— Хотела бы я знать, что это щелкает, — прошептала Чудачка.
— Там что-то происходит, — пробормотала в ответ Бриджет. Как можно тише она поднялась и легкими шагами скользнула к брезенту, закрывшему от них пространство туннеля снаружи. Прильнув к небольшой щели у края полотнища, она заглянула в нее. Единственный брошенный мельком взгляд заставил девушку оцепенеть от ужаса.
Шелкопряды.
Десятки взрослых шелкопрядов с кожистыми, закованными в панцирь телами и туловищами, не уступавшими в обхвате самой Бриджет. Весили эти чудища, надо полагать, никак не меньше самой девушки, — но это не мешало им двигаться с тою же пугающей, нездешней грацией, какая отличала их потомство. Они занимали аврорианский лагерь, двигаясь по плитам пола, по стенам и потолкам вентиляционных туннелей, высвечиваемые лишь отсветами нескольких небольших люмен-кристаллов, по-видимому, случайно забытых отступившими военными.
Бриджет с содроганием заглянула в щель снова, чтобы рассмотреть получше. Повсюду она видела пустые спальные мешки, брошенные рюкзаки, объедки и мусор, — и ни единого аврорианца. Десантники оставили свой лагерь.
И теперь сюда явились шелкопряды.
Бриджет отчаянно хотелось развернуться и бежать сломя голову, но она заставила себя стоять без движения. Чтобы смотреть. Чтобы видеть. Ей не хватало обзора, чтобы оценить, сколько же солдат Авроры тут пряталось. Шелкопряды беспрестанно сновали туда-сюда, и сосчитать их тоже не было никакой возможности. Может, сорок или пятьдесят?
И там, по соседству с чьим-то аккуратно сложенным, свернутым и застегнутым спальником, она увидела свои боевую перчатку и нож — а также выдохшиеся люмен-кристаллы Чудачки, по-прежнему хранящиеся в двух небольших мешочках и в стеклянной банке.
Бриджет отступила на пару шагов от полотнища, стараясь не делать резких движений.
Обернулась наконец и уткнулась взглядом в распахнутые глаза на бледном лице Чудачки.
Присев рядом с ученицей эфирреалиста, Бриджет шепнула ей на ухо:
— Взрослые шелкопряды. Десятки…
Чудачку сразу затрясло, но она кивнула в ответ.
— Не бойся, — прошептала Чудачка своему маленькому кристаллу. — Я не дам тебя в обиду.
— А еще я нашла остальных ваших питомцев, — добавила Бриджет.
Чудачка вскинула голову, таращась. Прижала к губам свой единственный маленький кристалл.
— Ох, — прошептала она. — Надеюсь, у них все хорошо.
— Они всего в десятке футов отсюда, — сказала Бриджет. — И моя перчатка тоже там. Думаю, я смогу к ним подобраться. Если я принесу кристаллы…
— Да, — прервала ее Чудачка, быстро кивая с закрытыми глазами. — Да, хорошо бы.
— Если у меня получится, — спросила Бриджет, — вы сможете как-нибудь вытащить нас отсюда?
Чудачка облизнула пересохшие губы. Затем медленно, глубоко вдохнула — и выдохнула. Еще раз. И еще раз. Когда же Чудачка вновь открыла глаза, ее взгляд уже был затуманен, а зрачки — сильно расширены. Этим невидящим взором она обвела коридор, неторопливо поворачиваясь слева направо, но затем содрогнулась и опустила голову.
— Здесь нет никаких потоков, — прошептала она кристаллу. — Но по ту сторону есть еще один закрытый коридор. Надо повернуть налево. Там проложен канал, и я могла бы им воспользоваться.
— Далеко?
Чудачка покачала головой:
— Пятьдесят футов примерно, хотя это глупый способ измерения. Считать в шагах полезнее. Или в широких шагах. Наверно, в прыжках было бы даже лучше.
Бриджет закусила нижнюю губу, ведя подсчеты. Сорок или пятьдесят шелкопрядов. Десять футов до оружия. Еще пятьдесят — до другого прохода.
Им ни за что не добежать туда, оставшись незамеченными.
В театральной пьесе, она была уверена, любая главная героиня немедленно состряпала бы план геройского самопожертвования ради спутницы. Бриджет следовало выскочить в зал, перекинуть кристаллы Чудачке и бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше, увлекая за собой всех шелкопрядов. За этим последовала бы сцена разудалого сражения, но Бриджет все равно предстояло пасть смертью храбрых, чтобы потом Чудачка жутко отмстила за ее гибель наглым тварям с Поверхности… а затем победно завершила бы их общую миссию, не забывая оплакивать павшую подругу.
Героиням театральных пьес, решила Бриджет, не повредит самой чуточки здравомыслия.
Шелкопряды еще не успели их заметить — или по крайней мере пока не нападали, даже если почуяли их присутствие. Если они не напали до сих пор, возможно, потерпят и еще какое-то время. Аврорианцев, ясное дело, уже и след простыл. Возможно, самым разумным решением будет попросту затаиться и подождать. Будем надеяться, Роуль уже спешит сюда с помощью, и нужно быть готовыми помочь своим спасителям, когда те прибудут.
В конце концов, если шелкопряды все же решат их слопать, у Бриджет в запасе есть план пожертвовать жизнью ради спасения Чудачки. Но, пока время не пришло, от подобных действий лучше бы воздержаться. Бриджет чувствовала, что сыграть столь героическую роль ей может не хватить таланта.
Внезапно за щелкающими звуками ног шелкопрядов и шуршанием их панцирей Бриджет расслышала чьи-то голоса. По ту сторону брезентового полотнища кто-то вел непринужденную беседу.
Вот тут по спине девушки снова побежал холодок ужаса.
Люди? Рядом с полчищем шелкопрядов?
Верное объяснение этому могло быть только одно: то были люди, способные контролировать этих чудищ, — и копьеарх точно захотел бы разузнать о них как можно больше. Ее долг как гвардейца был абсолютно ясен: нужно сделать все, чтобы выяснить, кто они такие.
О боже…
Бриджет нервно сглотнула и вновь тихонько подобралась к знакомой щели между стеной и полотнищем. Заглянула в нее, стараясь двигаться по возможности аккуратно.
В ее сторону двигались двое — мужчина и женщина, причем они так спокойно вышагивали, раздвигая шелкопрядов, словно те были всего-навсего стайкой расшалившихся на перемене школьников. На даме был изысканный костюм — жилет лавандового цвета с серебром и тех же оттенков платье. Ее безупречно расчесанные волосы были уложены на затылке; их прикрывала щегольская шляпка, а руки были затянуты в белоснежные перчатки по локоть. Это была зрелая женщина с какой-то пустотой в серых глазах, а ее правильные черты отличала едва уловимая угловатость, сообщавшая ее бесстрастному лицу жесткое, почти резкое выражение. Горжетку из черного бархата на ее горле украшал сверкающий алый камень.
Шедший рядом с ней мужчина был боерожденным, подобно Бенедикту. Впрочем, он был выше него, шире в плечах и заметно мускулистее. Короткий пушок темно-русых волос с проседью покрывал голову мужчины, а также его шею, лицо и руки, — из-за чего он весь казался каким-то одичавшим. Один из кошачьих глаз немного косил в сторону, и в том, как мужчина двигался, было нечто… неправильное. Бенедикт не столько ходил, сколько скользил с плавной грацией, которая проглядывала в каждом его жесте, в каждом движении. Этот же человек…
