И вот тогда она негодующе вскрикнула.
Не знаю почему, но живая кровь подействовала на нее подобно отраве — стена, куда упала россыпь алых капель, внезапно содрогнулась и пошла широкими волнами. Застрявшие в ней осколки со звоном полопались, усеяв пол мелкими крошками. Тогда как многочисленные щупальца, которые успели окружить меня почти со всех сторон, болезненно свернулись и даже подались назад, тем самым освободив мне пространство для маневра.
Не теряя времени, я рассек ладонь как можно глубже и, пока тварь очухивалась, умудрился окропить кровавыми каплями все до единого стены, себя и даже пол. Само собой, на то, чтобы залить там все до потолка, у меня бы силенок не хватило, но где можно было напачкать, я старательно напачкал, а потом еще и растащил ногами кровавые разводы по максимуму, чтобы хоть как-то себя защитить.
Поскольку на полу теперь было много острых стеклышек, то я не погнушался и их использовать, чтобы увеличить площадь покрытия. Ногами, правда, пришлось пожертвовать, но подобные мелочи меня не остановили. В итоге стопы оказались изрезаны в хлам, пол под моими ногами стал еще грязнее, чем раньше. Зато когда я закончил, то испытал не только удовлетворение, но и странное ощущение, как если бы пространство вокруг меня всколыхнулось, как море при появлении крупного хищника.
Я настороженно замер, старательно посматривая по сторонам.
Но нет. Щупальца, едва высунувшись из стен, тут же болезненно съежились и убрались восвояси. Затем попытались достать до меня сверху, снизу, однако и здесь потерпели поражение. Потом какое-то время невидимый враг медленно кружил вокруг каменной клетки, явно надеясь найти в ней достаточно широкую брешь. А вскоре до меня донесся ненавидящий шепот:
— Ты об этом пожалееш-шь, Артур Рэйш-ш!
И сразу после этого ощущение чужого присутствия пропало.
— Чтоб тебе собственным ядом подавиться, — с чувством пожелал я, опуская сведенные руки. Кровь все еще продолжалась сочиться из множества мелких ран. Ноги я тоже прилично изрезал. Но все же осколки следовало собрать. Что мое, то мое. И никакой твари от меня не обломится.
Поэтому я наклонился, бережно провел ладонью над грязным полом и удовлетворенно кивнул, когда зеркал там ни одного не осталось, а зажатый в руке нож засветился мягким золотистым светом, словно выполнил порученную ему задачу.
Я покрутил необычное лезвие в руках.
Что-то оно мне все-таки напоминало…
Вроде бы обычный осколок, только, в отличие от моих, этот оказался сделан из какого-то другого стекла. Более толстого, неимоверно прочного, на редкость тяжелого. Как если бы то был осколок не моей души, а чьей-то чужой?
— Владей, — тихонько шепнула темнота за моим плечом. Совсем не тем голосом, который недавно требовал отдать ему душу.
Я быстро обернулся, но за моей спиной никого не оказалось. Только Тьма лениво клубилась в углах, да в груди что-то знакомо екнуло, словно откуда-то я точно знал, что Тьма пришла сюда не одна.
Правда, бояться я ее не боялся.
Что-то в ней было такое… уютное, что ли? Поэтому вместо того, чтобы ее прогнать, я лишь протянул руку и почти не удивился, когда Тьма прильнула ко мне, как родная, а потом привычно заползла внутрь, свернувшись внутри, словно довольная кошка.
В этот же самый момент зажатый в моей руке осколок коротко вспыхнул, а потом погас, отдав мне все, что я ему отдал. И вот тогда я вспомнил… узнал… и во второй раз собрал себя заново. После чего по-новому оглядел холодные каменные стены, открывая для себя то самое прошлое, которого так долго был лишен.
А ведь я был здесь. Давно. Задолго до того, когда раскрыл свое первое дело. Правда, тогда мною безраздельно владело безумие. Я мало что соображал и еще меньше помнил. Но сейчас, когда хаос сам вытащил из глубины моей души эту мрачную память, я также вспомнил, что и с ним мы уже встречались.
Причем здесь же. В этой же самой камере. Больше десяти лет назад, когда я стал безумцем, а он, вероятно, подыскивал подходящую жертву. Уже потом, спустя много лет, я долго гадал, как… ну как ничего не соображающий девятнадцатилетний сопляк мог с такой легкостью обойти специальное рассчитанную на магов защиту?!
А все было очень просто: мне помог хаос. Да-да, именно он подарил мне свободу, а заодно сделал такое же щедрое предложение. Однако и тогда, и сейчас, ему потребовалось на это мое согласие.
Вот для чего он меня коснулся.
Вот для чего вернул мне разум.
И вот откуда он знал мое имя.
Я, правда, еще тогда отказался от его щедрого предложения, а заодно воспользовался шансом и, отыскав проделанную им лазейку в защите, сбежал. Но хаос не забыл. Не простил. Думаю, он еще до-о-олго будет меня помнить. Однако с тех пор, как я ушел прямой тропой, снов практически не видел. Во время обучения в Алторийской трясине о моей безопасности позаботился мастер Этор. Ну а потом, когда я освоился, меня милосердно укрыла Тьма, так что безумие окончательно меня покинуло, оставив хаос без добычи, а меня — без тягостных воспоминаний, которые могли бы навести его на мой след.
Что же касается осколка…
Я снова взглянул на необычное острие.
Кажется, я знаю, из чьей души он выпал и кто со свойственной ему мудростью решил оставить его у меня.
— Благодарствую, Фол. Но все же ты уверен, что это разумно?
— Владей, — спокойно подтвердила Тьма, и в подтверждение ее слов зеркальный нож раскололся на две части, одна из которых тут же растаяла у меня в руке. А вместе с ней ко мне вернулось и все то, чего владыка ночи меня лишил. Его благословение, сила, способности к предвидению, а также гораздо более глубокое понимание ситуации, на которую он, будучи божественной сущностью, смотрел совсем не так, как это раньше делал я.
Именно тогда я и понял, что же такое пресловутый хаос. Почему он прячется в тени и почему приходит к нам лишь во снах. Зачем ему необходимы куклы. Откуда он приходит, где именно обитает и почему даже всесильные боги не способны от него избавиться. Более того, какое-то время они проявляли непростительную нерешительность, а иногда открыто демонстрировали нежелание вмешиваться. Но теперь мне стало ясно, что за этим стояло, и я не мог не признать, что в сложившихся обстоятельствах иначе поступить они не могли.
А еще я осознал, что хаос, как бы странно это ни звучало, силен практически в той же степени, как и слаб. И у него, как у любой божественной сущности, тоже есть уязвимые места.
Более того, Фол ненавязчиво подсказал мне, куда ударить, и только после этого до меня наконец-то дошло, что с хаосом все-таки можно бороться. Вот только будет это очень непросто.
***
— Ты все еще в ловушке, Артур, — прошелестела Тьма, как только я разобрался в ниспосланных мне видениях и сообразил, куда двигаться дальше.
Ну да. Я тоже сознаю, что хаос поймал меня в ловушку разума. И даже после того, как он ушел, эти стены не стали ни тоньше, ни слабее. Рами, полагаю, провел в подобной клетке не одно десятилетие, и для меня, вероятно, хаос решил уготовить точно такую же участь.
