Навстречу нам выходит мужчина в белом халате, пожимает руку моему спутнику и бросает любопытный взгляд на меня.
— Вообще-то, встречи нашим пациентам не положены, — хмурится он. — Тем более, встречи, которые могут пошатнуть их и так неустойчивую психику. Но мой друг очень просил об услуге и поручился за вас
— Еще раз спасибо, что пошли навстречу Владимиру Николаевичу, — кивает Торопов.
— В комнате будут камеры, — бросает доктор. — Обыскивать мы вас, конечно, не будем, но если вы рассчитываете что-то передать своему другу, то советую оставить эту затею.
— Я просто хочу с ним поговорить, — успокаиваю я его. — Я к нему даже подходить не буду.
Мужчина бросает на меня очередной любопытный взгляд и вздыхает:
— Постарайтесь не задерживаться. Ян показывает хороший результат сейчас, не хотелось бы, чтобы эмоциональный всплеск откинул его на пару месяцев назад.
— Я постараюсь, — тихо обещаю.
С опаской толкаю белоснежную дверь и осторожно шагаю внутрь. Интерьер внутри, как и остальная клиника, стерильно белый. Даже футболка и штаны на Грушевском белоснежные и от этого создается впечатление, будто я попала на съемки какого-то фильма о будущем, либо в секту. Да, скорее это второй вариант.
— Ты? — Ян даже привстает от удивления.
— Не ожидал? — слабо улыбаюсь я. Я долго думала как начать с ним разговор, но решила подождать с обвинениями и сначала выслушать его версию событий. Я все еще надеюсь, что сейчас он развеет мои сомнения и заверит меня, что между нами тогда ничего не было. Если же было… тогда мне будет наплевать на предупреждение врача и пусть наш разговор отбросит его прогресс в лечении хоть на несколько лет назад, церемониться я не собираюсь.
— Не ожидал, — кивает он. — Думал, может отец соизволит со мной поговорить. Но судя по всему, он продолжает делать вид, что в его идеальной семье все так же под контролем.
— Мне жаль, — зачем-то произношу я. Не знаю, почему меня так удивляет, что не у одной меня проблемы в отношениях с родителями… В наших кругах сложно найти хоть кого-то с идеальной семьей. Или, может, так у всех и деньги не причем? Нормальные семьи, они, вообще, существуют?
— Если ты пришла извиняться за своего Скалаева, то зря время теряешь. Самое удивительное, я блин, на него и не злюсь особо. У меня той весной реально башню срывало. Батя вконец достал… Да и на тебе меня переклинило. Ты уже, наверное, догадалась как я здесь оказался?
— Наркотики? — уточняю я, вспоминая все слухи. Тогда я была уверена, что это лишь больная фантазия наших студентов, но сейчас я понимаю, что это не так.
— Ага, — устало кивает он. — Иногда кажется, что это единственный способ… Черт, как же хреново-то.
Он устало трет виски и опускает голову на лежащие на столе ладони.
— Зачем ты пришла, Алиса? — раздраженно спрашивает он.
Я вздрагиваю от такой резкой смены настроения, но и не думаю отступать.
— Расскажи мне о том вечере.
Судя по тому, что Грушевский не просит меня уточнить что я имею в виду, он прекрасно понял о чем я.
— Прежде чем ты начнешь обвинять меня во всех смертных грехах, напомню — ты сама ко мне пришла.
— Я помню, — во рту сухо и от этого голос хрипит. Сколько бы я себя не готовила к этому разговору, а все равно он дается нелегко. — Но я же предупреждала тебя, что хочу лишь сделать фото. Я же говорила…
Запинаюсь и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. От одной мысли, что он сейчас может подтвердить мои самые ужасные опасения мне становится нечем дышать.
— Господи, — брезгливо морщится он. — Только не говори мне, что ты пришла обвинять меня в том, что я воспользовался ситуацией. Ты была в стельку пьяна, Крейтор.
— Да, — киваю словно болванчик.
— Ты, вообще, хоть раз пила до этого?
— Нет. То есть да. Пробовала один раз, но мне не понравилось.
— Странно, — усмехается он. — Ты тогда присосалась к бутылке будто это, блин, эликсир бессмертия.
— Ян, — решительно начинаю, посчитав, что лучше сразу содрать пластырь с раны. — Между нами ведь ничего не было?
— Нет, конечно, — фыркает он. — У меня, конечно, от тебя крышу сносило, но не до такой же степени… Я хотел, чтобы ты сама ко мне пришла, чтобы ты, наконец, поняла какой твой Скалаев мудила и выбрала меня… Но хрен там, да?
Он злобно усмехается и качает головой: — Ты ведь до сих пор любишь его?
— Да, — киваю на автомате. Боюсь, что ответ на этот вопрос ответ не изменится никогда.
— Что в нем есть такого, чего нет во мне? Чем я, блядь, так плох для вас всех? Мать, отец, ты… вы всегда выбираете не меня!
Он бьет кулаком по столу и за моей спиной тут же открывается дверь.
— Прошу прощения, — раздается голос врача. — Боюсь, вашу встречу лучше закончить.
— Ян, — игнорируя окружающих, обращаюсь к нему. — Откуда ты узнал о тату? И… как я попала домой тогда?
— Спроси у своей шлюшки-подружки, — усмехается он. — Тогда, на вечеринке, она настойчиво оставила мне свой номер. А когда ты вырубилась у меня в машине, я понял, что даже не знаю твоего адреса. Позвонил ей и она примчалась тебя спасать. Всю дорогу она подтрунивала надо мной насчет вечной френдзоны и что вряд ли хоть кто-то сделает татушку в честь меня. В то время как мудак-Скалаев обзавелся собственной скалой… Как ты только с ней дружишь? Она же такая сука…
Глава 59 Марат
Вижу знакомую тачку и резко бью по тормозам, от чего сразу начинаю буксовать по влажной проселке. Ночью был дождь и дорогу сюда как всегда размыло. Сам виноват, нехрен было понтоваться с “мазерати”, обычные жигули бы тут проехали без проблем.
Трусливую мысль развернуться и свалить незамеченным приходится отбросить, когда я понимаю, что шум мотора привлек ее внимание и мое появление не осталось незамеченным.
Алиса сидит на самом краю обрыва и сейчас, обернувшись, удивленно смотрит на меня. Судя по всему, она не ожидала меня здесь увидеть… но тогда какого хрена приехала? Это мое место. Мое.
Но сейчас все выглядит так, будто это я зашел к ней в гости. Она даже клетчатый плед с собой принесла и в данный момент сидит на нем созерцая вечерний город. Ей еще термоса с горячим какао не хватает и можно сразу новый постик в соцсетях пилить. Хотя… насколько я знаю, свою страницу она удалила еще весной.
— Что ты здесь делаешь? — раздраженно вздыхаю я, выходя из машины. Я не ожидал ее здесь увидеть, и к разговору абсолютно не готов. А еще я не готов к ее огромным глазам глядящим на меня с какой-то отчаянной мольбой. Бля… как-будто нож воткнули в то место, где раньше было сердце и сейчас с садистским удовольствием проворачивают его против часовой стрелки. Надо было все-таки свалить, когда только понял, что побыть одному мне сегодня не удастся.
