Кеттл фыркнул в ответ.
— Ведь и верно. Она сдаст судно. Если только аврорианцы ей позволят.
— Мы ведем войну, — тихо произнес Гримм. — Я поступлю так, как должен.
Прикрыв ненадолго глаза, Гримм глубоко вдохнул, пытаясь впитать ощущение корабля, на мостике которого стоял. Оценил силу ветра, измерил ступнями легкий наклон палубы из-за того, что вес половины экипажа «Хищницы» перегрузил ее правый борт. Впитал дрожащий гул ее силового кристалла, едва уловимое жужжание — прямо через подошвы сапог. Конечно, все эти сентиментальные фантазии оставались иллюзией, но Гримм уже был готов поверить в то, что слышит едва различимый гул, исходящий от конденсаторов одной из пушек на орудийной палубе по правому борту… и в любом случае его интуиция, вслед за подсказкой рассудка, подтвердила: он и правда на это способен.
«Хищница» приготовилась к прыжку.
— Сигналить маневры! — распорядился Гримм, и аэронавт у корабельного колокола принялся выбивать надлежащий ритм, предупреждая экипаж о необходимости пристегнуться. — Канониры, полная готовность!
— Канониры готовы, капитан! — донесся выкрик Криди.
Гримм еще раз проверил, надежно ли закреплены страховочные ремни, и чуть откинулся назад, натягивая их.
— Мистер Кеттл, — спокойно произнес он, — приступайте к атаке.
* * *
«Хищница» неслась сквозь туманы мезосферы с непринужденной грацией и со скоростью сигнальной ракеты. Ускорение при подъеме, определенное невероятной мощностью нового подъемного кристалла, ничуть не уступало уже опробованному резкому спуску. Гримм был вынужден крепко держаться за перила мостика, иначе упал бы на колени, стоило кораблю начать вибрировать, греметь… а потом «Хищница» запела.
Гримм знал, что обязан подавать своим подчиненным стойкий пример выдержки и несгибаемости, служить им олицетворением неколебимой дисциплины и решимости, — но он просто не мог сохранить неподвижность. Он чувствовал грацию «Хищницы», легкость и сноровку, сопровождавшие ее движения в воздухе; чувствовал яростную, гордую радость, которая наполняла все ее существо, когда корабль бросался в схватку.
На чисто интеллектуальном уровне это казалось смешным. Разумом Гримм это понимал.
Но его сердце не ошибалось.
Когда боевая песнь «Хищницы» набрала силу, кто-то из команды вдруг присоединился, издав собственный ликующий вой. С некоторой оторопью Гримм сообразил, что этот звук издает его собственное горло.
Поднявшийся вскоре общий рев команды превосходил мощью все крики, слышанные Гриммом прежде, вопреки даже урезанному числу кричащих, — и он смог различить в этом кличе голос Криди, поющего вместе с остальными.
Серая мгла тумана неожиданно начала светлеть, сделавшись бледной, потом перламутровой, потом белой, — и один лишь вздох спустя «Хищница» вырвалась из мезосферы в широкое синее небо.
Мистер Кеттл идеально рассчитал их появление. Они вынырнули из облачного покрова ниже «Туманной акулы», двигаясь почти с тою же скоростью, но в нескольких сотнях ярдов от нее. Во время первой атаки на руку им сыграло замешательство изумленного противника. Теперь же все решали быстрота и слаженность действий.
— Огонь по готовности! — выкрикнул Гримм.
— Огонь, огонь, огонь! — поддержал его Криди, передавая команду артиллерийским расчетам.
Семь орудий «Хищницы» грянули едва ли не одновременно. Пускай его люди получили команду стрелять только по вражеским сетям, — угол обзора под днищем «Туманной акулы» не позволял знать наверняка, что заряды минуют корпус корабля, — и тем не менее расчеты сработали отлично. После ряда точных попаданий вражеская подфюзеляжная сеть загорелась, стала отрываться и оседать. Пролетев мимо, несколько неудачно выпущенных разрядов разбились о полностью раскрытый защитный покров «Туманной акулы», не причинив кораблю ни малейшего вреда и обернув судно внезапным зеленоватым свечением.
Гримм явственно ощущал потрясение и растерянность неприятельского экипажа. Не стоило их винить. Чтобы воздушное судно с такой безупречной точностью преследовало противника сквозь завесу тумана — дело неслыханное и даже невероятное.
Но гораздо важнее то, что в этот самый момент канониры «Туманной акулы» лихорадочно опускают дула своих пушек, рассчитывая ответить «Хищнице» огнем в тот самый миг, когда пилот достаточно раскачает судно, чтобы обеспечить им подходящий угол для прицельного залпа.
Гримм подождал, пока вражеский корабль не начнет раскачку всерьез, готовясь дать свой залп по «Хищнице», и уже тогда скомандовал:
— Подъем!
Мистер Кеттл перевел набор высоты на максимум, и Гримм пошатнулся, едва устояв на ногах, хотя и держался за поручень обеими руками. «Хищница» воспарила так же быстро и плавно, как и достойная душа, летящая к своей вечной награде. Восемь вражеских орудий распороли пустое пространство, где только что обреталась «Хищница», со всей яростью отчаянного залпа, но единственный заряд, который все же задел цель, вызвал не более чем ярко-зеленый блик на нижней границе ее защитного покрова.
При расчете времени для маневра Гримму сопутствовала удача. Канониры «Туманной акулы» пытались поймать «Хищницу» на подъеме, но достигли предельного угла подъема своих орудий, так и не успев прицелиться в более легкое, быстрое судно. Чтобы «Хищница» вновь оказалась в пределах их досягаемости, пилоту «Туманной акулы» пришлось бы раскачать свой корабль, заваливая его на противоположный борт, но при этом оставшаяся в рабочем состоянии четверть эфирных сетей продолжала тянуть их вперед, креня и разворачивая в совершенно непредсказуемом ритме. Чтобы вся эта неуклюжая масса смогла обуздать собственную тягу и инерцию, потребуются драгоценные секунды — те самые, которые Гримм не собирался ей предоставить.
— Огонь! — крикнул он.
И вновь его канониры справились со своей задачей. Только один шальной заряд прошил сеть насквозь и вспыхнул, разбившись о вражеский защитный покров, зато с полдюжины остальных выкосили остатки сетей «Туманной акулы», сорвали их с корабля и подожгли.
Ускорение «Туманной акулы» сразу сошло на нет; ее шаткий, пьяно ковыляющий в воздухе корпус продолжал скользить вперед разве что за счет убывающей силы инерции. Жестом отчаяния с ее палубы вновь взмыли в небо сигнальные ракеты, и Гримм видел, что вражеское судно из последних сил пытается вернуть себе устойчивость, задействовав лишь кристаллы балансировки; почти безнадежное предприятие при отсутствии движения вперед. Только набранная в полете скорость позволяет использовать с этой целью более точные и чувствительные механизмы маневрирования, но когда скорости не было, «Туманная акула» становилась буквально беспомощна против стремительной «Хищницы». Пока Кеттл справлялся с задачей не подставиться под орудийный залп, «Хищница» была вольна поливать противника огнем как и когда угодно, не опасаясь ответных выстрелов, — а мистер Кеттл, что и говорить, был виртуозом в своем деле.
Направляя «Хищницу» по крутой дуге, Кеттл завалил судно на правый борт и, обратив к неприятельскому кораблю ряд пушек, сбавил ход ровно настолько, чтобы дать орудийным расчетам стрелять без помех.
