От суеверных горожан Дан столько плохого слышал о Диане, что в ее сосредоточенном взгляде и напряженной позе видел грозное намерение в любую минуту призвать чудовище, что потопит корабли, которым не посчастливилось оказаться у берегов Темноморья.
Сейчас, зная правду о русалках, Дан удивился, как под наплывом лживых слухов не замечал доброты и искреннего волнения, с которым Диана тогда всматривалась в Бушующее море.
— Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Дан. — Диана проницательно взглянула на него, все так же мило улыбаясь. Пучок ее волос, украшенный разноцветными заколками, пошатнулся, когда она чуть склонила голову вбок. В глазах Дианы появилось больше тепла, отчего Дан смутился, снова уткнувшись в меню.
— Что желаете? — спросила она, занеся ручку над блокнотом.
Дан хоть и вглядывался в меню, от волнения так ничего и не прочитал, поэтому первая ответила Марта:
— Блинчики с вареньем и чай с мелиссой.
— Отличный выбор, а ты, Дан?
— Вишневый пирог и простой черный чай, — после недолгой паузы ответил он.
— Прекрасно, скоро вернусь! А вы пока не скучайте! — обернувшись, крикнула Диана, когда уже подошла к другому столику: посетителей становилось все больше и больше. Несколько людей подозрительно косились на Марту. Она тяжко вздохнула, уловив часть их разговора про морских ведьм и рыбака, который недавно чуть не погиб по вине чудовищ. Но, вспомнив разговор Дианы, что чужое мнение не должно влиять на твою уверенность в себе, Марта качнула головой, не позволяя лживым слухам испортить ее хороший вечер.
Марта и Дан молча уставились друг на друга. Если в школе их темами для разговора были математика и школьный спектакль, то сейчас никто не знал, как начать общение.
Когда Дан в очередной раз поправил галстук и провел рукой по волосам, Марта, заметив нарастающее волнение друга, прервала тишину:
— У тебя есть увлечения помимо математики? — спросила Марта, взяв в руку ракушку из вазочки, что стояла возле салфетницы.
— Нет… Сейчас нет.
— А раньше? — от Марты не скрылась легкая грусть в его голосе.
Вернулась Диана и поставила перед Мартой тарелку с румяными блинчиками, щедро политыми малиновым вареньем. Когда Дан отломил кусочек вишневого пирога, то после колебаний все же решился дать ответ:
— До переезда в Темноморье я жил в Лазурьске, где состоял в школьной музыкальной группе. — Марта удивленно расширила глаза и чуть не уронила вилку, когда Дан добавил: — Я играл на гитаре.
— О-о, — вымолвила Марта. Кусочек блинчика соскользнул с вилки и плюхнулся в варенье.
Дан рассмеялся.
— Да брось, я, когда узнал, что ты русалка, и то был меньше удивлен.
— Просто это так… не вяжется с тобой. Ты на всех репетициях спектакля боялся сцены как огня.
Дан печально улыбнулся, осознавая, что шутка Марты не так далеко от правды.
— Ты можешь не рассказывать дальше, если не желаешь, — осторожно добавила Марта.
Дан задумчиво взглянул на нее и с грустью осознал, что, несмотря на все невзгоды, что жизнь беспощадно подкидывала Марте, она находила в себе силы каждый раз подниматься и идти дальше, не закрываясь от мира, как сделал он. Каждый раз, когда ему казалось, что огоньки счастья в глазах Марты больше не появятся, она доказывала обратное, цепляясь за то прекрасное, что умела замечать в мире и в людях, вновь и вновь находя в себе силы двигаться дальше.
— Нас было трое, вместе мы писали песни и затем исполняли их. Казалось, наша группа никогда не распадется, ведь мы были лучшими друзьями. По крайней мере, я так считал. — Дан повел плечом, будто задавался вопросом, как тогда мог допустить такую глупую мысль. — Я любил играть на гитаре так сильно, как ты любишь море: тебе плохо, если вы долго порознь. — Дан уловил понимание в глазах Марты и улыбнулся, осознавая, что уже и забыл какое это приятное чувство — когда тебя понимают. — Кирилл играл на барабанах, я на гитаре. А еще была Алина, она пела, и я иногда выступал с ней в дуэте.
От воспоминаний о ней Дан нахмурился, сдвинув темные брови, и стал рассеянно ковырять вилкой кусок пирога.
— Нас приглашали на городские фестивали. Втроем мы много времени проводили вместе. Сидели в кафе, где обсуждали предстоящие концерты и мечтали о счастливом будущем, к которому нас приведет любовь к музыке.
Дан затих и сделал большой глоток чая. Раскрывать перед кем-то свою душу всегда тяжело, но когда видишь тепло и участие в глазах собеседника, каким была Марта, то становится легче.
— Но потом мы поссорились. Они бросили меня, когда… — Дан запнулся и махнул головой, мол, об этом не сегодня. — После одного кхм… события группа распалась. Мы перестали быть друзьями.
После Дан не раз задумывался о том, были ли они друзьями вообще.
— Значит, они были не настоящими друзьями. Друзья в беде не бросают, — уверенно заключила Марта, будто прочитала его мысли. Как и в прошлый раз Дан горько усмехнулся от этих слов. — Поэтому ты теперь не играешь? Ты бросил любимое занятие из-за того, что оно связано с плохими воспоминаниями? — Марта склонила голову, размышляя. — Но если твоя любовь к музыке такая же сильная, как моя связь с морем, то никакие преграды не должны помешать тебе. Разве стоит позволять невзгодам отобрать у тебя то немногое, что приносит тебе искреннее счастье?
Воодушевление, с которым говорила Марта, заставило Дана мысленно вернуться в те моменты, когда уже находясь в Темноморье он брал в руки гитару, но под наплывом болезненных воспоминаний так и не решался перебрать струны. Он разочарованно вздохнул, осознавая, что даже тут позволил прошлому взять верх.
Возможно, еще не поздно все исправить?
— Спасибо, — ответил он и с теплотой посмотрел на Марту, удивляясь, как она сумела не только вновь найти в себе надежду на лучшее, но и подарить часть внутреннего света ему.
— Обычно это я говорю тебе спасибо, — засмеялась Марта, и Дан не смог сдержать улыбки, которая тут же исчезла, когда Марта напряженно замерла, вцепившись в кружку с чаем.
Дан проследил за взглядом Марты и шумно выдохнул.
В кафе вошли Регина и Егор.
20. Ты спасешь меня?
Сердце Марты забилось сильнее, она замерла, не в силах пошевелиться. Дан с тревогой следил, как Регина с Егором заняли соседний столик.
Элегантным жестом поправив черные локоны, Регина повернулась к Марте и одарила взглядом, из которого будто сочился яд.
— Мы можем уйти, — предложил Дан. Казалось, в уме он уже проложил все пути отступления.
— Ну уж нет! Я итак слишком долго сбегала! — Марта удивилась уверенности в своем голосе. — Помнишь, ты говорил, что мне нужно уметь постоять за себя? — напомнила она скорее самой себе, чем Дану.
Все время, когда так было необходимо дать отпор, Марта на первых же этапах бросала попытку. Пропажа мамы, открытие способностей, встреча с Линдой, отдаление Яры, правда о том, как она стала русалкой, — эти события грозовой тучей висели над Мартой, отнимая силы. Сдаться казалось проще, быстрее и менее страшно, чем выступить против. Но чем дольше игнорируешь проблему, тем сильнее она разрастается и тяжелее поддается контролю.
