— Так что, в силу того, что твоя тачка все еще на университетской парковке, мне придется тоже прогулять и поработать твоим водителем. Думаю, наши чуткие преподаватели поймут в какой безвыходной ситуации я оказался и войдут в положение.
— Конечно. Ведь наши чуткие преподаватели никогда не слышали о такси. Или об общественном транспорте.
— Я уже вижу тебя в троллейбусе, да, — усмехнулся Булавин. — Собирайся давай, мне надо хотя бы к третьей паре успеть.
Кофе мы все-таки выпили, я даже смогла накормить друга завтраком, благо стараниями Урицкого холодильник был битком набит.
Следователь встретил нас уставшей улыбкой и еще раз на прощание повторил, чтобы я завязывала с детективными сериалами. Мог бы не напрягаться, я и сама понимала, что этого расследования мне хватит на всю оставшуюся жизнь, пусть полиция впредь сама своей работой занимается.
Из отделения мы сразу отправились в универ, я — чтобы забрать машину с парковки, Алекс же все-таки собирался пойти на пары. Попрощавшись с Булавиным, я надеялась незаметно добраться до своей ауди, но судя по количеству студентов на крыльце и вокруг универа я поняла, что мы попали как раз на большую перемену. За углом, в местной “курилке” стояли несколько парней и почувствовав на себе обжигающий взгляд, я встретилась глазами с Урицким. Увидев его лицо я сбилась с шага и остановилась посреди дороги: верхняя губа была разбита и на скуле красовался внушительных размеров синяк.
Когда он уже успел? Если бы это были следы драки с Егором, то я бы заметила еще накануне. Я, конечно, вчера была не в лучшем состоянии, но такое бы точно не пропустила.
В этот момент один из парней, стоящих спиной, повернулся и я узнала своего брата. На его переносице красовался пластырь, а под левым глазом был огромный фингал и я сразу поняла откуда у них увечья. Эти двое решили тряхнуть стариной. Я с раздражением закатила глаза, пробормотала “придурки” и продолжила свой путь к машине. В этот момент меня окликнул брат и, несмотря на то, что я решила не останавливаться, слышала что он пошел за мной.
— Эй, подожди, — сказал он поравнявшись со мной. — Ты имеешь полное право со мной не разговаривать, я знаю. Я просто хотел сказать, что знаю о треке.
На секунду я опять сбилась с шага. Урицкий что, ему рассказал о том что между нами произошло? Вот так просто “кстати, прикинь, я поимел твою сестру прямо у твоего байка”… хотя, это вполне объясняет наличие синяков у них.
— Можешь больше не прятаться, приходи когда хочешь. Я давно хотел тебе сказать, что не возражаю.
— Что? — я запоздало поняла, что он говорит вовсе не о том, что произошло внутри бокса. — И давно ты знаешь?
— С самого начала, — усмехнулся брат. — Ты всерьез думала, что я не замечу как меняется пробег?
— Но… почему ты ничего ни разу не сказал? За все два года?
Макс только пожал плечами:
— Не хотел портить тебе веселье. Ты бы продолжала кататься, если бы знала, что я в курсе?
— Вряд ли…, — честно призналась я.
— Вот и я так подумал, — подмигнул брат и тут же поморщился от того как натянулась кожа под глазом.
Я не знала что еще сказать и поэтому просто кивнула и села в машину.
Идея поехать на трек была очень заманчивой, но к счастью, у меня есть еще один способ релаксации, который, в отличие от байка, может принести хоть какой-то доход и поэтому вернувшись домой я села за швейную машинку. У меня оставалось всего несколько дней чтобы закончить заказ, а значит следовало поторопиться.
Знаю, что многие не могут понять как звук швейной машинки может успокаивать, но меня ритмичный бег иглы меня всегда завораживал. Вот и сейчас, увлекшись работой, я поняла что головная боль, мучившая меня с утра, начала отступать.
К вечеру я закончила с базой, но впереди еще была долгая работа по вышивке камнями и стразами, поэтому я всерьез начала подумывать, чтобы прогулять занятия и на следующий день. Обычно я никогда не тороплюсь с шитьем, пытаясь насладиться каждым моментом и на дольше растянуть удовольствие, но в этот раз у меня были обязательства перед заказчиком и даже дедлайн. Я чувствовала особую ответственность, может потому что боялась, что как только отложу нитку с иголкой, мысли, отступившие с началом работы, снова вихрем влетят в мою голову… В итоге я просидела за вышивкой до пяти утра, лишь изредка отвлекаясь на кофе.
Проснувшись ближе к обеду, я поняла, что моя ночная рубашка полностью промокла, а головная боль вновь вернулась. Контрастный душ мне так и не помог прийти в себя, а кофе, который обладал магической способностью всегда возвращать меня к жизни, в этот раз даже не полез в горло.
Такое впечатление, что организм вчера на последнем ресурсе завершил работу над платьями и сейчас с чистой совестью сообщал мне, что всё… мы с ним больше не можем притворяться, что все нормально, что похищение и угроза смерти на меня никак не повлияли, что конец наших, толком не успевших начаться, отношений с Урицким не задел мои чувства и что я просто могу продолжать жить как раньше.
Я вернулась в постель и до вечера провалялась на грани между сном и явью. Мне кажется, я слышала как кто-то звонил в дверь, но не могла найти в себе силы встать с кровати. Я предполагала, что это был Булавин и втайне порадовалась, что не успела вернуть ему его комплект ключей, потому что видеть мне сейчас никого не хотелось.
Я раскрыла все окна, но мне все еще было жарко, и я запоздало поняла, что скорее всего у меня поднялась температура. Сомневаюсь, что умудрилась где-то подхватить вирус, скорее всего просто организм исчерпал свой последний ресурс и сейчас отчаянно пытался дать мне понять, что нужно отдохнуть. Поняв, что задыхаюсь в четырех стенах, я начала одеваться.
К счастью, мне хватило ума не садиться за руль и поэтому я вызвала такси. Водитель, хоть и посмотрел на меня с удивлением, когда я попросила опустить все стекла, но ничего не сказал, — вот они, преимущества такси бизнес класса. Все полчаса дороги я смотрела на то, как на город опускается темнота и везде зажигаются огни.
Глава 59
Глеб
Просидев у ее дома больше двух часов, я так и не решился зайти. Что я ей скажу? Что мне жаль? Думаю, мои слова, какими бы искренними они ни были, ей не нужны, а на действия я пока не был способен. Что такого я могу сделать, чтобы загладить свою вину? Притащиться с букетом роз? Спеть под окном? Макс сказал, что ей просто нужно время и несмотря на то, что я понимал, что он прав, я все равно как придурок приперся к ее дому и уже второй час смотрел как ветер раздувает шторы на ее распахнутых настежь окнах.
В какой-то момент я увидел машину Булавина и его самого, но он вышел из подъезда довольно быстро, из чего я сделал вывод, что если даже с ним она не захотела нормально поговорить, то мне там делать точно нечего.
Через какое-то время к дому подъехало такси и я с удивлением увидел, как из подъезда вышла Полина и забралась в машину. Меня она не заметила и сам не знаю почему, я решил отправиться за ней.
