— Купим сегодня еще одеяло для тебя, — окинул ее наряд скептическим взглядом. — И одежду, а то Варя не поймет такую форму горничной и нянечки.
Марьяна тепло захихикала, прикрыв ладошкой тонкие губы, а потом, повернув голову, вдруг изменилась в лице.
— Кажется, твоя жена уже неверно нас поняла.
Я поймал Варю в коридоре.
Перехватил ладонями тонкую талию, заметив, как она утонула в моей рубашке, притянул к себе и вжал в стену. Хотел поцеловать, вкусить снова сладость и страсть жены, но сначала жадно всмотрелся в ее лицо. Румяное после ночи, губы искусаны, припухли. Она еще красивее стала. Желаннее. Волосы влажные, на коже мелкая россыпь капель, будто бисер, белая ткань рубашки просвещает вишневые упругие сосочки. Да она меня с ума сводит. Хочу ее. Снова и снова.
— Доброе утро, Варя. Так хотел разбудить тебя утром, — прошептал беззвучно, почти касаясь ее стиснутых губ, — но подумал, что тогда ты весь день не сможешь ходить.
Она полоснула меня взглядом исподлобья и, кивнув в сторону кухни, процедила:
— Это кто?
По лицу девушки пробежала лёгкая тень, зрачки расширились, когда Варя прошептала:
— Её ты тоже похитил?
— Нет, не похищал, — я напрягся от осознания, что выглядит это странно, мускулы на лице чувствительно дрогнули. — Сама поехала.
Глава 48
Варвара
Сначала я испытала облегчение.
Не знаю, как бы отреагировала, будь моё предположение правдой. Но потом в груди неприятно царапнуло. Девушка выглядела юной снаружи, но какой-то сломленной и уставшей от жизни внутри.
На меня посмотрела настороженно и слегка насмешливо. На Влада же едва ли не с обожанием. И это мне не понравилось.
Вырвавшись из объятий мужа, я шагнула на кухню, прямиком к чайнику. Не стесняясь своей почти наготы, плеснула кипятка в чашку и, повернувшись к гостье, отхлебнула. Глядя на девушку исподлобья, проговорила с деланным равнодушием:
— Я Варя. Его жена.
Кивнула на Влада, который зашел следом и молча стоял, опершись о косяк. Выглядел он заинтересованным и удивленным. Бровь потянулась вверх, исказив борозды шрамов.
Она на миг оглянулась, потом снова повернулась ко мне. Смотрела, чуть склонив голову набок, как любопытная настороженная птичка. Я прищурилась и спросила:
— А ты кто?
— Мари, — девушка протянула узкую ладонь, но замялась, когда я, демонстративно держа кружку обеими руками, шумно отхлебнула чая. — Буду помогать по дому. Если подойду, конечно.
— Подойдешь, — отрезал Влад, не отрывая от меня хищного, изучающего взгляда. Будто считывал реакцию.
— Золушка, значит? — я отставила кружку и добавила глухо: — Мне пора к сыну.
И направилась прочь.
Пока я принимала душ и одевалась, Влад вышел на улицу первым, прогрел машину и молча открыл мне дверь, приглашая в салон.
Я села и, избегая его взгляда, пристегнулась. Сидела, будто на иголках, не зная, куда деть руки. Чтобы себя занять, вынула из сумочки документы, которые мне передали в клинике. План реабилитации Тёмы был очень сложен, не говоря о том, что стоил запредельно дорого. Для той меня, что жила с мужчиной, которому всецело доверяла, а он меня обманывал.
Сейчас же о деньгах даже не думала, полностью уверенная, что Влад их хоть из-под земли достанет…
Но так же меня не отпускала мысль, что я ни капли не доверяю этому человеку. Возможно, это отпечаток пережитого ужаса, и теперь я ни одному мужчине не смогу довериться полностью, ожидая измены. Как минимум…
Ведь первое, что подумала, когда увидела на нашей кухне красивую молодую девушку, было не лестным для Влада. А после и вовсе заподозрила в тот, что Шрам привёл девушку, чтобы развлекаться с ней…
Заметив, что я уже долгое время невидяще смотрю на документы, Влад вдруг притормозил машину у обочины. Заглушил мотор, вышел на улицу и, обойдя спереди авто, приоткрыл дверь.
Молча подал мне руку, приглашая за собой. Глядя в глаза с какой-то нотой восхищения и радости.
— Это не займет много времени, — тихо, ласково проговорил он. — Идем.
Я посмотрела на протянутую ладонь с сомнением, хотела отказаться и, сославшись на спешку, попросить поехать дальше, но промолчала.
Осторожно вложив холодные пальцы в горячую руку мужа, с трудом вылезла из машины. Между ног всё пылало от ночного марафона, и скрыть это не получилось. Кажется, Влад заметил, что я поморщилась.
Солнце стояло высоко, и осеннее тепло касалось щек, согревая и плечи, и спину.
Мы прошли вдоль подлеска и спустились по узкой тропке в низину. Владу приходилось несколько раз пропускать меня вперед, чтобы я о кусты шиповника не порвала пальто, но пальцы не расцеплял. Будто это жизненно важно.
Низина плавно переходила из разнотипной поросли в вытянутые ряды дубов. Еще укрытые кудрявыми листьями и хранящие тишину и прохладу.
Влад молчал. Просто вел меня вперед, сквозь могильную, жуткую темень до края дубовой рощи, что редела на глазах и пропускала длинные солнечные лучи, укладывая их нам под ноги.
— Самые темные, казалось бы, места, — остановившись в нескольких метрах от края леса, заговорил Влад, — могут хранить в себе настоящее волшебство.
Тёмные места… Мне вдруг вспомнилось наше “знакомство”.
Как меня похитил мужчина, который до смерти пугал. Как заявил, что я должна быть его. Сейчас, с высоты невидимой горы, на которую нам пришлось взобраться, чтобы выжить (мне, Владу и Тёмочке), всё выглядело совершенно по-другому.
Шрам, будто пещерный человек, схватил женщину и, бросив её на плечо, потащил к себе в логово.
С точки зрения современного общества это смотрелось дико — настоящее преступление… Похищение! Но на самом деле, он ничего плохого мне не сделал, я сама додумала целый калейдоскоп всевозможных ужасов. А на деле он спас меня и моего сына.
Этот мужчина стал горьким лекарством моей жизни, которая была такой правильной, такой лакированной. Идеальной! Красивый верный муж, ежедневная рутина, замечательный ребёнок. Мне все завидовали.
Сейчас мне казалось, это было в другой жизни.
Повернувшись к Владу, я подняла руку и погладила его искорёженную жестокой судьбой щёку. Чудовище, которое оказалось лучше всех красавцев. В темноте страха я не разглядела света его души.
К глазам подступили слёзы, и я сморгнула их. Прошептала:
— Ты прав.
Он зажмурился, потерся щекой о мою ладонь.
— Шалею от тебя, Варвара, и не могу найти объяснения этому. Прости, что загнал тебя в эту темноту, что заставил пройти все это. — Открыл глаза, перехватил мои ладони своими. — Я… не заслуживаю твой свет. Но… я сделаю все, чтобы заслужить.
