Отвлёкся, наблюдая за стариком на лавочке. Тот старательно потрошил окурки из-под сигарет, забивая в трубку остатки табака. Аккуратно так, чтоб ничего не рассыпать, щепотку за щепоткой — и в чашу. Чиркнул спичкой, затянулся, довольно выдохнул — и лишь потом откинулся на спинку скамьи и улыбнулся.
«А ещё говорят, бедности нет, — усмехнулся Арчибальд, смотря то на старика, то на Карла в спальне».
Так и сидели, каждый о своём. Старик курил трубку, Карл валялся на диване и слушал музыку, а Арчи — сидел на подоконнике и думал, зачем он здесь. Очевидно же, он хотел доказать собственное право на место в его-лучшем мире. Что ему мало только вообразить иное, а после — жить так же, как жил. Что он правда заслуживает своего настоящего счастья.
Думая об этом, Арчибальд покинул спальню, прошёл в комнату родителей Карла.
Она напоминала спальню его отца, только кровать широкая, занавески открытые, а на подоконнике, в горшке, росла герань.
На прикроватной тумбочке располагался телефон.
Набрав номер, ребёнок сделал глубокий вдох, слушал длинные гудки.
— Да? — хриплый голос.
— Пап? Это я, Арч.
— Где тебя черти носят? — на удивление даже беззлобно, спокойно.
— Я у Карла, у него родители на выходные уехали. Могу остаться переночевать?
На той стороне линии повисло напряжённое молчание.
— Да, — наконец ответил отец, — разумеется, сын. Отдохни там. И, это, расскажи потом, как ты, добро?
Этот вопрос озадачил Арчи: никогда ничего подобного от отца он не слышал.
— Д-да, конечно же, — кивнул ребёнок. — И ты не грусти там, ладно?
Короткий смешок на той линии.
— Сегодня год. Просто не ходи на красный, и всё такое, ладно? Давай, гуляй, развлекайся. Тебя к понедельнику ждать, так?
— Да, наверное. Может, раньше. Я сообщу.
Снова смешок.
— Ну, доброе, сын, буду ждать. Будь здоров!
На этом разговор прервался, и Арчибальд сел на постель, погрузившись в тишину, разбавленную гулким эхом музыки за стеной.
Он точно в тот мир вернулся? Никогда, никогда раньше он не слышал от своего отца таких слов. За последний год, во всяком случае. Как мать умерла, он вообще очень сильно изменился. И по голосу не сказать, что пьяный. Наверное, с ним бы стоило поговорить.
Или нет. Арчи не знал. Добрый отец — это то, чему ему правда не хватало в последнее время, а тут — такая резкая перемена.
Ребёнок закусил губу: «Нет, это обман. Всё просто не может, не должно быть хорошо, — сказал он себе». Просто показалось, он надумал, не более.
— Что сказал? — спросил стоявший в дверях хозяин квартиры, кивнув на телефон.
— Что я могу валить на все четыре стороны.
Снова в спальню вернулись.
— Шик. А музыка тебе совсем не зашла? — Продолжил расспросы Карл, успевший к тому моменту выключить проигрыватель.
— Неплохо, — признался, упав на кровать. — Могло быть и хуже, сам знаешь, я другие штуки люблю.
— А поиграться хочешь? — кивнул в сторону приставки.
— Чуть позже. Я поговорить хочу, — ответил тот. — Не только о твоём творчестве, а вообще.
Карл заинтересовано склонил голову набок.
— О чём? Не так, — махнул рукой, призывая молчать, — я сделаю бутербродов, а ты пока подумай, добро?
Не дожидаясь ответа, школьник покинул комнату.
Спустя какое-то время вернулся с новой тарелкой закуски.
— Скажи, — начал Арчибальд, подбирая слова, — вот ты кучу всяких миров придумываешь. Этот твой Луашта — это ведь далеко не первый, так? Ты о разных местах и временах писал, а зачем?
— Ну, — немного подумав, ответил Карл, наминая новый сендвич, — мне нравится их придумывать. Круто, что существуют миры, о которых можно поговорить, разве нет?
Арчибальд понимающе усмехнулся. Кто не представлял себя Большим Змеем и не мечтал о подвигах варвара из Киммерии, тот вряд ли поймёт.
— Но у тебя же почти нет друзей, кроме меня и этой твоей Элины. Разве не повод уйти в тот мир, где они будут?
— А что мне там делать? Там нет «Пудис», да и с «Колой» там тоже наверняка всё плохо. Дети — не взрослые, заводы строить не станут, значит, газировки не подвезут. Да и вообще — зачем выбирать какой-то отдельный мир, когда я могу быть здесь, и создавать много? А друзья… — тут мальчик развёл руками. — Они не умеют делать такие бутерброды. И с кем мне тут дружить, сам подумай? Ну, вот ты есть. Ной из соседней школы, я с ним на олимпиаде познакомился. Элина. Вы классные и умные, остальные — такое.
— А что если ты мог бы жить там, и продолжал создавать другие миры? И притащить туда нас.
— Так я этим и тут заниматься могу, ничего бы не поменялось, — возразил Карл. — Мне нравится, как всё идёт. Тебе бы с Элиной поговорить, она тоже в фантазиях летать любит. Столько об этом… как его… Дримляндия, или Дримлэнд…
— Страна Грёз, — машинально поправил Арчи.
— Да, она самая, так вот, она мне столько о ней рассказывала, видел письма? Половина из них ей посвящена. Собери и опубликуй — уже сборник рассказов получишь, я ей даже предлагал помочь с этим.
В ответ на это Арчибальд тихо посмеялся, покачал головой.
— Что? — непонимающе, даже немного обиженно спросил Карл.
— Всё хорошо, — успокоил его друг. — Так, выходит, несмотря на то, что ты это так всё прописываешь, продумываешь, можно сказать, живёшь своими мирами, тебе они не нужны?
— Ну что значит не нужны! — возмутился парень. — Я люблю и ценю всё, что я делаю. Вообще, знаешь, — он перешёл на шёпот, — я думаю начать писать роман. Не по этому, по другому, более старому миру, Бейн-Абин, про пустыню, где сияет чёрное солнце. С главным героем — чёрным эльфом-наёмником, и его другом гномом на корабле, который может кататься по песку. И про драконов с сокровищами, я даже сюжет почти продумал, хочешь расскажу? А Луашта — он классный, и это правда пока что лучшее, что я придумывал, только боюсь пока о нём что-то серьёзное писать. Приключений хочу, а история о таком мире, мне кажется, должна быть о чём-то таком, что и вообразить нельзя. Как воображу, там видно будет.
— Чуть позже — да, расскажи, — кивнул Арчибальд. — Ты же рисуешь ещё. Есть наброски?
— Ага, целый альбом извёл.
С этими словами мальчик потянулся к верхнему ящику комода.
— А если допустить, что ты по-настоящему можешь оказаться в одном из своих миров, какой бы ты выбрал?
— Этот, — однозначно ответил Карл, как отрезал. — В моих мирах я бы, во-первых, не выжил — они для крутых парней, а не для меня, а во-вторых — я хочу быть богом, а бог миры создаёт, но не спускается в них, понимаешь?
