Но дело все было в том, что у девочки голова была приставлена к туловищу совершенно не тем концом, каким нужно. Проще говоря, ее словно кто-то сперва оторвал, потом перевернул и приставил обратно. Так, что остренький подбородок теперь смотрел в небеса, тогда как к шее неведомым образом крепился волосатый затылок.
И еще ладно, если бы «девочка» просто стояла… каких только трупов мне в этой жизни не довелось увидеть… но она время от времени медленно поворачивала голову из стороны в сторону и внимательно оглядывала пустую дорогу, словно в ожидании дорогих гостей. При этом глаза ее выглядели совершенно нормальными. Блестящие, не мутные, почти что живые, ну разве что взгляд казался стеклянным. Кожа все еще оставалась обычного цвета, без пятен, струпьев и язв. Конечности не были изуродованы трансформацией. Вокруг нее даже обрывки ауры еще не исчезли!
Но именно это, пожалуй, и вызывало безотчетное желание отступить. То ли живая, то ли мертвая девочка даже у меня вызывала стойкое ощущение отвращения. Недаром у Йена так нервно дернулась щека, а Роберт и вовсе инстинктивно вцепился в призванную из Тьмы секиру, напряженно гадая при этом, хватит ли у него духу ударить «девочку» или нет.
«Мэл, что скажешь?»
«Думаю, мы нашли, что искали. И раз уж ты не один, предлагаю для начала кое-что проверить…»
Через пару ударов сердца я надвинул шляпу на глаза и, прикрыв нижнюю половину лица платком, вышел на дорогу, остановившись напротив новоявленной куклы.
— Артур Рэйш? — тут же поинтересовалась она, уставившись на меня неподвижным взором.
Я промолчал, а «девочка» с удвоенной силой закрутила головой и страшновато завращала глазами, словно засомневалась, правильно ли угадала. Следом за мной из лесу молча вышли Роберт и Йен. В точно таком же наряде — в длинных плащах, в шляпах и с наполовину закрытыми лицами.
При виде них беспорядочное вращение мертвых глаз так же внезапно прекратилось, после чего кукла по очереди оглядела нас троих и неуверенно повторила:
— Артур Рэйш?
После чего ее голова с отвратительным хрустом провернулась вокруг своей оси, руки и ноги конвульсивно задергались, а сама она принялась повторять как заведенная:
— Артур Рэйш… Артур Рэйш… Артур Рэйш…
Похоже, у нее что-то в мозгах перемкнуло.
С другой стороны, получалось, что душа, которая в ней находилась, не знала меня в лицо. И разницу между нами, несмотря на разность комплекции, тоже оказалась неспособна определить. Низкорослый Роберт и высокий, но тощий Йен казались ей такими же вероятными кандидатами на роль «Артура Рэйша», как и настоящий я. Это, в свою очередь, означало, что даже простейших выводов марионетка была сделать не в состоянии. А та крохотная частичка хаоса, которая заставляла ее двигаться, скорее всего, не была разумной. Или, по крайней мере, разумной была не всегда.
— Артур Рэ-э-эйш! — неожиданно взвизгнула кукла и, затрясшись всем телом, словно припадочная, внезапно как стояла, так и рухнула на дорогу. Почему-то лицом вниз. Но тут же вскинула голову, с еще одним оглушающим хрустом поставила ее в нормальное положение. Одним движением сбросила руки и ноги, как бесполезные отростки, а вместо них отрастила тонкие, изогнутые многосуставчатые лапы, став до ужаса похожей на здоровенного паука-сенокосца.
— Артур Рэйш! — чужим голосом пролаяла она, замолотив лапами по земле.
Я мысленно скинул команду по поводку, и мы втроем рывком ушли на темную сторону, одновременно расходясь и заключая марионетку в полукольцо.
Давать ей возможность завершить трансформацию я не собирался. Увиденного и без того было достаточно. Но, помня про слова Лотия, я на этот раз не стал отказываться от Тьмы и не полез воевать с опасной тварью мечом, копьем или простой рогатиной. Вместо этого мы с коллегами оправились на нижний слой и, окружив трясущуюся, словно в лихорадке, куклу, одновременно вонзили секиры в промерзшую до основания землю.
Когда-то отец Гон открыл мне глаза, признавшись, что именно темная сторона служит основой для надстроенного на ней материального мира. А также сообщил, что изменения, которые случаются здесь, отражаются в нем с удвоенной силой.
И мы создали эти изменения.
Раскололи землю.
Обрушили кусок поверхности вместе со всем, что там находилось. Да так, что дорога под куклой не просто обвалилась, а буквально ухнула куда-то вместе с приличным куском леса, образовав глубокий колодец, на дне которого к тому же торчали острые каменные зубья.
На них-то кукла и напоролась, когда со всего маха грохнулась вниз. Причем напоролась хорошо, надежно. Да не один раз. И разве что голову сумела сохранить целой, тогда как из ее тела торчало не меньше десятка каменных «кольев». Сняться с них или вырвать их из себя она попросту не додумалась. Мозгов, на ее несчастье, не хватило, хотя, на мой взгляд, можно было бы попытаться. Однако она лишь бесполезно дергалась, выла, бесконечно корчилась и оставалась не в силах выбраться из образованной нами ловушки.
Первоначальные элементы… ну да. Слова Лотия я все-таки принял к сведению. А когда вернулся в реальный мир, то воочию убедился — он был абсолютно прав, и для созданий хаоса это и впрямь имело значение.
Единственное, что меня насторожило — на этот раз из брюха куклы не вытекло ни капли кислоты. Я-то, собственно, вернулся в реальный мир проверить, не нужно ли добавить, а то мало ли — вдруг колья растворятся, и потом придется новые наращивать? Но нет. По-видимому, хаос пока не собирался никого заражать, конкретно у этой куклы была другая миссия, поэтому из ран на ее теле вытекло лишь немного кровянистой слизи, от которой оказалось не больше вреда, чем от обычных соплей.
Оставалась, правда, еще голова.
Бросать ее рядом с жилой деревней было бы верхом неосторожности. Но не успел я решить, каким образом от нее избавиться, как в небе над нами что-то просвистело. На мгновение заслонило яркое солнце и с грохотом обрушилось вниз.
Шмяк!
Я только поморщился, когда здоровенная каменюка приземлилась точно на башку марионетки и превратила ее в кровавую кашу. Да так, что брызги даже до моих сапог сумели долететь.
— Простите, — смутился Роберт, когда я бросил на него укоризненный взгляд.
— И это все? — приятно удивился выбравшийся следом за ним с темной стороны Йен. — Арт, я не увидел внизу отлетевшей души. Такое впечатление, что она просто… погасла?
Я молча пожал плечами.
Каким именно образом хаос поглощает души, я тоже толком не представлял. Сразу ли он их заглатывает или же сперва расщепляет, а потом уже ест? С Рами, к примеру, он захотел поиграть, вдосталь его помучить, растягивая удовольствие до бесконечности. А тут, может, и души-то давно никакой не было. Так, одни осколки, которые и впрямь ушли в небытие, как только подаренный хаосом источник, удерживавший их вместе, погас.
— Надо бы проверить, как там люди, — осторожно тронул меня за плечо Роберт. — Деревня близко. Вдруг кукла успела и у них набедокурить?
