Лукас пришел в ужас. Без предупреждения его поглотила пропасть отчаяния, трепещущая в глазах фомальхиванина.
– Остановись уже, Аш~шад! Это ведь не поможет, – сказал он, не успев подумать.
Фомальхиванин с трудом принял позицию сидя, обнял руками колени и оперся на них подбородком.
– Почему ты так думаешь? – спросил он. – Это разумнее, чем напиваться. Мне уже намного лучше.
Лукас лишь пожал плечами и в замешательстве отвел глаза. Но его преследовала мысль: он сам не свой от горя.
Лукас был уверен, что Аш~шад больше не повторит того, что говорил ему сегодня. Не станет и горевать вслух. Имя Рут Дэш, вероятно, не произнесет больше никогда в жизни.
За этой мыслью последовала другая. «Если хотя бы тридцать процентов сказанного им не было ложью, ему было чертовски нелегко уехать со мной».
– Почему ты решил полететь со мной? Ведь мое предложение не могло тебя удивить, – тихо спросил Лукас.
Глаза фомальхиванина заискрились.
– Какое предложение ты имеешь в виду? Что ты отвезешь меня на Землю? – весело спросил он. – Ты прав. Оно меня не удивило.
– Тогда почему ты согласился?
– Потому что меня совершенно поразило твое истинное предложение, Лукас. То, которое ты не произнес вслух.
– Не понимаю, о чем ты.
– Вполне вероятно.
Фомальхиванин оперся на руки и с усилием встал.
– На самом деле ты решил ничего конкретного мне не предлагать. Дать мне выбрать все, что угодно. И ты готов дать мне что угодно. Что угодно из своего. Что угодно из того, что для тебя важно. – Он засмеялся. – Так что, Лукас… приступим к действиям. Есть ли у тебя лишняя одежда, которую ты мог бы мне одолжить вместо этого отвратительно потного комбинезона?
* * *
Ей снился «Пейзаж в бурю».
Это был сон из тех, где человек куда-то падает, или блуждает, или опаздывает на самолет: весьма гнетущий, безрадостный, полный страха. Воплощение плохой погоды не обошлось без воображаемых гектолитров дождя, порывов ветра и града. Фиона вязла в грязи, ноги скользили. Чем больше усилий прикладывала, тем больше отдалялась от цели – это было бессмысленно. Она была покрыта вонючей грязью с головы до ног. Как здорово! На каждый шаг вперед приходились два шага назад.
Вдалеке она видела сияющие ворота. В них стоял человек в белом. На его шее висел амулет из серебристого металла – может быть, стилизованная ладонь или же буква. По сравнению с ӧссенскими знаками она была до смешного простая. Немного напоминала руну – то есть именно то, что древние германцы, приложив все усилия, смогли бы высечь долотом на камне. Фиона ждала, пока мужчина заговорит… но тут она проснулась, и сон прервался на самом интересном месте.
«Мог ли это быть один из ТЕХ снов?» – подумала она. Но в нем не содержалось конкретной информации. Ничего, что бы стоило безотлагательно записать. Она даже не потянулась за ручкой.
Фиона какое-то время смотрела в темноту и пыталась вспомнить, где находится. «Съемная комната на Деймосе II. Рё Аккӱтликс!» В то же мгновение она вспомнила и о своей неудаче, и лицо ее скривилось от горечи.
Она включила нетлог. В Н-н-Йорке было раннее утро, здесь же шесть вечера. Ей было совершенно не важно, что она проспала целый день, – все равно через двенадцать часов она улетает, так что не было смысла пытаться приспособиться к местному времени. Фиона посмотрела под иконку на дисплее. Под ней был пропущенный вызов от Роя Стэффорда и сообщение о том, что она должна позвонить в диспетчерскую межпланетных звонков. Ей ничего не хотелось. Все было бессмысленно. Все было совершенно ужасно.
Фиона оделась и отправилась на завтрак-ужин. Только она вышла в коридор, как ей снова позвонила девушка из диспетчерской.
– Госпожа Фергюссон? Вчера вы подали жалобу на то, что ваш важный звонок был прерван и вместо него на канал попала стереовизионная трансляция. Мы выяснили, в чем была проблема. Кто-то вложил в коммуникационную систему микрод с программой, симулирующей межпланетный звонок. В действительности сигнал исходил прямо отсюда, с базы. Мы нашли микрод, на нем была запись некой стереовизионной программы. Так что ваша жалоба не обоснована, поскольку факта нарушения связи не было и…
– Вы знаете, кто это сделал?
– По микроду этого не выяснить. Но коммуникационная система не была повреждена, так что…
– А отпечатки пальцев? – спросила Фиона.
Телефонистка смутилась.
– Отпечатки пальцев?..
– Вы ведь передали это дело полиции?
– Зачем? Криминальным деянием была бы кража данных или нелегальное прослушивание чужих звонков, этот же звонок был обычным, оплачен в полном объеме, то есть по межпланетному тарифу, и…
Фиона вновь ее перебила.
– Так вы знаете номер нетлога того, кто это сделал?
Девушка из диспетчерской обожгла ее взглядом.
– Оплата была произведена не через нетлог, а с анонимного банковского чипа, – отрезала она.
– Все равно лучше передайте это полиции, – язвительно посоветовала Фиона. – Вчера здесь нашли повешенную женщину. Неизвестно, не связаны ли эти факты между собой.
– Повешенную женщину?!.- в ужасе взвизгнула девушка.
– Не говорите, что не слышали об этом, – заворчала Фиона и прервала соединение.
И вот она вновь ничего не знает. Она жаловалась в диспетчерскую в надежде, что ей удастся выяснить, кто отвлек ее звонком, потому что тот же самый человек, очевидно, отбил у нее фомальхиванина. Но, похоже, ведомства ей не помогут.
Одна лишь надежда, что ей это приснится.
Глава двадцать пятая
Культ Кораблей
Пока по одну сторону герметичной стены фомальхиванин тренировался, по другую сторону попотеть пришлось и Джеймсу Ранганатану.
– Я не знаю его имени, – повторял он взволнованно.
– Ты ведь не думаешь, что я тебе поверю, – ответил ӧссеанин.
Изображение иногда было нечетким: когда Корабль маневрировал после старта, облетал артисателлиты между Деймосом и Фобосом, сигнал иногда пропадал и по дисплею пробегали темные полоски помех Р-А-пространства. Но несмотря на это было видно, что уши инопланетянина совершенно белые от ярости. Зато его злато-карие глаза были похожи на куски янтаря.
– Он представился Саруманом. Это имя одного… одного литературного героя.
– Так подключись через бортовой компьютер к его нетлогу и выясни, как его зовут на самом деле!
– У него нет нетлога.
– Ох, – сказал ӧссеанин.
Ни слова больше.
Ранганатан чувствовал, как трясутся его колени. Инопланетянин вместо обычной коммуникационной линии использовал внутренний канал Спенсеров. На практике это означало, что его… нельзя отключить. Ӧссеанин неподвижным взглядом смотрел в кабину и вел с ним разговор, который едва ли можно было назвать приятным.
