– Как погляжу, ты привела дом в порядок. Красиво получилось.
– Не весь, – сказала Николь. – На чердак я не забиралась. В твоей комнате тоже ничего не трогала. Ну, может, книги сложила, чтобы не валялись по полу.
– Надо будет тебе наведаться в мою квартиру в Городе. А то там уже этих книг – не пройти.
– Приглашаешь? – склонив голову, Николь посмотрела на Наткета. Тот растерялся.
– Почему бы…
– Черт! – она вскочила. – Ты же, небось, голодный с дороги. А я тут пичкаю тебя одним кофеином.
Она открыла холодильник.
– Правда, у меня толком ничего и нет. – Николь придирчиво осмотрела полупустые полки. – Ну, ты сам видел. Привыкла есть на работе – там как-то сподручнее, да и готовлю я не очень.
– А где работаешь?
– Мы с Сандрой Кили – помнишь ее? – открыли кафе у вокзала. Она готовит, я веду бухгалтерию. На пару работаем официантками и уборщицами… В общем, кое-как сводим концы с концами. В сезон иногда удается и заработать.
– Так ты теперь предприниматель?
Сам он в бизнесе ни черта не смыслил, а слова «бухгалтерия» и вовсе сторонился. В «Констрикторе» за этой табличкой прятались чудища, каких не мог выдумать ни один сценарист.
– А, – Николь махнула рукой. – По сути – та же официантка. Омлет будешь?
– Ага. Кажется, в ваше кафе я заходил сегодня утром. Не знал, что ты там работаешь. – Он замолчал, вспомнив, что был там не один. Выбрал же место! Что-то последнее время ему везет на неловкие ситуации.
Николь покосилась на настенные часы.
– Мне надо заскочить на работу где-то через час. Минус в работе на себя, что выходных не остается. Еще у меня был распланирован вечер… Но с этим я разберусь.
– Нет-нет, – поспешил сказать Наткет. – Не беспокойся…
– Вот еще, – фыркнула она. – А потом ждать еще двенадцать лет, когда ты снова соизволишь явиться?
Николь воинственно взмахнула рукой, отбросив упавшую на лоб челку. Наткет нашарил в кармане обратный билет, едва сдерживаясь, чтобы не скомкать и не выбросить его в корзину. Ну и где была его голова? Как бы Николь к нему ни относилась, есть и иные обязательства. Слишком многое их связывало. По большому счету – почти сестра. Других близких у него и не осталось. Приятели в Городе? Наткет был готов поспорить, что через пару лет они не вспомнят, как его зовут. Разве что Корнелий, но старика уже нет…
А все потому, что он не умеет довольствоваться тем, что есть. Как и отец: тому тоже было мало мира вокруг. Все его глупые истории и выходки не что иное, как попытка этот мир расширить.
– Ну, у меня тоже были планы. Я же по делу приехал.
– По делу, – вздохнула Николь.
Когда яйца заскворчали на сковороде, она отважилась спросить:
– И что за дело?
Наткет настолько углубился в свои мысли, что чуть было не ляпнул: «Захотелось повидаться». Растерявшись, он как на духу выложил все о смерти Корнелия и о прочих событиях последних дней. Лишь в последний момент опомнился и опустил из рассказа встречу с Рэнди.
– И ты привез это письмо? – в конце спросила Николь.
– Ну да, – Наткет хлопнул по карману.
– Знаешь, – она склонила голову, смотря прямо в глаза, – а жизнь в Городе тебя не совсем испортила. Я полагала, будет хуже.
Наткет расплылся в улыбке, радуясь похвале. Принимая решение ехать в Спектр, он и не думал о подобной награде.
В кухне запахло жженым. Выругавшись сквозь зубы, Николь схватила сковородку и переставила на соседнюю конфорку.
– А готовить я все-таки совсем не умею…
– А? – встрепенулся Наткет. На сковородке, плюясь маслом из клубов едкого пара, лежало нечто, что пару секунд назад можно было назвать едой. К несчастью, эти секунды уже прошли.
– Выглядит аппетитно…
– Неужели? – Николь поморщилась.
– Конечно!
Ну и что, что подгорела, сказал он себе. Зато это настоящий завтрак, приготовленный ее руками. Стоит того, чтобы стерпеть обугленный белок.
Николь взяла лопатку, подковырнула дымящийся омлет. И вскрикнула: капелька раскаленного масла попала на руку.
– Ой! – Она прижала ладонь к губам.
Наткет вскочил со стула.
– Покажи. – Он схватил ее за запястье и развернул кисть. Ожог пустяковый – кожа лишь немного покраснела. Наткет мысленно выругал себя: разволновался так, словно Николь свалилась в жерло вулкана. Голос дрожит, сердце колотится о ребра.
– Ничего страшного, – наигранно бодро сказал он.
– Надеюсь, – усмехнулась Николь.
В этот момент громко хлопнула входная дверь и кто-то, топая, прошел в сторону кухни.
– Ник?!
Николь вырвала руку, но не достаточно быстро, чтобы вошедший мужчина не заметил движения. Он сдавленно хрюкнул и остановился на пороге.
– А… Привет, Калеб…
– Кто это? – хмуро спросил мужчина.
Он посмотрел на Наткета так, словно мысленно пару раз проехался по нему дорожным катком. Избегая встречаться взглядами, Наткет уставился на тяжелые рабочие ботинки с комьями осенней грязи, налипшими на подошвы.
Это и есть тот самый парень? Тогда Наткет вряд ли мог одобрить выбор Николь. Его мнение в любом случае было предвзятым, но… Если б этот парень пришел на пробы в «Констриктор», его взяли бы без промедлений: играть хулиганов-отморозков, неоправданно жестоких военных, а может, и маньяков. Во всем его облике сквозило что-то звериное, собачье или, того хуже, – гиеновое. Точно! Береговая гиена – вот кого он напоминает. Такой же лохматый, сгорбленный и коренастый, хотя и выше Наткета на голову. Черты лица были грубыми и асимметричными, отчего казалось, что мужчина все время скалится; меж сомкнутых губ выглядывал желтый клык.
– Ты же не знаешь, – нервно улыбаясь, сказала Николь. – Это Наткет, мой старый… друг. Только сегодня из Города…
– Старый друг? – мужчина шумно выдохнул. Широкие ноздри затрепетали.
– Да, – Николь кивнула. – Друг детства… Это его дом, на самом деле.
Она взмахнула рукой, указывая на кухню. Мужчина проследил за ее жестом.
– Наткет, это Калеб. – Если бы была возможность, Николь бы его подтолкнула, а так лишь жалобно мотнула головой.
– Очень приятно, – соврал Наткет, протягивая гостю ладонь.
Калеб убрал руки в карманы. Наткет так и остался стоять с протянутой рукой, прекрасно понимая, что Калеб не ответит, да и ему самому этого не хочется. И вовсе не потому, что потенциальное приветствие могло окончиться сломанными пальцами.
