– Увы, да. – Я задумалась: – А отчего же ни одна из них ничего не сказала, когда они увидели меня в этом платье? Вы, кстати, не расстраивайтесь, оно мне очень нравится! Я бы и бо́льшую цену за него заплатила!
– Спасибо, дорогая! – прониклась ко мне модистка и разулыбалась как доброй знакомой: – И что же мы так приятно общаемся и до сих пор не представились друг другу? Я мисс Мансура Наджи, называйте меня просто мисс Мансура, люблю своё имя! А как вас зовут?
– Танатрея Стоули. И можно просто Трея, – с радостью ответила я. – У вас красивое имя!
– Благодарю, моя милая, – сказала модистка. – И хотя у меня нет никакого права вам что-то подсказывать, всё равно посоветую, как более опытная женщина более юной. Сразу видно, что вы прелестны и чисты душой, поэтому держитесь подальше от этих троих.
– Вы что-то о них знаете? – навострила я уши.
Модистка, понизив тон, кивнула:
– Ничего не скажу о мисс Ковальски, но мисс Сирадэ – дочь самого опасного чёрного мага в стране песков, а Лили Пелье из рода королевского казначея. И, как все говорят, шагает по головам, потому что если станет выдающимся магом, тот назначит её единственной наследницей из сонма двоюродных и троюродных претендентов. Казначей страшно богат, но бесплоден, слышали об этом?
– Нет. Я здесь человек новый. А откуда вам столько всего известно? Вы же не из академии…
– О, милая Трея, – рассмеялась мисс Мансура. – Разве не здесь шьют себе наряды девушки и преподаватели? Есть, конечно, и другие модистки в городе, но лавка мисс Мансуры Наджи считается лучшей.
– По праву.
– Кстати, говорят, Всевышний наказал ту студентку, – проговорила мисс Мансура. – Не подумайте, я никому не желаю зла. Но справедливость мне по душе. Сегодня мне рассказали, что кто-то заворожил её, и она без памяти очутилась посреди холла. До сих пор не в себе.
– Данка Маджоре? – ошеломленно спросила я. – Вы говорите о худенькой блондинке с бытового факультета?
– О, вы тоже в курсе! – закивала мисс Мансура и доверительно прибавила: – Насколько я знаю людей, а я их знаю прекрасно, я уверена, что не обошлось без этой троицы. Они, кстати, говорили, что в свое общество не примут дурнушку в таком ужасном платье, мол, опозорит. И это о моём произведении они так сказали! Я до сих пор теряю слова от возмущения! – Он вскинула руки и будто вышвырнула воспоминания о них прочь за окно и снова мне улыбнулась. – Так что вы меня выручили, дорогая, пришли и купили платье как раз после этих нахальных девиц. И поэтому я вам и только вам продам остаток ценнейшего отреза из лепестков сиали за ваши тридцать монет. И больше ничего за это не попрошу.
– Спасибо огромное! Но, скажите, лепестки не завянут? Разве их носят?
– Носят же шёлк – по сути, отходы гусениц! Грубо выражаясь… Я подскажу вам, как их раскроить.
Мисс Мансура протянула руку к полке за моей спиной и выудила оттуда свёрток, а когда развернула, я не могла сдержать восхищения. Нежные лепестки были переплетены тончайшими, как паутинка, кружевами. С одной стороны они казались бархатными с другой – шёлковыми. Оттенок розового был ярким, но не вульгарным.
– Карнавал позволяет девушкам включить воображение и отойти от рамок столичной моды и правил, – с хитрым прищуром произнесла мисс Мансура. – Этой ткани не хватит на платье классическое, бальное, но я предлагаю вам преобразиться в девушку востока. Тем более, что оттуда сами лепестки и доставляются мастерам тканей. А вам с вашей фигурой не нужно ничего ни скрывать, ни добавлять. Разве что немножко тайны, девушке она всегда нужна…
Мисс Мансура набросала твердой рукой не платье, а костюм на листе бумаги.
– Ну как? Нравится?
– Красиво, – помялась я, – но это же выглядит неприлично… с голым животом.
Модистка заливисто рассмеялась.
– Речь о карнавале, душечка! Вы никогда не видели восточных нарядов?
– Нет.
– Боже, ещё одно невозможное упущение, – всплеснула она руками. – Скорее идите сюда! – и крикнула в примерочную: – Лотта, завари нам чаю, милая!
Я не успела удивиться столь искреннему радушию, как мисс Мансура распахнула передо мной большой альбом в расшитой цветными нитями обложке. Мои глаза расширились, потому что модели на страницах были живыми! Немного прозрачные и небольшие, они радостно подпрыгивали со страниц и начинали кружиться над ними, показывая наряды. А каких их только не было! Закрытых под самое горло, едва прикрывающих тело и… совсем эротичных.
Мисс Мансура глянула на меня мельком и сказала:
– Этого всего вам не надо.
– Нет… – кивнула я, все же украдкой любопытствуя. – Но красиво…
Мисс Мансура кокетливо поиграла бровями и пообещала:
– Когда потребуется, покажу всё, что захотите.
Мои щёки запылали.
– Но пока нет.
На страницах, предложенных модисткой, наряды были великолепны, хоть и все почти состояли из лифа и юбки или широких шароваров.
– Для юных стеснительных леди можно пустить веточки вышивки по прозрачной ткани, и получится, что живот и не открыт, и не закрыт. Если справитесь с вышивкой…
– Справлюсь, – разрумянилась я, – я хорошо шью. Вы так добры ко мне! Даже удивительно! Спасибо!
Мисс Мансура налила мне чаю из приземистого чайника с длинным носиком и сказала:
– Мне тоже интересно, вы ведь та самая загадочная заклинательница драконов?
– О, вы и это знаете?
– Я знаю всё, что хоть сколько-нибудь занимательно.
Я закусила губу, но потом решилась:
– А про мистера Элоиса и сэра Алви?
Мисс Мансура глянула на меня с одобрением.
– То есть вы не разменивались по мелочам, душечка, и решили сразу атаковать самых привлекательных преподавателей и завидных холостяков академии?
Я кашлянула.
– Скорее, они меня атакуют… В какой-то мере.
– Что ж, тогда поздравляю вас, душечка! У вас не только редкий дар, но и… – в её взгляде появилась кокетливая хитрость, – сильный магнетизм. А это очень много, моя дорогая!
– Спасибо, – вздохнула я.
Мисс Мансура подперла подбородок красивой рукой и, отпив чаю из фарфоровой чашечки, сказала:
– Начнем с сэра Алви, соблазнителя, плохого преподавателя…
– Нет, преподает он хорошо!
– Ахахах, я не о методике. Впрочем, этот гений манипуляций – на самом деле, прежде всего избалованный богатством и женским вниманием шалопай из аристократической семьи.
– Я знаю о его предках, которые основали академию.
– Но вряд ли вы знаете, моя дорогая, что он был единственным и любимым сыном до того, как внезапно обнаружился младший незаконнорожденный Джестер, чья матушка скончалась, а перед этим написала отцу письмо. Отец привез Джестера во дворец. Алви, конечно, был не рад. Но ладно бы просто братец-бастард объявился, у парня обнаружился вскоре дар заклинателя драконов. И отец переключился на него. Король, видите ли, изволил радоваться, что при дворе будет сильнейший маг его, королевской крови. А Алви вдруг стал не особо нужным.
