Мы остановились возле домика Карлтона Велса, прошли по
дорожке к двери, и Селлерс нажал кнопку звонка. В доме на этот звук никто не
отозвался. Он начал нажимать кнопку через короткие промежутки времени, создавая
прерывистый тревожный сигнал. Наконец в комнате на втором этаже зажегся свет,
открылось окно и раздался мужской голос:
— Кто там?
— Полиция, — ответил Селлерс.
— В чем дело?
— Нам надо поговорить с вами.
— О чем?
— Вы хотите, чтобы о содержании нашего разговора знали все
ваши соседи? — спросил Селлерс.
Окно закрылось. Свет загорелся на первом этаже, и
послышались шаги на лестнице. Дверь приоткрылась на несколько сантиметров и
осталась в этом положении, обусловленном длиной предохранительной цепочки.
Встревоженный голос спросил из-за двери:
— Могу я взглянуть на ваше удостоверение?
Селлерс вытащил из кармана бумажник, раскрыл его и показал
через дверь свой полицейский значок. После этого цепь была снята, дверь широко
отворилась и перед нами предстал доктор Велс — узкоплечий, испуганный мужчина,
который, казалось, страдал от язвы желудка. Он был в купальном халате, надетом
на пижаму, на ногах его были шлепанцы.
— Что случилось? — спросил он.
— Вы родственник Друрри Велса?
— Он мой брат.
— Где его сейчас можно найти?
— Не знаю.
Селлерс резко распахнул дверь и вошел в дом. Я последовал за
ним.
— Зажгите здесь свет, — приказал Селлерс. Загорелась люстра,
и мы все трое вошли в гостиную.
— Вы бы… Вы бы не хотели выпить чего-нибудь крепкого? —
пробормотал доктор Велс.
— Мы при исполнении обязанностей, — отрезал Селлерс. — Где
ваш брат?
— Говорю вам, не знаю. Некоторое время назад он сообщал мне,
где находится, но где он теперь, мне не известно.
— Когда он в последний раз связывался с вами?
— Примерно неделю назад.
— Где он находился тогда?
— Он не сказал… Понимаете ли, дело в том, что у него
произошли некоторые домашние неприятности и он, как бы это сказать, сторонится
людей, не желает ни с кем общаться.
— Как осуществляется связь между вами?
— Он время от времени звонит мне по телефону.
— Как часто?
— Иногда может пройти целый месяц, прежде чем я услышу его
голос. А после этого он нередко звонит мне каждые два-три дня. Видите ли,
сержант, он мой брат, но я далеко не во всем его одобряю. Например, я считаю
недостойным, позорным его отношение к жене и детям. Он помогает им только
материально, да и то лишь тогда, когда это становится совершенно необходимым. И
объясняет свою позицию тем, что его супруга необыкновенно противится разводу и
он, мол, хочет заставить ее расплатиться за ее несговорчивость. Я не одобряю
такое поведение.
— А вы сами можете связаться с ним? — продолжал спрашивать
Селлерс.
— Говорю вам, сержант, что не могу. Я не знаю, где он…
Полагаю, вы ищете его по поводу неуплаты алиментов?
— Мы ищем его по поводу убийства, — прямо ответил Селлерс.
— По поводу чего?
— Вы слышали, что я сказал. Речь идет об убийстве.
— Но это невозможно! — воскликнул доктор.
Селлерс оставил эту реплику без внимания, вынул из кармана
сигару, взял ее в рот и сказал:
— Итак, вы пытаетесь укрыть парня, который подозревается в
убийстве? Это может обернуться для вас крупными неприятностями, и я могу быть
тем человеком, который принесет вам эти крупные неприятности. Вы это понимаете?
Доктор Велс покорно кивнул.
Селлерс резко повернулся и вышел. Я пошел следом за ним. Но
за дверью задержался, услышав, что кто-то вышел из спальни. Затем раздался
резкий женский голос:
— Звони своему братцу. Пусть он не впутывает нас в свои
делишки! Карл, ты не можешь позволить себе шутить с полицией… И, в конце
концов, в такого рода серьезных делах каждый человек должен помнить о
гражданском долге…
После короткой паузы послышалось шуршание телефонного диска
и громкий голос доктора Велса:
— Друрри, что ты натворил на этот раз?
Очевидно, он не получил развернутого ответа, потому что
почти без перерыва продолжал говорить:
— У меня только что была полиция… Они ищут тебя… Нет, они
говорят, что не по этому поводу… Они из отдела по расследованию убийств…
Говорят, что речь идет о подозрении в убийстве…
На недолгое время он замолчал, слушая, по-видимому, что
говорит ему брат, и, выслушав это, сказал:
— Друрри, я больше не могу скрывать от них твое
местонахождение. Даю тебе двадцать четыре часа, и это все, что я могу для тебя
сделать.
После этих слов доктор Велс повесил трубку.
У супругов состоялся короткий разговор, и, выключив свет в
гостиной, они вместе пошли в спальню.
Переждав минут пять, я осторожно вылез из своего убежища, на
цыпочках подошел к входной двери, нащупал цепочку, снял ее, приоткрыл дверь и
выскользнул на крыльцо. Сбежав по ступенькам на садовую дорожку, я выскочил по
ней на тротуар и поспешно пошел к центру города, размышляя на ходу над тем, как
бы мне поскорее поймать такси. Дойдя до угла улицы, я увидел свет приближающихся
ко мне фар и пошел ему навстречу. Машина двигалась медленно, а поравнявшись со
мной, подъехала к тротуару и остановилась. Дверь ее отворилась, и Селлерс
сказал:
— Залезай в машину, Шустрик!
Я с удовольствием исполнил это приказание.
— Ну, что он там делал? — сразу спросил Селлерс.
— Ты догадался, что я остался в доме? — спросил я.
— А разве я не сделал все, чтобы помочь тебе в этом? Что я
мог ответить на такой вопрос?
— Он позвонил брату? — спросил Селлерс.
— Позвонил сразу, — ответил я.
Селлерс вывел машину на середину улицы, и мы вернулись к
дому доктора Велса.
На этот раз хозяин очень быстро отворил дверь и залепетал:
— Вы не имеете права. Это нарушение закона… Это…
Он не мог закончить, потому что Селлерс ворвался в дом,
схватил его за грудки, сильно тряхнул и прижал спиной к стене.
— Ну, быстро называйте номер телефона, по которому вы
звонили после моего отъезда! — прокричал он.
