На таком расстоянии корабли не прибегали к маневрам уклонения. Полет выпущенного заряда едва можно было успеть заметить — слишком уж быстро он двигался. Различить можно было только всполох орудия и краткий образ пылающей, тянущей за собою хвост искр кометы, — а сразу за тем следовало попадание в цель, без существенной паузы между ними.
Ни один пушечный расчет не допустил промах.
И ни один выпущенный ими заряд не достиг своей цели.
Ярдах в двадцати от корпуса вражеского судна воссияла иллюминация из цепочки ярких изумрудных вспышек: выстрелы орудий угодили в защитный покров корабля.
Покров этот представлял собою энергетическое поле, генерируемое силовым кристаллом судна. Когда заряд из пушки попадал в это поле, оно отвечало ярким свечением — возникало круглое облачко из густого тумана, мерцающее молниями. Облачко это поглощало летящий заряд и безопасно рассеивало его прежде, чем тот успевал нанести урон самому кораблю. Тем не менее поддержание покрова оборачивалось для силового кристалла колоссальной нагрузкой, выкачивая из него громадную долю энергии. Ни одно судно не могло позволить себе безмятежный полет с поднятиям и полностью насыщенным энергией покровом.
Гримм широко распахнул глаза; все вокруг него застыло, время будто остановилось.
Пушки «Хищницы» глубоко впились в защитный покров неприятеля; энергия выпущенных зарядов мощно ударила по полю его обороны, отбросив почти до самого корпуса судна. Но никакого вреда атака не нанесла.
Защита судна Авроры безупречно справилась со своей функцией, поскольку заранее была готова к нападению.
Выходит, они видели приближение «Хищницы». Значит, они наблюдали за ней. Значит, аврорианцы неспроста нежились в ленивом воздушном потоке верхних границ мезосферы! Они намеренно изображали идеальную цель — и изначально были готовы дать отпор.
Уже в тот миг, когда в голове Гримма пронеслись эти мысли, он увидел, как судно Авроры выпускает сигнальные ракеты, — так, словно громовой визг пушечного залпа не привлек бы внимания аврорианских союзников.
Криди издал гневный вопль. Очевидно, он пришел к тем же выводам, что и сам Гримм, и наверняка решил, что этот крик станет его последним. В конце концов, ни один корабль размером с «Хищницу», без защиты, не сумел бы пережить тех разрушений, какими ей грозил ответный залп с судна Авроры.
И мгновение спустя аврорианцы ответили.
Палубу почти выбелила световая вспышка, вырвавшаяся из покрова «Хищницы» вслед за залпом пушек с судна Авроры. Корабль неприятеля был оснащен дюжиной легких пушек по борту в сравнении с семью у «Хищницы», и даже если каждая обладала чуть меньшей мощностью, разницу едва ли можно было счесть существенной. Вражеский огонь заставил покров «Хищницы» воссиять подобно полосе тумана на горизонте и разнес его в клочья со скоростью, почти неуловимой для взгляда.
Но покров выстоял, сумев сдержать наихудший натиск энергетических зарядов в каком-то десятке футов от ее борта и омыв при этом корабль резким духом озона.
Вопль Криди оборвался изумленным, растерянным хрипом.
Гримм обязательно посмеется на этот счет когда-нибудь потом, если только выживет в последующие секунды. Прямо сейчас у него возникли срочные дела: нужно было завершить начатый маневр… и ускользнуть из вражеской ловушки.
— Кеттл! — гаркнул он, одновременно сигналя руками. — Уходим ниже и прячемся в тумане!
— Есть, сэр! — ответил бывалый пилот. Расставив ноги шире, он потянул на себя рычаги управления; зубы сжаты, жилы на шее туго натянуты от усилия.
«Хищница» опустилась на аврорианцев сверху и по правому борту. Теперь же, подныривая еще ниже, Кеттл вновь сильно накренил свой корабль на левый борт, разворачивая его артиллерию к днищу и нижней оснастке судна Авроры.
Пушки «Хищницы» вновь яростно взвыли — но не сразу, а поочередно. Лейтенант Хаммонд, руководивший стрельбой с правого борта, увидел раскинутый неприятелем покров и за считаные секунды между этим невероятным открытием и новым залпом своих канониров успел перенаправить цели. Сейчас пушки «Хищницы» произвели стрельбу дробной очередью, одна за другой, — и каждая целилась точно в среднюю часть судна Авроры.
Дробная пальба была старым приемом, назначенным пробить корабельный покров, — хотя, чтобы прием сработал, требовались безупречные подготовка и выучка канониров. Первый выстрел разметал небольшую часть покрова, создав воронку в корабельной защите. Второй, угодивший точно туда же, углубил эту брешь и расширил края, заодно поглотив еще часть защитного покрова. За ними последовали третий, четвертый и так далее.
Выстрел шестого орудия украсил корпус вражеского судна черными опалинами.
Выстрел седьмой пушки достиг цели: выпущенный ею заряд вызвал мощный взрыв почти в самом центре днища.
Высвобождение энергии сопровождалось оглушительным ревом и дьявольски яркой вспышкой. Часть корпуса добрых тридцати футов шириной попросту исчезла, обратилась в облако сажи и смертоносных обломков, которые, силой взрыва уподобленные копьям, рванули ввысь, пронзая все на своем пути. Края пробитой дыры охватило бурлящее, бушующее пламя, которое сразу же устремилось в распахнутые выше, легко уязвимые недра корабля аврорианцев. Разбитые подфюзеляжные мачты посыпались вниз, чтобы повиснуть затем в спутанных тросах собственной оснастки и в прошитой искрами, почти невидимой паутине тонкой нижней сети. Когда внезапный мощный толчок и потеря приличного куска сети нарушили двигательный баланс судна и сместили центр его тяжести, оно начало опасно крениться на левый борт. Взрыв разнес в клочья и один из двух килей, так что, заваливаясь, судно принялось еще и разворачиваться.
Криди, Кеттл и все остальные, кто был на палубе, дружно вопили от дикого, разнузданного восторга. Им пока и близко не удалось нанести аврорианцам фатальный урон, но на какое-то время вражеский корабль явно был выведен из строя. Превосходство неприятеля в количестве пушек никто не отменял; даже изувеченное, судно Авроры оставалось опасным соперником, скрытым за плотной защитой по большей части не тронутого покрова, хотя теперь в вероятной дуэли двух кораблей позиция «Хищницы» выглядела куда весомее.
Гримм уже не видел последствий серии новых взрывов на другом судне, когда мерцающие выплески эфирной энергии достигли нестабильных кристаллов на борту судна Авроры, — тех, вероятно, что были прикреплены к боевым перчаткам, запертым в оружейной. Он успел щелкнуть телескопической линзой, возвращая ее в рабочее положение, и озирался теперь кругом, выискивая сквозь свои окуляры, кому же аврорианцы отправили сигнал.
Это второе судно уже поднималось из затянувшей мезосферу туманной пелены, — темные облака скатывались с рангоута и такелажа, низвергались, бурля, с бронированных бортов и просеивались сквозь защитный покров, заставляя его блистать в прямых солнечных лучах. Знамена военной флотилии Копья Аврора гордо реяли на верхней и нижней мачтах: две синие полосы на белом полотнище с пятью алыми звездами между ними. Через нос корабля тянулось золотом выведенное имя: «Итаска».
