Внимательно наблюдал за махинациями врача, ожидая его вердикта.
– Вашему малышу десять недель. Плод…
Дальше не слушаю. Взволновано смотрю на Алину, которая стала бледнее мела. До последнего она надеялась, что анализы были ошибочными, а сейчас, именно в это мгновение, все её мечты разбились, рассыпались, как карточный домик.
Кабинет она покинула молча. И в палату зашла, не говоря ни слова. Просто забралась на кровать и, скрутившись в клубочек, отвернулась от меня.
И в этот момент я понятия не имел, что ей можно сказать и как помочь. Я оказался совершенно бессилен.
– Алин…
– Глеб, пожалуйста, оставь меня ненадолго одну.
И я не смог отказать ей в этой просьбе. Вышел из палаты и тихонько прикрыл за собой дверь. Врач сказал, что завтра нам можно уже ехать домой, но ночь на всякий случай придётся провести в больнице. Я договорился, чтобы мне позволили остаться с Алиной в палате. Это было непросто, но деньги в таких случаях решают многое.
Так, если мы останемся здесь до утра, то надо хоть немного нормальной еды купить. Да и элементарно зубная щетка с пастой нужны.
Посомневавшись немного, я решил всё-таки быстро сходить в магазин. Я видел здесь как раз один. Минут семь до него.
Быстро купив всё необходимое, вернулся в палату. Прежде чем зайти, постучался. Не услышав никаких возражений, зашёл. Алина лежала так же, как и до того, как я уходил. Такое чувство, что она даже не шевелилась. Плохо дело.
– Я нам тут еды купил. Много разных вкусняшек. А то не думаю, что больничная еда тебе понравится.
– Спасибо, Глеб, но я пока не голодна, – отвечает она бесцветным голосом.
– Так, а я не спрашиваю, голодна ты или нет. Я вот лично голоден, а один есть не хочу. Так что составишь мне компанию.
Бутерброды с сыром, тарелка с фруктами, йогурты и разные сладости на любой вкус оказались на столе.
Ела Алина без особого аппетита и мало, но я был рад, что хоть немного заставил её перекусить.
– Спасибо. Всё очень вкусно, – поблагодарила Алина, а потом вновь устроилась на кровати, сворачиваясь в клубочек.
Чёрт, вот что с ней делать?
Убрал всё со стола, а потом устроился на соседней пустующей кровати и стал листать книгу, что захватил в магазине. Только читать у меня не особо получалось. Все мысли были заняты другим. Я то и дело бросал взволнованные взгляды в сторону девушки, которая лежала без движения, смотря пустым взглядом куда-то в стену.
Нет, я понимаю, что эта беременность для неё внезапная и нежеланная, но что за реакция?
Пугает меня она, чёрт возьми!
– Глеб, ты можешь позвать врача или отвести меня к нему? – неожиданно спрашивает она.
– Я позову.
Врача нахожу быстро. Он не отказывает мне, и мы вместе направляемся в палату к Алине. Когда заходим туда с врачом, моя подопечная уже сидит на краю кровати.
Встречает нас с доктором взглядом и тут же ошарашивает фразой:
– Я хочу сделать аборт.
Глава 21. Глеб
– Алина Владимировна, вы уверены в своём решении?
– Да, – отвечает она врачу, смотря прямо на него.
– Тогда должен вас предупредить, у вас третья группа крови и отрицательный резус-фактор. К тому же, первая беременность. В вашем случае аборт делать не рекомендую. Очень велики риски, что после вы не сможете забеременеть.
– Я…
– Доктор, выйдите, пожалуйста, – прерываю я Алину.
– Конечно. Вы обдумайте всё хорошо, прежде чем принимать такое серьёзное решение.
Как только за врачом закрылась дверь, я вновь посмотрел на Алину.
– Что ты творишь? – тихо спрашиваю, чувствуя, как бешено бьётся в моей груди сердце. Вся эта ситуация заставила меня вновь пережить моменты из своего прошлого.
Я вновь и вновь видел перед глазами свою жену, которая счастливо улыбается, оглаживая свой огромный живот.
Словно в замедленной съемке, моё прошлое переносилось у меня перед глазами. Мне даже пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прийти в себя.
– Глеб, это не твоё дело, – твёрдо отвечает она, не смотря мне в глаза.
– И что? Это не означает, что я должен молчать, когда ты собираешься сделать глупость, о которой после будешь жалеть всю жизнь!
– А что ты предлагаешь? Растить ребёнка, отца которого я ненавижу? Как? Я буду смотреть на ребёнка, а видеть его отца! Не уверена, что смогу полюбить его, и в итоге сделаю нас обоих только несчастными! Кому от этого будет лучше?
– А если ты сейчас сделаешь аборт, то возможно, вообще не сможешь никогда стать матерью! Такой вариант тебя устроит больше?
– Это не точно и…
– Надеешься на авось? – язвительно спрашиваю. – А если не пронесёт, Алина? Что ты будешь делать потом? Представь, встретишь ты хорошего мужика, захочешь детей с ним, а тут бац и… Не будет у вас детей из-за той глупости, что ты однажды совершила! И как? Это сделает тебя счастливой?
– Глеб, я не…
– А про то, что ты не сможешь полюбить своего ребёнка – так это вообще бред! В первую очередь это ТВОЙ ребенок, а не его! Какая к чёрту разница, кто его биологический отец? Это ТВОЯ частичка! Ты его воспитаешь! И я уверен, ты будешь обязательно любить его!
– Мне бы твою уверенность… – шепчет Алина, погружая пальцы в свои волосы. – Я люблю детей, но… Мне страшно, что я сделаю этого ребёнка несчастным. Страшно, что он…
Утихомириваю свой гнев и, опустившись на кровать рядом с девушкой, обнимаю её, прижимая к своей груди. Она пальцами цепляется за мою рубашку. Чувствую, как Алина мелко дрожит.
Ей страшно. И боится она не за себя, а за ещё не родившегося ребёнка. До дрожи в теле страшится, что может испортить ему жизнь.
Страх ослепляет её.
Алине надо время, чтобы немного прийти в себя, и уверен – она поймёт, что была неправа.
Просто нужно время, чтобы всё осмыслить.
– Знаешь, я уверен – ты будешь замечательной мамой. Понимаю, ты сейчас не веришь в это, но поверь, это так. Я неплохо разбираюсь в людях, знаешь ли, – уверяю я её, стараясь немного успокоить своими словами. – Представляешь, через несколько месяцев у тебя появится малыш, который будет любить тебя всем сердцем. Его жизнь будет зависеть от тебя. Маленький, хрупкий, похожий на тебя. Он будет звать тебя мамой и смотреть широко открытыми глазами. Ты подаришь ему жизнь, а после будешь знакомить с новым для него миром. Алин, ты полюбишь его больше жизни, и он станет центром твоей вселенной. Уверен в этом. Иначе быть просто не может.
Я успокаивающе глажу её по волосам, всеми силами стараясь успокоить. А она горько плачет, прижимаясь ко мне. А вскоре затихает.
