Бриджет прикрыла на миг глаза (разница не показалась особо существенной) и заставила себя думать. Что еще имеется в ее распоряжении?
Глаза распахнулись снова. А ведь было кое-что, хотя и немного! В кармане жилетки у Бриджет до сих пор хранился крошечный люмен-кристалл. Конечно, малыш не способен высветить ничего такого, чего она еще не видела, но уже хоть что-то…
Возможно, капли света в этой тьме ей и не хватало больше всего.
Бриджет осторожно попробовала улечься и в итоге лишь завалилась на бок. Перекатилась на спину, несмотря на боль в связанных запястьях, и начала ерзать локтями, стараясь вытрясти кристалл из кармашка.
Если б ее кто-то сейчас увидел, можно не сомневаться, зрелище показалось бы донельзя потешным.
Эти стесненные, неловкие движения отняли немало времени, и кожу на запястьях будто бы обернули раскаленной медной проволокой вместо кожаных ремешков, — но своего Бриджет добилась. И услышала тихий звон кристалла, выпавшего на копьекаменную плиту.
Следующая задача оказалась труднее. Ей пришлось долго елозить по камням ягодицами, шаря вслепую пальцами связанных за спиною рук, чтобы отыскать кристалл в пыли. Процесс занял не менее четверти часа, и любой сторонний наблюдатель уже животик надорвал бы от хохота.
И все это время лицо ей щекотали выбившиеся пряди волос. От этого можно было просто сойти с ума.
Наконец ей удалось нащупать кристалл кончиками пальцев и волевым усилием пробудить малыша к жизни.
В узком коридоре туннеля стало чуть светлее, и Бриджет выдохнула. Краткая вспышка триумфа от этой маленькой победы очень быстро сменилась волной слабости, которая чуть не заставила девушку вновь завалиться на бок и уснуть.
Вместо этого она заставила себя совершить почти полный оборот, чтобы суметь присмотреться к лежавшей рядом Чудачке.
Ученица эфирреалиста свернулась клубком на плитах пола. Глаза ее были широко открыты, но смотрели в пространство. Кожа совсем побледнела и даже казалась сероватой. На краткий, исполненный ужаса миг Бриджет показалось, что Чудачка уже не дышит, но затем увидела, как в медленном ритме неглубокого дыхания поднимается плечо девушки, и чуть не разрыдалась от чувства облегчения.
— Чудачка… — позвала Бриджет. — Чудачка…
Веки девушки затрепетали, и ее глаза блуждали несколько секунд, словно темнота продолжала ее слепить. Но никакого другого ответа не последовало.
Бриджет прикусила губу. Потом покачала головой:
— Ох, ну конечно. У вас отобрали кристаллы. Говорить не с кем.
В глазах Чудачки заблестели слезы. Она медленно повела подбородком.
Бриджет задумчиво кивнула в ответ.
— Чудачка, — сказала она, — вы ведь меня слышите, правда?
Девушка пару секунд разглядывала ее, затем моргнула.
Бриджет постаралась ответить теплой, ободряющей улыбкой.
— У меня завалялся тут один маленький кристалл, но я как раз собиралась его выбросить. Слышите? Я хочу с ним расстаться, и он больше не мой.
Глаза Чудачки раскрылись шире.
Бриджет завертелась, переваливаясь из стороны в сторону, пока ей не удалось развернуться боком и одними пальцами бросить кристалл Чудачке.
— Ой! — сказала Чудачка, стоило люмен-кристаллу подкатиться ближе. — Ой, посмотри, какой же ты одинокий. И ты испачкался кровью, а я считаю, это вовсе тебе не к лицу или, во всяком случае, кажется преждевременным…
Она чуть подвинулась, свернувшись калачиком и прикрывая собой маленький люмен-кристалл.
Бриджет снова медленно выдохнула, чувствуя, как обмякает напряженное тело. Потом зажмурилась и, помотав головой, снова открыла глаза. Выпачкан кровью? Всмотревшись в кристалл, она заметила на его поверхности свежие алые разводы.
Получается, это ее кровь. Наверное, ремни содрали кожу на запястьях, пока она тут ерзала туда-сюда.
— Чудачка, вам видны мои руки? — спросила Бриджет.
Приглядевшись, та испустила долгий вздох:
— Ой, бедняжка Бриджет. Должно быть, это страшно больно.
— Что, кровь сильно течет?
Странная девушка покачала головой.
— Мне ее раны не кажутся смертельными. А ты как думаешь?
Бриджет кивнула.
— Вот и прекрасно. Чудачка, мне очень нужно знать, что происходит. Почему вы не говорили со мной?
— Она и так уже все знает, — прошептала Чудачка, хмурясь на маленький кристалл. — Сама говорила.
— Это из-за того, что у вас при себе не осталось кристаллов, — вздохнула Бриджет. — Но мне нужно знать, почему они нужны для разговора. Мне необходимо разобраться.
Нахмурившись, Чудачка так долго хранила молчание, что Бриджет начала сомневаться, хорошо ли та расслышала ее просьбу. Затем ученица эфирреалиста открыла рот и очень медленно заговорила, будто выбор слов давался ей с величайшим трудом:
— Бриджет не понимает, какой урон эфирная энергия причиняет разуму. Что могущество имеет свою цену… всегда, всегда имеет цену. Насколько это тяжело. Как поток врывается в голову и пробивает дыры, дыры, дыры повсюду внутри… — Чудачка содрогнулась всем телом. — И она не понимает, что постоянно приходится искать что-то другое, чтобы затыкать эти дыры, иначе в них можно провалиться… чтобы падать, падать и падать без конца…
— Значит, это не только речи касается, — определила Бриджет. — Без кристаллов вы вообще не в состоянии действовать.
Дрожа, Чудачка прошептала кристаллу:
— Я падала и падала. Лежала прямо тут, но все падала и падала.
Бриджет медленно втянула воздух.
— Вот оно что… — тихо сказала она. — Этого я не знала.
— Мы не часто говорим вслух о подобных вещах, — строгим тоном заметила Чудачка. — Это плохие манеры. Особенно поблизости от кого-то, кто занимается этим дольше тебя.
— Вроде мастера Феруса? — уточнила Бриджет.
— Да, да, мой бедный учитель. В его голове уже больше дыр, чем всего остального. И все же он удерживает себя от распада, одной силой воли. — Чудачка прикусила губу. — Знаешь, большинство эфирреалистов в итоге проваливаются. Так они обычно умирают. Падают и падают, лежа в своей постели. Пока падаешь, забываешь себя покормить… — Ею снова овладел приступ нервной дрожи. — Когда-нибудь это случится со мной, и я уже не смогу вернуться…
Полежав с закрытыми глазами, она прошептала кристаллу:
— Обязательно поблагодари за меня Бриджет. Она добрая.
— Мы подруги, — напомнила Бриджет. — Нет нужды благодарить.
Чудачка улыбнулась, одними кончиками губ. А затем чуть подвинула голову и опустила щеку на кристалл, вновь погружая туннель в прежнюю тьму.
Не прошло и секунды, как в дальнем конце туннеля зашуршал брезент, и боерожденный, которого звали Чириако, просунул в коридор голову, подняв повыше собственный люмен-кристалл. Он с подозрением воззрился на пленниц, но ближе не подошел. Лишь бросил: «Тихо там!» и снова исчез, вернув брезентовое полотнище на место.
