«Опель-Блиц», выезжавший на дорогу, притормозил, пропуская нас, и БТР занял место в автоколонне. Двадцать с лишним грузовиков и слегка блиндированных вездеходов двинулись на север.
Беспокойство не отпускало меня, то и дело взводя нервы, однако ни один выстрел не порушил ночную тишину. Неужто удалась моя экстрасенсорная авантюра?
– Давай, Яша, на обгон, – устало выдавил я и откинулся на жесткую спинку. Держать «на контроле» сотни душ – та еще работенка. Ощущение держалось такое, будто меня прополоскали и выжали.
«Ганомаг» вырвался и погнал по встречке, пока не возглавил колонну. Проезжая мимо кабин, я видел радостные лица, какие бывают у малышей, если им удалась проказа. И это грело лучше всякой медали.
– Скоро поворот направо, – вытолкнул я.
– Ага! – весело согласился Никитин и тут же поправился: – Да, товарищ командир!
А меня помаленьку отпускало – мозг расслаблялся, избавившись от тяжкого труда. Связь с эгрегором противника еще держалась, помаленьку слабея, и вот все дрожащие искры утухли.
Вторник, 22 сентября. Ночь.
Вяземский район
В первый день «красноармейца» Рихарда переполняли восторг и смешная гордость. Он таки смог! Внедрился в «роту берсерков»! Но уже к вечеру подступило разочарование.
Барон шагал в ногу с обычными солдатами – и крепкими, и тщедушными, всякими. Никто из них не поражал ростом или телесной мощью, разве что старшина Ходанович. Ни одному из новых камарадов и в голову не приходило грызть приклад за неимением щита или глотать зелье для подъема боевитости.
Душа жаждала чудес и откровений, неких таинственных обрядов, но в 8-й роте шла скучная, будничная служба. Благодарение старшине – Рихарду было некогда пасть духом. Взводный гонял его так, что тело валилось бездыханным.
В одних шароварах и сапогах – бегом марш! Еще круг! Стой! Подтянуться. Кружок! Стой! Отжаться. Еще! Через «не могу»! Кружок… Чего рты раззявили, салабоны? Ладно, передохнем… Куда садиться? Нож бери! Вон мишень. Вот так хватай! Понял? Мечи!
За один день Рихард познал армейщину глубже, чем за всю прошедшую жизнь. Но вот надежда хоть что-нибудь узнать таяла, как эскимо на солнцепеке.
И вдруг вермахт перешел в контрнаступление! Все завертелось и закружилось в бешеном темпе, а предаваться унынию и жестоким сомнениям просто не осталось времени.
Лишь на поляне в Торбеевском лесу фон Экк отдышался, позволяя расслабиться и мышцам, и нервам. Грызя кусок горячего, пахучего мяса, он насыщался, и вдруг все в нем вздрогнуло. Будь он собакой, мигом бы навострил уши – и шерсть на загривке вздыбилась бы.
Старослужащие, вроде Ходановича, Якуша, Годунова, перебрасывались между собой отрывистыми лексемами, как будто ни к чему не привязанными, этакими туманными полунамеками. Рихард ничегошеньки не разумел, а вот «камарады» явно оживились – они переглядывались, улыбаясь и подмигивая.
Старшина первым «внес ясность», строго потребовав не мешать комбату, а все его приказы, буде он таковые отдаст, исполнять бегом – и держать в секрете. Сориентировавшись, но еще не веря в подступающую удачу, барон переоделся в выданную старшиной немецкую форму – тревога и боязнь дрожали в нем студнем.
Рихарда восхищала великолепная наглость комбата Лушина, но и страхи одолевали. По обрывкам сведений унтерштурмфюрер составил себе пускай неполную, но более-менее цельную картину, и в ней не было места лихим наскокам.
Командир батальона решил нагрянуть в деревню Васютники, где остановились панцергренадеры из дивизии СС «Тотенкопф», но то, что произошло на околице, потрясло фон Экка, обнулив сомнения.
Рихард почти физически ощущал неведомую силу, исходившую от комбата. Наверное, ту самую магическую энергию «вриль», о которой много болтали медиумы «Аненербе».
Он едва дышал, наблюдая, как русские спокойно захватывают грузовики, мимоходом расправляясь со слишком бдительными немцами. Вероятно, не поддавшимися наведенному мороку.
Ни малейшего следа гнева не испытывал фон Экк. Этой блистательной ночью он не делил людей на своих и чужих. Рихарда словно несла на себе теплая волна восторженного блаженства – все его мучительные раздумья в одночасье получили желанное подтверждение, освободив натуру от неуверенности и колебаний. То, что он долго искал и мечтал найти – вот оно, рядом, и греет незримым пламенем ослепительной истины.
«Сбылось!» – дрогнули губы барона.
На лес опустилась глухая ночь, но сон никак не мог отогнать хороводы мыслей.
Как всё происходит? Что служит причиной? Проистекает ли «вриль» из естества Лушина или это некая приходящая сила, рассеянная в природе, и задача комбата – собрать ее, впитать в себя, концентрируя в необоримую мощь?
Получается, что командир делится «врилем» с бойцами, придавая им немыслимую быстроту, а обретенная скорость сообщает «берсеркам» мнимую неуязвимость. Как попасть в сверхбыстрого воина, если его перемещения трудно уловить? Только случайно…
– Чего не спишь? – проворчала тьма голосом Ходановича.
– Да не заснуть никак! – пожаловался Рихард, почти не притворяясь.
– Спать, Леха, спать… Это приказ.
– Есть!
Старшина убрел, как дух леса – ни единая веточка не треснула под сапогом, даже листик не прошуршал. Унимая волнение, барон завернулся в плащ-палатку и закрыл глаза.
Нервишки шалят – это понятно… Ничего, пройдет. А вот спокойная уверенность, ясное знание – останутся. Ему повезло, как никому другому – он оказался в шаге от чуда, от восхитительной тайны, разгадать которую – великое счастье.
Рихард незаметно задремал. Во сне он летал, силою мысли паря меж облаков. Смеялся, догоняя пугливого орла. Пел во все горло, и голос его таял в прозрачной синеве.
Из газеты «Красная Звезда»:
«ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 21 сентября. Бои в районе Сталинграда продолжаются с неослабевающим ожесточением. Наши части активными действиями нанесли врагу ряд крепких ударов и очистили от немцев несколько улиц. Немцы прилагают все усилия, чтобы любой ценой создать перевес в силах и склонить ход боев в свою пользу.
Потери немецких войск под Сталинградом огромны. Но все же германское командование продолжает бросать свои полки и дивизии на Сталинград. Защитники города показали, что они в силах выстоять перед натиском врага…»
Глава 12
Вторник, 22 сентября. Раннее утро.
Вяземский район
Мы удачно свернули с дороги, не доезжая Торбеева, иначе столкнулись бы с моторизованной дивизией СС «Мертвая голова». Точнее, с ее остатками-недобитками, вырвавшимися из окружения под Демянском – сильно потрепанным 3-м танковым полком и парой артиллерийских дивизионов. Как только разведчики доложили про опасных соседей, я сразу же и представил себе, что танкисты-эсэсовцы сделают со стрелковым батальоном – устроят роскошное сафари! Загонят нас и перестреляют к такой-то матери.
