Вейд не считал, что есть червей – странно. Ему не нравилось представлять, как червяк лопается у него на зубах или как он скользит по его горлу и ворочается в животе – но если думать в этом направлении, то есть рыб, или коров, или птиц, или свиней не менее странно. А то и ещё страннее.
Но червяка он съел не поэтому.
Ещё в детском садике воспитательница разучила с их группой песенку о старушке, которая проглотила муху и почему-то из-за этого умерла – Вейд так и не понял, почему. Он пару раз случайно проглотил крохотных мошек, когда играл на улице, и с ним всё было в порядке. Если верить его старшей сестре, то среднестатистический человек съедает за свою жизнь несколько пауков, потому что они заползают нам в рот, когда мы спим. (Мама Вейда говорила, что это неправда, но иногда (как он уже знал) родители специально скрывают правду от детей.)
Так или иначе, многие люди едят насекомых целенаправленно. Тётя Сиенны, лучшей подруги Вейда, владела магазином здорового питания, и одним из самых популярных товаров в нём была мука из кузнечиков. По словам Сиенны, кузнечики и сверчки очень питательны и богаты белком и есть их ещё и полезно для экологии. Вейд ей верил.
Но червяка он съел не поэтому.
Ребята, которые видели, как это произошло, решили, что Вейд съел червяка просто для того, чтобы заткнуть рот девчонке-задире, которая пыталась взять его на слабо. Да, в самом деле, пока Марисса тыкала червяком в лицо Вейду и повторяла «Открой ротик», Вейду очень хотелось, чтобы она замолчала и куда-нибудь ушла. А самым быстрым способом заставить её это сделать было съесть червяка – по крайней мере, ему так казалось.
Но на самом деле идея съесть червяка принадлежала не Вейду – и не Мариссе, если уж на то пошло.
Она принадлежала червяку.
Червяк не говорил, что хочет, чтобы Вейд его проглотил, но, пока он извивался между пальцев Мариссы, Вейд так остро почувствовал, что́ именно ему нужно, словно червяк действительно заговорил. И как только эта мысль оформилась в голове Вейда, он понял, что ему тоже это нужно.
Так что он открыл рот, и червяк упал вовнутрь.
Марисса завизжала и убежала.
Вейд проглотил червяка.
Червяк скользнул в глотку Вейда, словно пудинг. На вкус он напоминал землю, и червяков, и лапшу и вообще был каким-то правильным. Мальчик тут же обрадовался.
Вейд представил, как червяк сворачивается в кольцо у него в животе, в тепле, довольный. Он будет чувствовать себя как дома. Плохой день вдруг стал намного приятнее. Червяк теперь в безопасности.
Он теперь на своём месте.
Вейд не мог объяснить, в чём дело. Да и не пытался. Даже Сиенне, хотя Сиенне он рассказывал всё. По крайней мере, до червяка.
После того как Вейд съел червяка, его стали дразнить ещё безжалостнее. Даже тем, кто не видел, что произошло, очень быстро всё рассказали. Куда бы Вейд ни шёл, его преследовали новые прозвища: Червеед, Парень-с-Червяком, Червивая Глотка, Червяк-Ползяк.
Сиенна ходила, сжав кулаки, готовая в любой момент заступиться за него. Но Вейд лишь пожимал плечами. Ему было всё равно.
Ему было плевать на прозвища. Интересовала его только земля.
– Ты – то, что ты ешь, – сказал он Сиенне, когда пришёл в гости. Он плюхнулся на её лужайку и пополз, извиваясь, к какой-то грязной луже. Сиенна явно испугалась, так что Вейд поднялся и отряхнулся.
– Просто шучу, – сказал он. – Я не дам червякам захватить мой мозг. Ха! Ха-ха!
После этого она старалась не подходить к нему близко.
Не важно. Главное – чтобы червяк был счастлив.
В карманах он постоянно носил мешочки с землёй и травой – на случай, если захочется перекусить. Воду он пил только маленькими глотками и с перерывами, чтобы червяку не приходилось беспокоиться из-за луж.
Оставаясь в комнате один, Вейд практиковался ползать по ковру, напрягая и растягивая мышцы, пока неуклюжие ёрзанья не превратились в лёгкое скольжение.
Это было приятно.
Он чувствовал себя избранным.
Словно они с червяком – одно целое.
– Фрик, – говорила Марисса каждый раз, завидев его.
Вейд только улыбался. Она даже не понимала, чего лишилась. Не понимала, насколько пуста внутри.
А вот Вейд… Вейд не был пуст. Вейд был полон.
Червяк дал ему смысл жизни.
Он лёг на землю возле забора на краю детской площадки. Прохладная, сырая земля была очень приятной на ощупь. Он зарылся чуть глубже.
Он повернул голову набок и рыгнул. Несколько маленьких червяков выползли у него изо рта и уползли в грязь. Вейд проводил своих детёнышей-червяков нежным взглядом. Они, извиваясь, искали, где им теперь жить и расти.
Он надеялся, что, когда придёт время, они найдут себе хороших спутников.
Спутников, в которых можно жить. Спутников, которые их накормят. Спутников, которые их полюбят.
Эти спутники ещё ничего не знали о том, как им повезло. Очень повезло.
– Вейд! – позвала Сиенна.
Она, как обычно, стояла у качелей и ждала его. Вейд игнорировал её. У него были другие заботы.
Вейд зарылся в грязь по плечи. Она заполнила его уши, но он ещё помнил песенку, которую они пели в детском саду. «Червяки вползают, червяки выползают!» – звучал хор у него в голове.
«Да, – с радостью подумал он. – О да!»
Лучшая учительница школы «Плезант-Хилл»
Прежде чем Сидни и её папа переехали жить к бабушке, она записала Сид в пятый класс в школу «Плезант-Хилл».
Они переехали в конце августа – и очень быстро, как показалось Сид. Время тянулось и ползло, как обычно бывает летом. А потом вдруг – прыг! – и всё, нет его. Прощания, целая куча коробок, и вот уже они заезжают на дорожку бабушкиного дома – который теперь стал и домом Сидни.
Бабушка, конечно же, ждала их. А ещё их ждали любимый ужин Сид и табличка «Добро пожаловать домой» на двери. И письмо из школы, в котором говорилось, что классным руководителем Сидни будет мисс Вечность, а занятия начнутся на следующей неделе.
– Мисс Вечность! – воскликнул папа, заглянув Сид через плечо. – Она и у меня была классным руководителем в пятом классе.
– И у меня, – добавила бабушка.
Сид уставилась на них.
– Серьёзно? Ваши учителя же давно должны быть на пенсии!
