– Моя задача? – выпрямился барон.
– Убедиться, что россказни да побасенки – чистая правда, – раздельно проговорил Левин. – А дальше – по обстоятельствам. Было бы просто замечательно доставить русского берсерка живьем, но…
– Попытку я сделаю, – заявил Рихард, вставая.
– Вот и хорошо, – заворковал оберштурмбаннфюрер, – вот и славно. И еще… – Он помолчал, склонив голову к плечу, будто прислушиваясь к чему-то. – Я могу ругать фюрера за все его непотребства, но, в любом случае, Германия – моя страна. И победы я желаю Фатерлянду. Хайль Гитлер!
– Хайль! – Барон четко развернулся и покинул кабинет. Его ждала долгая и опасная дорога. Возможно, к славе. Быть может, к гибели.
«А все остальное – судьба…»
Из газеты «Красная Звезда»:
«ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. 17 августа. В южных районах фронта, на всех основных участках почти непрерывно идут бои. Обе стороны, и в особенности немцы, несут большие потери. Тем не менее в отдельных районах противнику удается развивать успех наступления. Вчера немцы предприняли ряд атак у Минеральных Вод, у Клетской и в других местах. Некоторые из этих атак наши части не сумели отбить. Это обязывает наши войска усилить сопротивление врагу…»
Глава 8
Четверг, 27 августа. Позднее утро.
Москва, Кремль
Мягкие сапоги ступали тихо, не отвлекая от дум, да и в «предбаннике» тишина – уж Власик своих школил. Людей начохра и заметишь-то не сразу – реют бесплотными тенями…
Сталин скупо улыбнулся. Дошагал до окна и поднял шторы – он любил светлоту в кабинете. На солнце и темные дубовые панели теряют мрачноватый оттенок, выявляя доподлинный цвет, и графин играет гранями, преломляя небесное сияние… Чудится порою, что даже из шифротелеграмм выпариваются недомолвки – ясность засветляет все тени.
Задумчиво поглядев на зеленую крышу Арсенала, Иосиф Виссарионович неспешно вернулся к столу. Ломая хрупкие папиросы «Герцеговина Флор», он набил трубку душистым табаком и закурил, чиркнув спичкой. Знакомый ритуал унял глухое беспокойство, не отпускавшее с утра, а вкус дыма поднял градус настроения. Хорошо! Но недолго…
Щелкнула, открываясь, створка двери, и за порог шагнул Жуков.
– Товарищ Сталин… – начал он со сдержанным почтением и, как ему самому казалось, уверенно. – Разрешите?
– Входите, товарищ Жюков, – неторопливо заговорил вождь, плавно помахивая рукой, что удерживала трубку. – Слушаю вас.
Генерал армии промаршировал к огромной карте, будто ученик к доске, и уложил ладонь на красные и синие стрелки, схлестнувшиеся в верховьях Волги.
– Ржев взят, товарищ Сталин, – торжественно объявил он. – 9-я немецкая армия держит оборону на хорошо подготовленных рубежах с глубиной эшелонирования в восемьдесят километров, но мы основательно «подрезали» Ржевско-Вяземский выступ и развиваем наступательную операцию «Марс». В районах Сычевка, Оленино, Белый одновременно прорываемся на нескольких участках фронта: между реками Осуга и Гжать – силами 20-й армии, в районе Молодого Туда – силами 39-й армии, в долине реки Лучеса – силами 22-й армии, южнее города Белый – силами 41-й армии. Завтра, в семь нуль-нуль, к операции подключатся 5-я и 33-я армии в направлении на Вязьму. Как только займем ее и выйдем на прошлогодний оборонительный рубеж западнее линии Ржев – Вязьма, операцию «Марс» мы закончим, а войска переведем на зимние квартиры.
– Хорошо, товарищ Жюков, – спокойно кивнул Сталин. – Мы наслышаны об успехах наших войск… Думаем, будет нэплохо, если бойцы ощутят на себе заботу и признание хотя бы в той малости, что представляют из себя ордена и медали. Скажите, товарищ Жюков, а какой из полков особо отличился при взятии Ржева?
– Пожалуй, 718-й стрелковый 139-й дивизии, товарищ Сталин.
– Очень хорошо… Тогда вы лично вручите награды красноармейцам и командирам полка.
– Есть, товарищ Сталин!
Соображая, Главнокомандующий сосредоточенно вытряхивал трубку в пепельницу.
– Скажите, товарищ Жюков… А как идет подготовка Великолукской операции?
– Мы готовим наступление 3-й ударной армии Калининского фронта на Великие Луки и Невель, товарищ Сталин, – бодро отрапортовал Жуков. – Уверен, что при поддержке 3-й воздушной армии мы не только перережем железную дорогу Ленинград – Витебск, но и скуем немецкие войска, отвлекая значительные силы противника от Сталинграда.
Вождь неодобрительно покачал головой.
