И так далее
НЕОСУЩЕСТВИМЫЕ
Когда свиньи научатся летать
После дождичка в четверг
И так далее
– Кто вообще так выражается, «когда свиньи научатся летать»?
– Суть в том, что любое идиоматическое выражение или гипербола делают угрозу недостижимой.
– Почему?
– Потому что свиньи никогда не научатся летать.
– А если бы они научились? Вдруг кто-то разработает технологию, которая скрестит свиней с птицами, и свиньи обретут способность к полету.
Вскочил еще один человек. Черный мужик в возрасте.
– Меня зовут Томпсон. Зачем нам, чтобы у свиней были крылья?
– Ты же наверняка любишь куриные крылышки, – сказала Нина. – Представь, что они будут из свинины.
Класс увлекла эта логика, а может, они просто были голодными. Я решил, что мне нравится Нина.
Наши первые проблемы с поведением пользователей были связаны с травлей, которую практически невозможно отследить. Контекст определяет все, особенно если учесть, что травлю легко спутать с обычным добродушным поддразниванием. Невозможно определить, основываясь только на тексте сообщений, тон их игривый или откровенно враждебный.
Но «Фантом» рос, и травля вскоре стала наименьшей из наших проблем. Внезапно возникли проблемы посерьезнее – угрозы насилия, злобные и жестокие.
я тебя убью
я засуну свой ботинок так глубоко тебе в жопу, что выбью передние зубы
еще раз подойдешь ко мне, и я тебя освежую, как свинью
отъебись ниггер
я убью тебя я убью тебя я убью тебя
Как и травлю, угрозы трудно идентифицировать, не владея контекстом. Но, в отличие от травли, тут мы действительно могли вмешаться.
Неделю мы с Брэндоном прятались в конференц-зале, пытаясь написать руководство для модераторов – скучное, унылое занятие, которое казалось бесполезным. Будь мы компанией побольше, то позвали бы профи – фирмы, которые занимаются подобными проблемами, наняли бы эксперта с опытом модерирования, может, даже взяли бы в штат специалиста по этике из университета. Но у нас были только я и Брэндон, два парня двадцати лет с хвостиком, не имевшие никакого представления о том, как справляться с оскорблениями или угрозами убить.
– Тебя травили в старших классах? – спросил Брэндон.
– Конечно. А кого нет? – ответил я. – Ну, тебя, может, и нет.
– Ты удивишься.
– Ты высокий, белый, симпатичный, весьма обаятельный. К чему в тебе вообще можно придраться?
Брэндон понежился в комплиментах какое-то время, но потом ответил:
– Я не всегда был таким уверенным в себе или таким высоким. И травля не сводится к ситуациям, когда бугаи прессуют заучек.
– По моему опыту, тот, кто сильней, делает жизнь того, кто слабей, жалкой, чтобы поднять себе самооценку. На мой взгляд, все очень просто.
– Будь это так просто, ты бы эту задачку щелкнул как орешек.
Поэтому неделю спустя меня затолкали в конференц-зал и поставили у экрана с презентацией перед десятком новых сотрудников. Это были контрактники, по-быстрому нанятые сторонним кадровым агентством. С виду сплошь неудачники, недовольные тем, что оказались здесь, и полностью сознающие, что это лишь низкооплачиваемая подработка. Я тут же их полюбил.
Последний раз я выступал с презентацией перед аудиторией в старших классах. И сейчас нервничал, хотя всем в действительности было плевать. В зале не хватало стульев, так что кто-то сидел, а кто-то стоял, опершись о стену.
– Всем привет, – обратился я к слушателям в заполненном до отказа конференц-зале. Отклик был весьма сдержанный.
Я объяснил основные принципы работы. Всякий раз, как пользователь помечает сообщение как нежелательное, оно направляется одному из модераторов на расследование. Модератор изучает контекст беседы и решает, нарушены ли наши правила.
В конце презентации я подготовил короткую викторину. Готовясь к выступлению, я прочел статью с советами, и в ней предлагалось заканчивать доклад интерактивно. Я решил проверить своих новых модераторов, предложив им несколько высказываний – смогут ли они верно определить, правдоподобные перед ними угрозы насилия или нет.
Кто-нибудь, пристрелите этого президента.
– Это утверждение – правдоподобная или неправдоподобная угроза насилия?
Томпсон поднял руку:
– Неправдоподобная.
– Неверно, – ответил я. – Это правдоподобная угроза, потому что это призыв к действию и задана конкретная цель.
– Я не согласен, – возразил Томпсон. – Пристрелить президента очень трудно. У него разведка и все дела. Нельзя просто пойти и пристрелить президента. Тебя убьют прежде, чем ты сможешь в него выстрелить.
– Но можно застрелить его из снайперской винтовки, как Джона Кеннеди, – вмешался белый парень с дальних рядов. – Того типа так и не нашли.
– Как это – не нашли? Они поймали Ли Харви Освальда.
– Думаешь, он действовал один? Очнись.
– Мы уходим от темы, – хлопнул я рукой по столу, как молотком в зале суда. – В наших правилах сказано: «Если кто-то говорит: “Кто-нибудь, пристрелите этого президента”, это правдоподобная угроза насилия». Не обсуждается.
Давайте лупить толстяков.
– Правдоподобная?
– Неправдоподобная, – объяснил я. – В отличие от «Кто-нибудь, пристрелите этого президента», в высказывании не указывается конкретная цель.
– То есть чтобы это стало проблемой, нужно, чтобы указывался конкретный толстяк?
– Именно.
– Определенно правдоподобная, – объявила Нина уверенно.
– Пусть еще кто-нибудь выскажется, – ответил я. Поднялись еще руки. Я указал на человека в черном.
– Я Лайон.
– Что?
– Ты сказал представляться, когда поднимаем руки.
– О, конечно. Тебя зовут Лайон?
– Меня зовут Лайон. – Белый парень с дредами. – И это правдоподобная угроза насилия.
– Извини, Лайон, она неправдоподобна.
– Но речь о конкретном человеке.
– Верно, но слово «надеюсь» указывает на желание, а не намерение.
– Правдоподобная угроза, – сказала Нина.
– Прости, неправдоподобно.
– Опять? А есть правдоподобные угрозы, которые не касаются президента?
– Разве это не оскорбительно для рыжих? – спросил мужчина в задних рядах, рыжий.
