— Ну, вы настоящая женщина! — воскликнул я.
— Мы оба не лыком шиты, не правда ли?
Я откинулся на сиденье. Она управляла машиной, как
профессиональный шофер. Я закрыл глаза.
— Уже устали от меня? — спросила она.
— Да нет… пытаюсь сосредоточиться. — На чем?
— Думаю о том, как бы не подавиться на экзамене в ресторане.
Люсиль засмеялась. Смех был такой зовущий, воркующий, что я невольно взглянул
на нее, а мой мозг начал быструю работу по переоценке моих представлений об
этой женщине. Любезна, но стеснительной ее не назовешь, без малейшей боязни
ведет со мной деловую игру, и у меня возникло неприятное чувство, что на
протяжении всей нашей встречи она вела против меня спланированную кампанию,
заставляла меня раскрывать карты, обнаруживать свои намерения.
Мы вошли в модный ресторан. Еще не наступило время для
наплыва посетителей, но в коктейль-баре уже было немало людей. Люсиль заказала
официанту «Манхэттен». Я заказал тот же коктейль.
Через четверть часа мы снова заказали по «Манхэттену». Еще
через двадцать минут мы повторили заказ. После этого выпивка подействовала на
нее и, сказать по правде, на меня тоже. Я видел, как заблестели ее глаза и
слегка порозовели щеки, движения стали раскованней, но она не теряла
самоконтроля. Я спросил улыбаясь:
— Вы пытаетесь напоить меня вусмерть?
— Я хочу разрушить броню вашей сдержанности.
— Она уже разрушена. Не пора ли нам закусить?
— Да хоть сейчас, если вы «за».
Выбирая закуски, она не стеснялась: бифштекс из вырезки с
кровью, запеченная картошка, устрицы, салат из авокадо, кофе.
В ресторане был дансинг, и мы с Люсиль пошли танцевать. Она
была прелестна, и я осмелился прижать ее к себе ближе, чем это обычно принято.
Время от времени она кокетливо посматривала на меня. Я понимал, что она все еще
изучает меня.
После танцев нам принесли десерт, и мы выпили еще два
коктейля. Оплачивая счет, я содрогался при мысли о том, как отреагирует на
такие расходы Берта Кул, если мне не удастся запудрить ей мозги.
На этом дело не кончилось. Я решил послать к чертовой матери
мой страх перед расходами, и мы выпили посошок на дорожку.
Когда мы вышли из ресторана и служитель подогнал к подъезду
мой автомобиль, Люсиль проворно уселась за руль. Она подтянула юбку так, что
оголились колени, и демонстрировала мне свои прелестные ножки. На центральных
улицах мы стремительно, как форель в бурной горной речке, лавировали в потоке
машин, потом переехали через мост, проехали метров двести по грунтовой дороге,
свернули направо, в затененную деревьями парковую аллею, и оказались на берегу
водоема. Может быть, это была широкая река, может быть, лагуна, а может быть,
водохранилище. Я так никогда и не узнал, что это было на самом деле, только
видел в неясном свете луны мерцающую воду.
Люсиль выключила мотор и откинулась на спинку сиденья.
Воцарилась тишина, нарушаемая только легким шумом остывающего двигателя. Потом
послышалось кваканье лягушки. Вслед за первым смельчаком заквакали остальные.
Затем ночь ожила тысячью звуков.
И в этот момент Люсиль выскользнула из-за руля и
придвинулась ко мне вплотную так, что ее подбородок касался моего плеча. Голова
ее запрокинулась, глаза были полузакрыты, в лунном свете были видны обнаженные
колени.
Я обнял Люсиль. Она приподняла подбородок, и я поцеловал ее
долгим поцелуем, который вызвал во мне естественное возбуждение.
Я притянул ее к себе еще ближе, мои губы прижались к ее лбу,
кончики пальцев ласкали нежную кожу на шее. Ее тело расслабилось и затихло в
моих объятиях.
Мы сидели так приблизительно минут десять — пятнадцать,
любуясь лунной дорожкой на воде, нежась в бархатном тепле ночи, прислушиваясь к
шорохам темного берега.
Потом я почувствовал, как Люсиль легко шевельнулась в моих
объятиях, чуть сильнее прижалась ко мне, и мы слились в долгом поцелуе.
Неожиданно она резко оттолкнула меня и поспешно заняла свое
место за рулем. Я потянулся к ней, но она правой рукой остановила меня, в то
время как ее левая рука повернула ключ зажигания, и наша машина с зажженными
фарами начала разворачиваться.
— Люсиль, — сказал я с мягким упреком.
— Все, Дональд, — отозвалась она. И тут же смягчила ответ: —
Я попробую объяснить вам.
— Что объяснить?
— Вы вели себя как подобает и не перешли границ. Этого я и
ожидала от вас. Я хочу сказать вам, что мы зашли достаточно далеко.
— Для вас?
— Для нас обоих, Дональд. Вы славный парень. Не надо все
портить.
Через ветровое стекло в машину проникал лунный свет и
освещал ее взволнованное, возбужденное лицо. Она гнала машину по грунтовой
дороге, как бы стараясь поскорее покинуть это место. На предельной скорости мы
выехали на асфальт, проскочили через мост, и, только после того, как влились в
поток уличного движения, наша машина сбавила скорость. Казалось, напряжение
оставило Люсиль. Несколько раз она искоса взглянула на меня. Мы молча проехали
несколько улиц и подъехали к дому, где она жила. Машина остановилась с
выключенным мотором и потушенными фарами.
— Мне вылезать? — спросил я.
— Не надо!
Я молча откинулся на спинку сиденья. Она сказала:
— Вы выдержали экзамен. Думаю, вы получили пять с плюсом.
Что вы хотели узнать у меня?
— Все, что вам известно.
— Дональд, — сказала она, — не знаю, смогу ли я помочь или
нет, но вот что я могу сказать по этому поводу. В нашей семье никогда не было
много денег. Однако дядя Аарон в свое время уехал в Техас и за бесценок
приобрел там кусок бросовой земли. Он упорно держался за эту землю, построил
там лачугу, завел несколько коров и жил так до тех пор, пока… Ну, вы, конечно,
догадались, что произошло дальше. Там нашли нефть. Он разбогател. Вскоре умерла
его жена. Дядя Аарон остался один. Однажды он приехал ко мне в Калифорнию. Я
была единственной родственницей, которая переписывалась с ним. Я показала ему
наш город, как могла, развлекала его. Вернувшись в Техас, он прислал мне оттуда
несколько писем. В одном из них он сообщил мне, что написал завещание, по
которому оставлял мне все свое имущество. Это необычайно удивило меня.
Он был моим родственником, я сочувствовала его одиночеству,
Кроме того, я не была уверена, что сумею правильно распорядиться его имуществом,
поэтому в благодарственном письме я обратила его внимание на то, что ему
следовало бы заняться поисками других членов нашей семьи.
— Он последовал вашему совету? — спросил я.
— Последовал. Он сообщил, что нашел родственницу по имени
Беатрис Клаймер, у которой есть дочь Ивонна, что они живут в Бербенке, но он
оставляет мне большую часть его собственности, хотя им тоже останется
достаточно, чтобы обеспечить безбедное существование. Других родственников он
не обнаружил.
