Чувствую как из глаз снова начинают стекать дорожки слез, но улыбка с лица не исчезает:
— Впервые вижу чтобы кто-то улыбался и плакал одновременно, — нежно замечает Марат. — Я люблю тебя, принцесска.
— И я тебя люблю, — шепчу его изображению.
Мы еще какое-то время болтаем и я вижу как Скалаев отчаянно пытается меня развеселить и забыть о произошедшем. Но даже его блистательной улыбке не удается реанимировать мое настроение и сославшись на усталость, я нажимаю на отбой.
Только стянув с себя одежду в ванной, я вспоминаю, что так и не показала татуировку Марату. Абсолютно забыла про этот сюрприз. А мастер еще говорила, что если боль будет сильно беспокоить, можно выпить таблетку… Как выяснилось, физическая боль не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую в сердце.
Засыпаю я на удивление мгновенно и снится мне не кошмарная ссора, а Марат. Во сне он сжимает меня в своих объятиях, целует и шепчет что-то успокаивающе. И я ему верю, потому что даже во сне Марат Скалаев очень убедителен.
Просыпаюсь я с улыбкой, радуясь что сегодня выходной, а значит не нужно бежать ни свет ни заря к Рамику.
Не открывая глаз и переворачиваюсь на другой бок и понимаю, что магия сна не спешит отпускать меня из своих сладких объятий. Я все еще чувствую руки Марата на себе, даже запах его, кажется, заполнил ноздри и тем самым создал полную иллюзию присутствия. Я бы многое отдала, чтобы это было не сном…
Через пару секунд я окончательно просыпаюсь и с каким-то трепетом понимаю, что воображение у меня, конечно, богатое, но даже для него это перебор. Потому что я действительно чувствую тяжесть его ладоней на себе.
С опаской открываю глаза и едва сдерживаюсь чтобы не завизжать от счастья! Марат здесь, он пришел!
— Доброе утро, принцесска, — шепчет он в самое ухо.
Глава 45
Целый день меня преследует ужасная мысль: я готова каждый день терять по подруге, если это будет означать, что Марат всегда будет со мной.
Потому что этот день… он идеальный.
Все утро мы провели в кровати. Марат был в восторге от моей маленькой скалы и очень тщательно “благодарил” меня за такой сюрприз.
С трудом выбравшись из постели мы отправились в центр города, сначала бродили по красивейшим улочкам держась за руки, сейчас же мы стоим у кассы в парке развлечений.
Сперва Марат пытался затащить меня на колесо обозрения, но с моей боязнью высоты я не решилась даже в его компании. А вот покататься на карусели в виде огромных чайных чашек — это запросто.
Когда мы проходим мимо тира, приветливый мужчина средних лет настойчиво предлагает Марату выиграть приз для меня. Я по-детски улыбаюсь глядя на уродливого розового медведя и понимаю, что несмотря на то, что я уже давно не в том возрасте, когда плюшевые игрушки приводят в восторг, я бы не отказалась от приза.
И только когда Марат берет в руки винтовку, я вспоминаю о пистолете в его рюкзаке. Улыбка тут же сползает с моего лица и я отворачиваюсь в сторону, не желая видеть как он четко поражает все цели.
Мужчина радостно улюлюкает и с улыбкой вручает мне медведя, а мне приходится приложить неимоверные усилия, чтобы не выдать свое испорченное настроение. Марат не виноват, что ему приходится идти на такие отчаянные меры из-за отца. Он все такой же внимательный и заботливый парень. За последние несколько дней это не изменилось. Так почему же мое отношение к нему должно меняться?
Мрачные мысли прерывает урчание в животе. Довольно громкое и требовательное.
— Кажется, тебя пора кормить, принцесска, — смеется Марат и увлекает меня в сторону ближайшей кафешки.
Мы садимся напротив друг друга и стоит мне посмотреть в его серые глаза, я тут же забываю о тире и о пистолете. Я знаю, что это не выбор Марата. И если ему и придется в кого-то стрелять, он сделает это от безысходности, а не потому что ему это нравится. А значит единственное, что я могу сделать — это доверять ему. Полностью и безоговорочно.
Я диктую подошедшему официанту свой заказ, но когда молодой человек переводит взгляд на Марата, тот заказывает лишь воду без газа.
— Тебе тоже надо поесть, — напоминаю ему с беспокойством. — Мы можем попросить развести твой коктейль.
— Я не голоден, — пожимает он плечами.
— Но мы ели… сколько? Часа четыре назад? Как ты мог не проголодаться?
Утром я снова приготовила ему протеиновый коктейль, а сама поела мюсли с молоком. Но прошло уже так много времени, что невозможно было не захотеть снова поесть.
— Спортпит намного калорийнее обычной еды, — пожимает он плечами. — И мой живот, в отличие от твоего, не пытается привлечь всех китов в округе.
— Эй, киты это как-то не женственно, я как насчет урчания милых котят?
— Как скажешь, принцесска, — смеется он.
Еще какое-то время мы непринужденно болтаем в ожидании заказа, но как только официант приносит мне салат и батат фри, Марат утыкается в телефон. Даже когда я задаю ему вопросы, он отвечает не поднимая глаз от экрана.
И это подтверждает мою догадку: Марат не просто не любит есть обычную еду, он на нее даже просто смотреть не хочет.
В том, что у Марат расстройство пищевого поведения, или же попросту РПП, у меня сомнений нет. Вопрос лишь в том откуда оно у него появилось…
В нашей танцевальной секции была девочка Кира и у нее была схожая проблема. Она внушила себе, что ее фигура недостаточно хороша и начала сидеть на жестких диетах. К сожалению, родители не сразу заметила проблему и забили тревогу уже когда ее организм практически отказался принимать любую пищу, ее тошнило буквально от всего. Кира проходила долгую реабилитацию, но в итоге ее история закончилась хэппи эндом. Правда, наша руководительница Элла Андреевна еще долго напоминала нам о том как важно сбалансировано питаться и не изнурять себя диетами. Тогда в нашу студию даже психолог приходила и расспрашивала нас об общей атмосфере в секции, пыталась выяснить не внушают ли нам преподаватели, что танцовщицы обязательно должны быть очень худыми.
Но я просто не могу представить Марата на диете… Нет, вряд ли он сам довел себя до такого состояния. Но тогда что? Что такого могло случиться в его детстве? Может отец морил его голодом? Но стал бы тогда сейчас Марат так отчаянно пытаться его спасти?
Я едва запихиваю в себя половину порции салата и решительно отодвигаю тарелку. После всех этих размышлений мне кусок в горло не лезет, впору самой начать переживать о развитии рпп у себя.
С одной стороны, я прекрасно понимаю нежелание Марата делиться со мной неприятными воспоминаниями, я сама так и не рассказала ему о том что произошло с моей мамой. Но с другой стороны, внутри все ноет и изнывает от невозможности помочь ему. Я прекрасно понимаю, что даже если бы я знала причины, это бы не гарантировало бы, что я бы могла его излечить. Но я бы хотя бы попыталась…
