Нырнув глубоко под воду, где давящая, тишина заложила уши, я ликовала. Вода помогла смыть вчерашнюю ночь. Кошмар. Очередной из многих. Очистить мысли. Переболеть тем мужчиной, который разрушал меня изнутри. Он касался моего сознания, но даже не подозревал, как глубоко его корни проросли внутри. Вот почему я так реагировала, потому что мой мозг не понимал разницы между сном и явью. Не осознавал, что реальный Атлас опасен. Он не тот волнующий вызывающий дрожь по телу мужчина, вторгающийся в мои сновидения. Я понимала это и пыталась обуздать своё тело, которое тянулось к огню, не понимая, как только коснётся пламени, сгорит.
И всё пыталась понять, кто была та девушка, облачённая в тёмный непроницаемый плащ, которая обнимала Атласа? Но единственный ответ, который приходил в моё сознание, бесил. Злил. Обручем злости сворачивался вокруг шеи и давил.
Прошло десять дней и каждый вечер, как только выходила из шатра, натыкалась на взгляд Атласа. Он преследовал меня повсюду, но больше не подходил. Того раза, когда я следила за ним, оказалось достаточно нам обоим.
Лёгкие уже горели, когда я вынырнула на поверхность. Шум неподалёку привлёк моё внимание. Повернувшись, увидела, как качаются тонкие ветви и не от ветра. Середина дня. В лесу сейчас не должно быть никого. Сюда мало кто ходил, но я уверена, за мной следили. И не понимала Атлас это или кто-то другой.
«Не пересекай черту города!» — эхом резонировал голос бабушки внутри меня. Словно она заложила свои приказы, наставления в мою систему. Их не стереть. Не удалить.
С другой стороны, плеск воды. Вдохнув воздух нырнула и поплыла к берегу, когда почувствовала, как что-то тянет вниз. И я захлёбывалась. И я задыхалась. Хотела крикнуть, но вода заливалась в рот и мешала вздохнуть. И меня утягивало всё дальше глубже под воду. Тело тяжелело. Лёгкие горели адски. Прозрачная вода сейчас казалась тёмной, словно кто-то со дна поднял ил, чтобы замутнить всё вокруг. Я дёргалась, словно меня подвесили на верёвках и тянули как марионетку. А потом в момент паники, достигшей критической точки, когда ревела в бездонную пустоту, кричала, позволяя воде сильнее заливаться в гортань, раздирать лёгкие ощутила, как две руки сомкнулись на моих волосах. На секунду показалось, меня пытаются утопить. Я начала сопротивляться с удвоенной силой хоть и думала, что сил нет, когда мои ладони сомкнулись на твёрдой руке. Я провела ногтями по коже того, кто дёргал меня за волосы желание вырваться и всплыть на поверхность, оно удушающим было. Отчаянным. Но я так долго пробыла под водой, что стенки моего сознания начали сужаться. Чёрная мгла по краям, а демоны в голове ликовали, пританцовывая и напевая грязные неправильные слова. Погружаясь в себя, где слова «боль» не существовало, я была уверена, поцарапала того, кто не позволял мне вынырнуть, прежде чем потеряла сознание.
Очнулась на берегу озера, словно в меня вдохнули так необходимый моим изголодавшимся в воздухе лёгким вдох и закашлялась, сплёвывая воду. Грудь сдавило. Рёбра трещали. Огляделась по сторонам, помня панику, давящую изнутри. Глаза горели, как и лёгкие. Воздух хрипло со свистом, врывался через нос и покидал моё тело. Рядом никого не оказалось. Тишина. Прозрачное озеро. Гладкое. Никакой ряби. Ничего что говорило бы о недавнем происшествии. Как будто всё произошло только в моей голове. Но я была уверена, что чувствовала руки, давящие на мою голову. Как отбивалась. Как поцарапала того, кто хотел меня утопить.
