– Кому «им»? – вздохнула Рэнди.
– Зеленым, конечно, – сказал Гаспар.
Рэнди искоса посмотрела на его лицо. Не так-то просто разговаривать с человеком, уверенным, что вы знаете гораздо больше, чем это есть на самом деле. Гаспар задумчиво смотрел на залив; заходящее солнце отражалось в стеклах очков, так что глаз было не различить. Алые отблески дрожали на его щеках.
– Защитникам природы? – переспросила она. – Им-то какое дело до Марса? Хотя им, конечно, до всего есть дело…
– Защитники природы? При чем здесь они?
– Зеленые. Вы сами сказали…
Гаспар повернулся, растерянно хлопая глазами.
– Нет-нет. Я совсем не их имел в виду. – Он усмехнулся. – Смешно, да, Гринпис захватил марсианский трон изгнал законных правителей и объявил вегетарианство государственной религией. Ха-ха…
Рэнди не увидела ничего забавного. Она нахмурилась, и Гаспар запнулся.
– Простите, ваше высочество…
– А кто на самом деле захватил марсианский трон? – . напряглась Рэнди. Как всегда, когда нервничала, она прикусила ноготь мизинца. Не самая достойная привычка для принцессы, но помогала держать себя в руках.
– Ящерицы.
– О!
– Узурпатор и его приспешники, – пояснил Гаспар, хотя этим еще больше ее запутал. Ноготь громко щелкнул, острой заусеницей впившись в язык. Ойкнув, она убрала руку.
– Что там случилось? – спросила Рэнди. – Как я оказалась на Земле?
Гаспар поскреб подбородок.
– Прилетели… Ну, когда ящерицы прорыли сквозной туннель и пробрались в Алый дворец, вас с сестрицами посадили на корабль и отправили сюда. Важно было любой ценой сохранить королевскую кровь.
– С сестрицами? – удивилась Рэнди. – У меня есть сестры?
Сестры в ее воспоминаниях и выдуманных историях не фигурировали. Гаспар задумался.
– Рэндиана… Значит, шестнадцать старших и четыре младшие. Как-то так. Могу, правда, чего напутать. Ваша младшая сестра, Кастель, четыре года назад умерла в возрасте ста двух лет.
– Ого!
– Я думаю, в корабль попал метеорит. Или ящерицы его подбили, не знаю. Только расшвыряло вас по орбите – будь здоров. А падаете без всякого порядка. Совсем перепутались.
Рэнди печально улыбнулась.
– И давно падаем?
– Ну… лет сто пятьдесят. Точнее не скажу, я здесь только сорок шесть.
Рэнди чуть не раскашлялась от неожиданности. Теперь ясно, откуда берутся морщинки…
– Это что получается, мне уже сто пятьдесят?! Нет, иногда я действительно считала себя старой, но не настолько же!
– А сколько лет было Спящей красавице, когда она проснулась? – развел руками Гаспар. – Время – хитрая штука. И ничто так не влияет на возраст, как криогенная заморозка.
Забрав у Гаспара фляжку, она сделала долгий глоток. Сто пятьдесят лет! Может, и мелочи, но новость ее не обрадовала. Одна ее знакомая, жалуясь на судьбу и несложившуюся личную жизнь, любила называть себя старухой. И это в двадцать пять! Как бы та почувствовала себя на ее месте?
– Откуда вы знали, что я приеду? – спросила Рэнди.
– Прочитал. – Гаспар достал заткнутую за пояс книгу. По темно-синей обложке расползлись Кентавры, Скорпионы, Драконы и прочие чудища звездного неба.
– Астрономический календарь?
– Точно. Очень полезная книга, здесь все написано.
– Прям так и написано? – изумилась Рэнди. – Луна – в апогее, Сатурн – начало видимости утром, Спектр – приедет марсианская принцесса?
– Почти. Через три дня Марс приблизится к Земле на минимальное расстояние. Не скажу, что ждал лично ваше высочество, но кто-то должен был приехать. Есть такая штука, как притяжение. Гравитация родины.
– Хм…
– Человека всегда тянет туда, где он родился, а отсюда до Марса ближе всего.
– Понимаю, – кивнула Рэнди. – Зов корней и крови. Странно. Не припоминаю, чтобы меня тянуло именно сюда. Хотя… Ну, может быть. Я прочитала книгу… Мартины Тор-рис. Она тоже из моих… сестер?
Гаспар вздохнул.
– Девятая. Или десятая? Точно не помню.
Рэнди выпрямилась. Мышцы невольно напряглись, и она задала вопрос, не стараясь скрыть дрожь в голосе.
– И она живет в этом городе? На почте мне сказали, что нет, но это ничего не значит, правда?
– Да. Ничего не значит. Она действительно жила в этом городе.
– Жила? – переспросила Рэнди, упавшим голосом.
– Год назад она погибла. Они все-таки добрались до нее… Остались муж и дочь.
Рэнди проглотила вставший поперек горла ком.
– Добрались? Здесь? Кто? Ящерицы?
Гаспар кивнул. За стеклами очков было плохо видно, но Рэнди все же заметила, что его глаза блестят от слез. Стало страшно. Словно ее коснулись когтистой лапой, сухой и чешуйчатой.
– Откуда здесь ящерицы? – прохрипела она.
– Слышали истории про зеленых человечков с Марса, которые только и хотят, что захватить Землю? Неужели вы думаете, что они появились на пустом месте? Узурпатор и его приспешники не из тех, кто будет сидеть сложа руки. Им нужно уничтожить вас любой ценой. Что угодно, лишь бы ваше высочество не вернулись домой. И они наверняка знают, где вас искать. Я не единственный, кто умеет читать.
Некоторое время они молчали.
– А как дела дома? – наконец спросила Рэнди.
– С новостями плохо. Связь никуда не годится. – Гаспар покачал головой. – По телефону до Марса не дозвонишься… Хотя нет, дозвонишься, но счет придет – за сто лет не расплатишься. Не иначе Узурпатор заодно с телефонными компаниями. Но восстание готово, почти готово. Все ждут только вашего возвращения.
– Значит, осталось продержаться два дня…
Рэнди посмотрела на темнеющее небо. Тонкий серп луны, невесомый и прозрачный, незаметно покачивался в такт дыханию океана. Начали проступать первые звезды, ещё совсем бледные, словно среди редких облаков рассыпали щепотку риса. А ей все никак не удавалось разглядеть ту единственную, маленькую и, наверное, красную. Марс Дом.
– Держи. – Николь поставила перед Наткетом дымящуюся чашку. Кремовая пена лохматилась на стенках, и он полной грудью вдохнул поднимавшийся с паром терпкий аромат. Вот она, достойная награда за сегодняшние злоключения.
– Никак не пойму, – сказал он. – Почему здесь такой вкусный кофе? В Бернардо такого днем с огнем не сыщешь…
– Здесь кофе с волшебством, – пожала плечами Николь. Наткет вздрогнул и с опаской заглянул в чашку. По счастью, он не увидел ни лягушачьих лапок, ни тритоньих глаз. Лучше думать, что «волшебство» – просто красивое сравнение, а то после творящихся вокруг странностей он стал чересчур мнительным. Не к добру.
