Открыв глаза, Чудачка увидела, что ту точку в небе, где горела красная звезда, внезапно окружил светящийся ореол, рассыпающий искры по окружности защитной энергетической сферы корабля.
— Боже небесный, — пролепетал пилот. Отвечая на дрожь в сжимающих штурвал руках, «Хищница» немного вильнула, но затем вновь обрела устойчивость. — Кэп?
Суровый капитан вперил пристальный взгляд вперед, где среди тумана повисла яркая алая точка.
— Мисс Чудачка? Это вы сотворили?
— Ой, да… но, правда, не я сама, — ответила Чудачка. — Я всего лишь попросила «Хищницу» указывать вам место, где пребывает коллекция мастера.
На мостике повисло долгое молчание, которое прервал сухой вопрос пилота:
— Чего?
— Ты уж их прости, — попросил Чудачку голос корабля. — Эти существа дороги мне, хотя они совершенно слепы и почти совсем глухи. Кроме моего капитана, разумеется. Он слышит меня лучше, чем кто-либо, за исключением тех немногих, что подобны тебе самой.
— Я не сомневаюсь, что они стараются изо всех сил, — вслух сказала Чудачка. И поспешила присесть в реверансе перед остолбеневшим суровым капитаном. — Теперь, когда «Хищница» знает, за чем мы гонимся, она сама сможет направлять вас, сэр. Можно мне вернуться к мастеру?
Ступени и поручни лестницы загрохотали под торопливыми шагами начавшего подъем молодого помощника.
Суровый капитан повернулся к девушке и отвесил ей низкий поклон.
— Так точно, мисс. Как только мистер Криди выдаст вам сбрую и покажет, как ею пользоваться, чтобы не пострадать. Довольно скоро мы приступим к резким маневрам, и мне не хотелось бы случайно навредить вам.
— Да, капитан, — согласилась Чудачка.
Гримм одарил ее новой улыбкой и отвернулся, чтобы вновь устремить взгляд вперед, задумчиво водя ладонями взад-вперед по поручням.
— Мистер Кеттл.
— Да, капитан?
— Следуйте той звезде.
Глава 64
«ХИЩНИЦА», ТОРГОВОЕ СУДНО АЛЬБИОНА
Бриджет внезапно осознала, что сидит на табурете в переполненной людьми комнате с низким потолком. В руках у нее была зажата простая оловянная кружка с водой. Кто-то накинул ей на плечи плотное покрывало. Бриджет била дрожь. Очень хотелось пить. Болела голова. Болела нога. Жутко болели руки. Она подняла кружку выше и какое-то время разглядывала синяки и волдыри на ладонях, рваные ссадины на костяшках пальцев. Потом она содрогнулась, допила остатки воды и внимательнее огляделась по сторонам.
Стены, и пол, и вся мебель здесь сделаны из дерева, так что, должно быть, она находится на борту воздушного судна. В комнате разложены тюфяки, на которых лежат раненые. Некоторые лица Бриджет узнала по отчаянной схватке в вентиляционных туннелях, из чего следовал вывод, что она вернулась на борт «Хищницы».
Бриджет сморщила лоб, стараясь собрать воедино свои воспоминания о временном отрезке между «сейчас» и той схваткой. Ей удалось припомнить пожар, страшную тяжесть на своих плечах и резкий удар по голове упавшим каменным осколком.
И человека. Человека в униформе аврорианского десанта. Человека, которого она убила своими израненными руками.
Это она прекрасно помнила.
Ситуацию стоило обдумать, в тишине и покое. Посвятив этому несколько минут, Бриджет в итоге решила, что не особо гордится тем, что сделала, но и не сожалеет о случившемся. Конечно, случилось нечто кошмарное. Вот только, не решись она на убийство, ни она сама, ни Бенедикт не смогли бы…
Бриджет вскочила со своего табурета, будто ее подбросили в воздух. Бенедикт! Где же Бенедикт?
Деревянная комната покачнулась, и девушка почувствовала, что оседает на табурет, так и не успев упасть. Ей пришлось вцепиться в сиденье под собой обеими руками, чтобы не сползти с него еще ниже.
— Тихо! Не так быстро, — произнес рядом с ней молодой женский голос. На плечо Бриджет, поддерживая, легла твердая ладонь. — Судя по всему, новые приключения вам пока не нужны.
Бриджет повернулась к говорившей и заморгала, пытаясь ее разглядеть.
— Гвен?
Гвендолин Ланкастер выглядела чрезвычайно странно. Для начала, она была облачена в мужской костюм, который был ей очень, очень велик. Одежду эту сплошь покрывали пятна смазки и разводы копоти — как, впрочем, и две трети лица девушки. Ее правая рука была так туго обмотана бинтами и повязками, что выглядела ни дать ни взять толстым, бесформенным обрубком, а ее волосы, торчавшие из-под другой, столь же грязной повязки на голове, больше напоминали расправленные крылья эфиршелковой корабельной сети под максимальным напряжением: они окружали голову Бриджет неопрятным облаком.
— Ты выглядишь ужасно, — сообщила ей Бриджет.
— Кто бы говорил, — вздохнула Гвен. Она оперлась спиной о стену и медленно сползла по ней, пока не оказалась сидящей на корточках рядом с табуретом Бриджет.
— Что с тобой случилось?
Гвен небрежно отмахнулась забинтованной рукой.
— Узнала, что при подключении кабелей под напряжением следует проявлять особую осторожность. Особенно во время свободного падения.
— Как ты себя чувствуешь?
Гвен скривилась, оглядывая ряды тюфяков с ранеными.
— Лучше многих, по-видимому… — Ее взгляд вернулся к Бриджет. — А ты сама?
— Чувствую? Довольно скверно. И нога сильно ноет.
Гвен повела подбородком, указывая в центр комнаты, где пара аэронавтов осторожно снимала раненого со стола, чтобы перенести на свободный тюфяк. Выглядевший потрепанным и уставшим, покрытый кровавыми брызгами доктор Бэген уже кивнул другой паре аэронавтов, которые сразу же подняли на стол худощавого молодого матроса по фамилии Штерн.
— Бегло взглянув, доктор Бэген не счел твои травмы угрозой для жизни. Боюсь, тщательного осмотра придется подождать еще немного.
— Тихонько посидеть в уголке? Видимо, да, — кивнула Бриджет. — А где Бенедикт?
По лицу Гвен скользнула тень.
— На тюфяке по другую сторону стола. Он без сознания.
Без сознания? Значит, все-таки живой. Он все еще жив!
Бриджет медленно расцепила сжатые пальцы.
— В каком он состоянии?
Гвен сжала губы в тонкую линию, и ее лицо застыло бесстрастной маской.
— Не в самом лучшем. Отравлен ядом шелкопряда, как и несколько других людей из экипажа.
— То есть он… — Бриджет не смогла заставить себя произнести «умирает». — Состояние тяжелое?
— Он умирает, — просто ответила Гвен.