Обнажённая я сидела на берегу в полном одиночестве. Мой разум трещал от попытки соединить всё в одну картину, но где-то не хватало ниточек. Всхлипнув, схватила свои ноги, притянула к груди и задрожала. От страха, который склизкими щупальцами свернулся на моей коже. От осознания того, что бабушка не просто так ограждала меня и предупреждала. От того, что не прислушалась к ней и подвергла свою жизнь опасности.
Тихий едва слышный писк заставил меня вскочить. Схватив одежду, накинула платье, собрала мокрые волосы в пучок и подобралась к дереву. Посмотрела наверх, туда откуда доносился писк и не смогла сдержать улыбки. Напряжение, которое не отпускало моё тело, натянуло до предела кожу, немного отпустило. Волна ужаса, когда я находилась в воде, отхлынула, когда я увидела два тёмных, горящих глаза. Котёнок. Он сидел на верхней ветке, смотрел вниз и мяукал. Схватившись за ствол дерева ногами подтянулась и повисла на нижней ветке. Я любила бродить по лесу. Ступать босыми ногами по земле. Зарываться в траву и лазить по деревьям. Вот почему меня боялись в цирке, но Вори закрывал на это глаза. Ясми единственная кто разговаривала со мной. Единственная кто разделила свой фургон с тёмной кровью. Я для них самое плохое что может быть в человеке. И я каждый раз подтверждала их опасения, скрываясь в лесу разговаривая с вороном, который летал за мной, сидел на нашем с Ясми фургоне, разговаривал страшным гортанным голосом, который казался неправильным для птицы, не понимая, что это не я научила его. Они принимали ворона за дьявола.
Ловко перебирая руками, я перебиралась с одной ветки на другую, пока не оказалась рядом с котёнком. Его мех был чёрным и в лучах полуденного солнца казался аспидным. Совсем как волосы Атласа. Протянув руку, позволила малышу понюхать меня и когда, он позволил, погладила. Провела ладонью по мягкому меху, услышав урчание.
— Иди сюда, — шепнула. — Давай же.
Он протянул лапку и коснулся своими мягкими перепонками моей кожи. Без когтей. Хорошо.
— Ты такой красивый.
Присев на соседнюю ветку, я обвила руками шершавый ствол дерева и едва слышно запела песню. Каждое слово оно словно кусочек в моей коже. Тихий. Горестный. Одинокий.
Я не ждала маленький комочек шерсти, но пока пела котёнок спустился и чёрной лужицей растёкся на моих коленях. Абсолютно чёрный. Аспидный. Как Атлас. Тьма. Опасность. И мне не принесёт ничего хорошего, но я не хотела оставлять его на дереве. Спустилась держа котёнка в одной руке и тихо пронесла в фургон. Ясми, если узнает, велит избавиться, а если новость дойдёт до Вори мне конец. Он ультиматум поставит и мне не придётся выбирать между котёнком и своей жизнью. Я не могла остаться одна в этом городе, в который не должна была приезжать. Черту, которого не должна была пересекать.
Накормив котёнка выскользнула из вагончика и направилась к своему шатру. Очередь не была столь явной, и только тут я осознала причину, местные горожане стыдились своих желаний. В отличие от первого вечера, который поразил каждого своим размахом, сейчас они тайком пробирались в мой шатёр, чтобы никто не разузнал, что твой сосед был у девушки, которую все считали ведьмой. Лицемерные вздорные болваны.
Сегодня повторилось всё то же самое. Я словно попала в день сурка, менялась только дневная программа и с каждым днём она становилась всё опаснее. Смертельнее. Жуткая картина. Я чувствовала постоянное напряжение. Я лгала умело, даже не краснела. Я говорила о той судьбе, которую хотели услышать, а не о той, что кому-то придётся взвалить на свои плечи неподъёмную ношу. А кто-то потеряет близкого человека. Кто-то сгорит в своих чувствах в своей любви.
В полночь, когда я уже всё убрала, ко мне в шатёр вошёл он. Дьявол. Никем другим он не мог быть. Атлас долго смотрел на меня застывшую на стуле. А потом сел. И указал кивком головы на карты. Я не хотела ему гадать, но пришлось.