– А вам нэ кажется, товарищ Жюков, что мы пока слишком уязвимы, чтобы распылять силы Калининского фронта? Разве операция «Марс» нэ сковывает немецкие войска подо Ржевом? Вот что… – Он нахмурился, исподлобья взглядывая на карту. – 3-ю ударную армию задействуйте в операции «Марс», как и 3-ю воздушную. Сосредоточьте больше сил, чтобы окружить и разгромить гжатско-вяземско-холм-жирковскую группировку противника! Если навалимся по-хорошему, немцы потеряют нэ только 9-ю армию Моделя, но и 6-ю армию Паулюса!
– Да, товарищ Сталин! – вытянулся генерал армии. – Разрешите идти?
– Ступайте.
Проводив Жукова взглядом, Иосиф Виссарионович пристально глянул на коробку папирос, но лишь кисло поморщился. Не стоит перебарщивать с курением… А то врачи глядят до того жалобно, да с таким укором…
Усмехнувшись, Сталин приблизился к окну и сощурил рысьи глаза. День обещал быть солнечным.
Вторник, 1 сентября. Вечер.
Сычевка, Колхозенштрассе
Рихард фон Экк, приставив ладонь ко лбу, следил за крошечным «Шторьхом», заходившим на посадку – Вальтер Модель очень ценил мобильность и не объезжал войска, а облетал их. Повозится с картами в штабе – и на позиции.
Зимой командующего чуть не сбили русские зенитчики. Хоть юркий самолетик и прижимался к земле, чиркая колесами по макушкам елей, но медикам пришлось-таки доставать зловредный осколок.
– Любит же рисковать генерал-полковник, – проворчал обергруппенфюрер Отто Кумм, но вполне одобрительно.
Малорослый и жилистый, с вечным моноклем в глазу, Отто был ровесником Рихарда, но молодость не помешала ему дослужиться до командира полка «Дер Фюрер». Да оно и понятно. Пока барон грыз науки у замшелых университетских профессоров, Кумм являл пламенный энтузиазм в рядах НСДАП.
«Каждому свое», – усмехнулся фон Экк.
– Возвращаясь к нашему утреннему разговору, Отто… – начал он осторожно. – Вы лично видели этих русских «вервольфов»?
Обергруппенфюрер недобро оскалился.
– Дивизия «Дас Райх» специально выделила мой полк как подарок Моделю. – Он шевельнул бровью, и выпавший монокль закачался на серебряной цепочке. – Фюрер как раз назначил его командующим 9-й армией, и все сразу воспряли. Странно, но факт – солдаты благоволили Вальтеру, хотя тот совершенно не берег их. А напор русских был страшен, Рихард! К весне от моего полка осталось меньше взвода! Не верьте в дикость и забитость русских солдат, никакие комиссары не гонят их штыками! Они сами рвутся в бой. Было время, когда я, наслушавшись высокопоставленных брехунов, наивно полагал, будто, лишившись командира, muzhiki разбегутся, бросая винтовки. Всё не так, Рихард! Убивают русского капитана, командующего ротой – его место занимает лейтенант. Убит взводный – командование ротой принимает на себя сержант! Но то, что было подо Ржевом, меня по-настоящему потрясло. В мой полк как раз влилось пополнение, переброшенное из дивизии «Гросс Дойчланд». У меня к тому времени оставалась одна-единственная «ахт-ахт», да батарея противотанковых орудий, а тут я вывел на позиции 210-миллиметровые минометы. Ох, думаю, и истопим же мы баню русским! Пусть попарятся в кипящей крови! И увидел призраки при свете дня… Их было человек сто, от силы. Они мчались с немыслимой скоростью, прижимая к груди свои машин-пистоли, с легкостью перепрыгивая воронки – и в совершеннейшей тишине! Вот что пугало сильнее всего. Оскаленные рты этих русских оборотней лишь вбирали воздух, а глаза неотрывно следили за нами. Но еще страшней выглядели бойцы на флангах – у этих автоматы висели на ремнях за спиной, а в руках они сжимали ножи. Finki. Мой ротенфюрер Штраус успел подхватить пулемет – и тут же пуля вонзилась ему между глаз! Помилуйте, барон, да мог ли смертный стрелять так метко на бегу?! Русские ворвались на позиции, стреляя редко, экономно – и не промахиваясь. А те, что вооружились ножами, буквально взорвались движениями! Мои солдаты бежали на них, стреляя, но «вервольфы»… О, я даже не могу внятно описать эту мгновенную схватку! Русские то кружились в дьявольском фуэте, сверкая отточенной сталью, то подпрыгивали, взмывая на высоту человеческого роста – и полосовали, рвали, кромсали доблестных СС-манов! Оберст Штумме затолкал меня в какую-то щель, спасая, – я помню, как его тело вздрагивало, принимая в себя пули. А наши новенькие минометы бодро заухали, обрушивая «чемоданы» на позиции 14-го разведбатальона майора Муммерта. Части 189-го дивизиона штурмовых орудий обратились свалкой дымящегося металлолома… – Кумм свирепо засопел, батистовым платочком протирая стеклышко монокля. – Добрых полчаса я просидел под трупом оберста, пока решился выползти, как мышь из норки.
