Книга Свинцовая строчка, страница 31. Автор книги Олег Рябов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Свинцовая строчка»

Cтраница 31

14.02.45

Барановичи! Все разбито, стоит остов когда-то красивого вокзала. Город разрушен. Четвертый год одно и то же на протяжении десятков тысяч километров. Перед глазами прошли Вильнюс, где в прошлом году был окружен немецкий гарнизон, Лида – где 25 июня 1941 года погибли наши земляки – пропала горьковская дивизия, Молодечно – в прошлом году в боях за Белоруссию сюда прорвались наши танки в глубокий тыл к немцам.

15.02.45

Город Лунинец, и Белоруссия позади. Проехали знаменитые Пинские болота, они напомнили мне Приаральские Кара-Кумы: ни жилья, ни животных, только птицы летают. Поезд идет сотни километров, а кругом все зеленый ковер, что сливается с горизонтом, лишь где-то виднеются карликовые березки. А сколько красивых мостов лежит в воде бесчисленных здешних речек.

Проехали Сарны, и началась Украина с ее белыми мазанками и пирамидальными тополями. Родные уютные леса, кажется, остались позади, и начались бесконечные поля. Снега уже нет, мы едем к солнцу. В Литве шли дожди, в Белоруссии шел снег, а сейчас и его нет.

Вот это путешествие!

VI. Осталось остаться жить

6.02.45

Я уже далеко-далеко! Отсюда в отпуск не доедешь. Скоро Львов! Смотрю на настоящую Украину: большие села, белые домики, бесконечные поля.

Был в Ровно, это большой город с широкими улицами, но, как и везде, все разбито.

А все-таки Латвия пока ни с чем не сравнима: ни строениями в хуторах, ни городской архитектурой, ни укладом жизни. Она похожа на ту страну, в которой мы пока еще не жили.

17.02.45

Все медленнее и медленнее движемся на Запад!

Львов: разбитый вокзал, большой, довольно своеобразный и в свое время, вероятно, красивый.

Скоро Перемышль, это уже не Россия, это в прошлом Галиция. Видишь, Таська, подъезжаю к местам того, довоенного, сна, значит, скоро конец.

А далеко я уехал – степи Украины закончились, началась каменистая почва. Близко Карпаты – мечта Миколки 41-го года.

Много я уже посмотрел, осталось только остаться жить.

19.02.45

Перемышль! Осмотрели последний наш город, недалеко река Сан, граница, и пойдет Польша. Не доезжая до города, стояли на перегоне и ходили смотреть старые форты Перемышля, построенные еще в ту войну. Все в цементе, а поверх – бурьян, который растет уже 30 лет, в трещинах стен – деревья. Будем вспоминать когда-нибудь, читая старые книги, что видели знаменитые форты Перемышля.

28.02.45

Тасенька, путь закончен! Что только не промелькнуло перед глазами. Идя по улицам Кракова (старинная столица Польши), я вспоминал вас, в тех заплатанных валенках и потрепанных шубах.

Здесь идут красивые полячки в красивых шляпках, в туфельках, идут, смеются, щебечут по-своему, они не знают, как вам достается война. И тут же мимо прошла замызганная полуторка ГАЗ, она сделана вами, она прошла, возможно, от Москвы до Балтийского моря, а сейчас месит грязь где-то на юге Германии. Ваши танки прошли по всем дорогам Европы, так неужели ты не веришь, что они не завоюют того, что нам захочется?

1.03.45

Представьте: город, черная ночь и никакой власти.

Живем так, что даже окна не маскируем: город-то их, но, правда, логики в этом мало. Сейчас сижу в мягком кресле и слушаю музыку, на столе работает прекрасный приемник, кругом горят люстры, настольные лампы, в комнатах шикарная мягкая мебель. В городе, а называется он Прешов, работает электростанция, и трудятся на ней немцы. Уходя, враг ничего не взрывал, все осталось в порядке.

Мне не хочется повторяться: я уже Леночке описывал себя в качестве оккупанта. Днем идешь по улице, и тебя каждый приветствует, каждый кланяется – и это те люди, которые хотели завоевать мир. Жаль, что не могу хорошо говорить по-немецки, но, может, это и к лучшему, потому что, говори я по-ихнему, они меня, возможно, полюбили бы, а так они ко мне относятся иначе.

Интересно, что после жизни под землей в течение трех с половиной лет, из болот и лесов, мы стали полновластными хозяевами роскоши.

Но именно сейчас, под эти красивые звуки танго, что льются из приемника, еще сильнее захотелось домой. В болотах это чувство глушилось оторванностью от всего земного, а сейчас передо мной на стене висит портрет красивой девушки, правда, чужой, но все-таки девушки, и все-таки красивой. Как хочется домой! Я видел все, и больше мне ничего не нужно. Летом будем заканчивать: нас готовят к встрече с союзниками, мечтаем встретиться на Эльбе. Дивизия сформирована, как когда-то давно в Алма-Ате в 41-м году.

Таська, ждать осталось недолго, чтобы насладиться жизнью.

А писем в этом году я еще не получал!

5.03.45

Прочел статью Эренбурга «Из Германии». Он осмотрел Восточную Пруссию, которую мы мечтали штурмовать год тому назад. Как у нас с ним все одинаково: я в Верхней Силезии наблюдаю то же самое и могу написать то же, что и он. Здесь можно увидеть людей со всего мира, по дороге мы встречали и орловских, и курских, и своих калининских «земляков». Где-то под Премышлем встретили целый эшелон украинок, состав долго стоял, концерт совместный устроили. В Катовицах (Польша) – эшелон с французами, они едут домой через Одессу, сколько смеха, сколько веселья; француженки накрашенные и красивые, вероятно, от безграничной радости. В Кракове встречаемся с англичанами и американцами, это военнопленные: опять разговоры, говорим, конечно, не по-английски, а просто так. Один из Тобрука (Африка) объясняет, что с Роммелем воевал в 41-м году, другой тычет в грудь: «Крит, Крит!» Угощают табаком, смеются, а когда их эшелон пошел, такое было прощанье, что всем все ясно без языка. Иностранцы едут на Одессу и через Средиземное море домой.

Ну, вернемся к Германии – вчера был в деревне, если можно так выразиться, здесь нет деревянных домов, как в Литве, и нет крыш под черепицей, как в Польше, – кругом большие каменные дома под железом. Угощали обедом в немецкой семье, с их порядками, конечно: тарелки, ножи, вилки – все, как положено в городе. Здесь деревня и город не различаются по культуре внутреннего обихода: те же белоснежные перины, то же огромное количество посуды, немного разве меньше буфетов и красивых шифоньеров.

Эренбург пишет: «Не от бедности они пошли воевать, а от жадности». Все сходится с его описанием Восточной Пруссии: в кухнях полотенца с надписями, у постелей коврики с надписями, и в ванной коврик с надписью; такое он видел у Балтийского моря, а я вижу на юге Германии.

Единственное, что здесь некрасиво – это женщины: они со вкусом одеты и обуты, в шляпках, но фигуры, не дай бог, – даже в Латвии женщины лучше. Недаром немцы увозили наших девушек. Вы можете конкурировать только с польками, но если вас так же красиво нарядить, вы будете вне конкуренции.

Скажите девушкам: фронтовики, кто останется в живых, здесь не женятся, а Украину прошли, и Славка Моторин, кажется, там женился.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация