Сначала общение шло с натяжкой, потом я разговорилась.
К еде почти не притронулась, зато немного поведала Яру о Булке. Самое основное: с каким весом и ростом родилась, какого числа и месяца и как проходила беременность. Как восстанавливалась, какие были сложности с работой. О последнем пункте я могла рассказать много интересных историй, потому что порой одна невинная игра в теннис напоминала целый квест с грудным ребёнком.
Спустя два месяца после родов я вновь скакала по корту, стараясь не подвести ни свою дочь, ни тренера. У Анны были на меня большие-большие планы. Возможно, именно поэтому мы в конце концов распрощались — не сошлись взглядами. Тренер всё мечтала, что я стану активнее сниматься в рекламе и буду задействовать при этом Веру. Это же так круто! Молодая теннисистка-мать и её крошечная дочь. Но у меня было другое мнение на этот счёт. Ребёнок — это святое. Его нужно холить и лелеять. И ни в коем случае не эксплуатировать в столь раннем возрасте.
Яр молча и внимательно слушал. Понятия не имею, насколько ему было интересно знать о том, как во время игры у меня протекло молоко, но он слегка улыбался. Расслабленный, спокойный. Не такой буйный, каким был полчаса назад, когда мы выкатывали друг другу претензии. Они ведь ничего не изменят. Было и прошло. Сходиться мы всё равно никогда не планируем.
— Хорошо. Поехали, отвезу, — соглашается Жаров.
Он достает бумажник и расплачивается за нетронутый ужин. От души благодарит улыбчивую официантку, а затем едва уловимо касается ладонью моей поясницы, подталкивая немного вперёд. Кожу слегка покалывает, хотя жест совершенно недвусмысленный.
Оказавшись в машине, я пристёгиваю ремень безопасности и смотрю на время. Самые бесконечно-долгие сутки в моей жизни.
— Когда я могу увидеть Веру? — интересуется Яр, плавно трогая с места.
Моё приподнятое настроение мигом летит в тартарары. Сердце сжимается, в голове срабатывают тревожные звоночки. Одно дело знать, что когда-то там я ближе познакомлю Веру с её отцом… И совсем другое, когда он уже настаивает на этом.
— Давай на следующей неделе, — предлагаю, кусая губы от волнения. — У нас с дочерью начинается совместный курс массажа. Затем нужно встать на учёт в поликлинику и заняться обустройством нашей квартиры.
— Мне подходит завтрашний день, — перебивает Жаров.
Я впиваюсь ногтями в ладони. Максимально сильно, оставляя на них отчётливые полумесяцы.
— Ты же понимаешь, что Вера маленькая и я не смогу отпускать её одну, — как можно доступнее объясняю Жарову. — Возможно, позже, но не сейчас. Вот только пусть она вырастет и начнёт говорить…
— Я понимаю. Поэтому хочу начать знакомство как можно скорее. Не на следующей неделе.
— Завтра говоришь? — переспрашиваю задумчиво.
Я безумно стараюсь вести себя спокойно, но саму разрывает на части. Не могу поверить, что всё случится совсем скоро. Встречи, знакомство, первый контакт и прогулки. Привыкание, симпатия и любовь. Вера к нему потянется, потому что при всех своих негативных качествах и мудачестве по отношению ко мне, Яр хороший. И если он постарается, то станет отличным отцом.
Картинки живо воспроизводятся перед глазами. Он будет забирать у меня Булку. Сначала на час-два, потом подольше. На все выходные и каникулы. В конце концов, лет в десять, Вера скажет, что отец — самый родной для неё на свете. Соберёт свои вещи и переедет жить к нему. В дом Жаровых. К его женщине, которую чуть позже Вера обязательно назовёт второй мамой.
Фух, даже в пот бросает.
Вера моя. Вкусная любимая Булка. Самый светлый в мире ребёнок. Самое драгоценное, что у меня было и есть в этой жизни. Я с ума сойду, если мы пойдем по такому сценарию!
— Ты можешь приехать утром на завтрак, — наконец выдавливаю из себя ответ, когда Яр напряженно отстукивает пальцами по рулю, испытывая моё терпение на прочность. — Примерно на десять. Не позже. Потому что потом мы будем заняты до самого вечера.
— Завтрак — это хорошо, — соглашается Жаров.
— Бабушки как раз не будет дома. Мы останемся втроем.
Яр тормозит на светофоре, смотрит на меня, а я на него. Не моргаем и, кажется, не дышим. Я перевожу взгляд на губы Ярослава. Воспламеняюсь, вспоминая, как он ласкал ими мои соски в мотеле, как зацеловывал эрогенные участки. Свожу ноги вместе. Это было круто, но я бы не хотела повторить.
— У тебя есть дети? — интересуюсь у Жарова.
Он резко вскидывает чёрные брови.
— Нет, Соня. Детей у меня больше нет.
Это хорошо. Потому что я хочу, чтобы если Яр начал втираться в доверие к Вере, то любил её априори сильно. Единственную дочь. Её одну. Не так как меня когда-то.
— Посоветуешь, что лучше купить полуторагодовалому ребёнку? — спрашивает Яр, продолжая движение. — Я в этом ничерта не смыслю.
— Нам много всего нужно.
— Без проблем. После завтрака поедем в торговый центр и купим необходимое. Как я понимаю, ты вернулась с минимумом вещей.
— Да. Наша любимая прогулочная коляска осталась в Торонто. Я подарила её беременной подруге.
Жаров кивает и паркует автомобиль прямо у подъезда. Два шага и я дома — в собственном уголке спокойствия и умиротворения.
— Но как ты понимаешь, с пустыми руками я не приеду. Посоветуй, что-нибудь, Соня. По-дружески.
— М-м, Вера обожает куклы, — отвечаю спонтанно. — Разные. Большие и маленькие. Только, чтобы без волос.
— Хм. Без волос это как?
— Реборн или Плакса Дотти.
Я тянусь к ручке двери и надеваю сумку на плечо. Ярослав выглядит таким озадаченным, что мне на секунду даже становится его жаль. Но я ведь не обязана делиться с ним своими открытиями. Правда же?
— Сначала я как дура покупала куклы, — наконец сдаюсь. — Их было много разных. Потом оказалось, что Вера терпеть их не может, а от прикосновения к лысым кукольным головам и вовсе впадает в истерику.
— Блядь… Спасибо, Соня, — качает головой Яр.
— Я неудачно пошутила, извини. Твоя дочь обожает машинки. С этим проблем возникнуть не должно — уверена, ты справишься лучше меня.
Я быстрым шагом поднимаюсь на нужный этаж, не дожидаясь лифта. Открываю дверь, слышу заветную тишину в квартире. Сняв обувь, первым делом иду в ванную комнату и мою руки — обязательная процедура, доведенная до автоматизма, когда у тебя есть маленький ребёнок. Как бы сильно сейчас не тянуло в спальню. К детской кроватке, к вкусной и тёплой макушке.
— Как прошёл вечер? — шепотом спрашивает бабуля.
— В целом неплохо, — отмахиваюсь, будто ничего страшного не произошло.
— Ну и отлично. Молодцы!
— Да, мы старались.
Подумаешь, я всего лишь, как идиотка, призналась Жарову в том, что всю жизнь его любила. Потом высказался он и обвинил меня в эгоизме. Понятия не имею, как мы вообще пришли к соглашению на совместный завтрак…
