На самом деле, стрипушка в золотых трусиках почти не тронул меня. Задел малость, сейчас уже не болит, но пришлось немного приукрасить, чтобы затащить Дашку к себе.
Я видел, как она противилась, думал, на ходу выпрыгнет, вот и пришлось импровизировать.
- Небольшая ссадина, - отчаянно краснея, говорит Даша, - больно? Может, у тебя ушиб внутренних органов?
Ага, сотрясение почки.
Ее волнение и смущение, как бальзам на душу. Переживает за меня, пи@дец, как приятно.
- Фигня, - отмахиваюсь я, отметая соблазн изображать смертельно раненого рыцаря, - до свадьбы заживет.
- Руки все равно обработай.
- Ага. Я тогда быстро в душ. Подождешь?
Дашка мнется. Посматривая в сторону прихожей, нервным движением заправляет прядь волос за ухо. Похоже, душ отменяется. Сбежит, как пить дать, сбежит! Но и начать разговор прямо сейчас тоже боюсь. Она напряжена вся как пружина. На примирение явно не настроена.
- Даша… посмотри на меня.
Смотрит. В глазах упрямство и обида. Говном меня считает, не простила.
- Дай мне пять минут. Мне помыться надо, - демонстративно осматриваю одежду в крови, - и переодеться. Подождешь?
- Только пять минут, - чеканит она, но в голосе сквозит неуверенность.
- Хорошо, - отвечаю, пристально глядя в глаза, - пройдись, осмотрись… Только не уходи, о’кей?
Кивнув, она отворачивается и идет к окну, а я залетаю в комнату за чистой одеждой и лечу в душ.
Наскоро моюсь, прислушиваясь, боюсь услышать хлопок входной двери. Обтираюсь, надеваю хлопковые штаны и иду ее искать.
Стоит там, где оставил. Обхватив себя руками, смотрит в окно на ночной город.
- Уложился в пять минут, - отчитываюсь шутливо, - как и обещал.
Медленно приближаюсь, встаю за ее спиной. Сантиметрах в пятидесяти. Ближе пока рано.
- Как красиво! – выдыхает восторженно.
Перевожу взгляд на ночной город за стеклом и пытаюсь увидеть ночной пейзаж ее глазами. Я уже привык, но, когда видишь это в первый раз, сильно впечатляет.
Река, ярко освещенный мост, набережная. А на противоположном берегу целый район подсвеченных иллюминацией небоскребов.
Смотрю на Дашкин хрупкий затылок и копну темных волос. Она на фоне ночного города – вот это красиво.
Делаю микрошаг, буквально на десять сантиметров ближе. Втягиваю носом ее запах и шумно выдыхаю.
Даша еле заметно вздрагивает, обернувшись, смотрит через плечо куда-то в область моей шеи.
- Говори.
Срываюсь. Подаюсь вперед и рывком прижимаю ее к себе.
Стрельцова трепыхается, пыхтит, пытаясь избавиться от моего захвата, а я, как наркоман, зарываюсь носом в густые волосы и жадно ей дышу.
- Саша, ты меня обманул, да? – обиженно звенит ее голос.
- Нет, не обманул… Я просто сильно соскучился, Даша.
- Врешь!
Трусь об нее лицом, целую все, да чего могу дотянуться. Волосы, висок, ушко. Она подозрительно затихает, и тут в отражении я вижу, как блестят ее глаза.
Плачет, что ли? Напугал, долбоеб.
Беру себя в руки и немного отстраняюсь, не переставая при этом прижимать ее к своей груди.
- Прости…
- Я так и знала, что никакого разговора не будет!
- Прости за то, что наш первый раз был ужасным. Я урод.
Дашка закусывает губы и судорожно всхлипывает. Ловлю ее взгляд в отражении – она плачет.
- Даш, я не знаю, что мне сделать, чтобы ты простила. Я ревную…
- Ревнуешь? – усмехается неверяще, - меня?
- Смешно, да? Сам в шоке.
Дашка не верит. Смотрит на меня в отражении настороженно, будто подвоха какого-то ожидает. Но хотя бы больше не плачет.
- Ты мне нравишься… Не получается о тебе не думать.
- Почему? – спрашивает тихо.
- Приворожила?
- Если только мама… - хмыкает она.
Упоминание ее мамаши как нельзя кстати. Объясниться надо.
- Ты прости меня за мое поведение… тогда… на кухне, - тяжело вздыхаю, потому что говорить об этом пи@дец, как трудно, - просто… твоя мама… она…
- Невыносима?.. – подсказывает Даша.
На языке вертится «конченная», но пусть будет невыносимой.
- Да. Я тоже язык за зубами держать не умею…
- Почему ты поменял мнение обо мне? Или не поменял?..
- Я много думал, - пожимаю плечами, не отпуская ее взгляда в отражении, - ты не похожа на нее.
Мы замолкаем. Дашка о чем-то размышляет, глядя в окно, я неотрывно смотрю в её лицо и невероятным усилием не даю волю рукам. Хочу ее трогать, касаться ее всем телом, вжиматься, врезаться…
Бля-а-а-ть!..
Член в штанах дергается, аж в глазах темнеет.
- Это все? Я могу идти?
- Куда?.. – не сразу понимаю.
- В общежитие.
Инстинктивно сжимаю ее крепче. Какое, нахрен, общежитие? Я вообще не хочу, чтобы она там жила.
- Нет, не все!
- Что еще?
И тогда я решаю задать вопрос, который не дает мне покоя уже в течение двух месяцев.
- Расскажи о нем.
- О ком? – спрашивает недоуменно.
- Об однокласснике своем.
Эта тварь не выходит из головы. Я постоянно думаю об их отношениях. Представляю все в мельчайших подробностях – как они общались, гуляли, целовались, трахались…
Как часто и в каких позах. Что она при этом чувствовала. Нравилось ей или нет.
- Зачем тебе?
- Просто расскажи и все. Я хочу знать… Какой он, как долго встречались, почему расстались. Только честно…
Дашка часто дышит, немного краснеет и, кажется, снова готова заплакать.
Вспоминать больно? Все еще любит?..
- Любишь его? – выдавливаю я.
В груди режущая боль, но я клянусь себе держаться. Что бы она сейчас не сказала.
- Игоря?.. Нет.
- Правда?
- Мы дружили, - начинает она негромко, - почти год. Сначала он провожал меня со школы, потом мы вместе на дополнительные занятия стали ходить. Потом – вместе готовиться к экзаменам.
Вообще не похоже на то, что я себе успел напридумывать. Я представлял ее возлюбленного в образе дерзкого мальчика, возможно, на папиной тачке. Который таскал ее по клубам и задаривал подарками.
А она мне ботана какого-то описывает.
