Я шла по тропинке босыми ногами чувствуя, как прохлада земли бьёт мои ступни, заряжает, бодрит. Я шла по новой тропе, потому что слишком сильно злилась. Потому что хотела сбежать. Ото лжи. От слов, которые липли к коже как проказа. Грязь.
Первое правило нельзя, когда сумерки накрывают землю бродить неизвестными тропами и опасно, потому что лес мог затеять игру и увести так далеко, что можно не выбраться. Но в тот вечер чувства взяли надо мной верх. Они опалили меня, заглушили тоненький голосок разума, который вопил остановиться, а я не слушала ещё быстрее, удаляясь от людей. Глубже плотнее погружаясь в неведомый лес. И остановилась только в тот момент, когда моё тело обдало холодом. Да разница была очевидна позади на шаг назад тепло, а впереди хладное дыхание. Но почувствовала я изменение, когда не заметив бревна преграждавшего дорогу, споткнулась, ободрав кожу и упала. Волосы запутались в кривых ветвях дерева, словно удержать хотели. Ветер опалил кожу.
— Тьма, — рванным голосом каркнул ворон.
Я вздрогнула, не ожидая увидеть его. Подняла голову и наткнулась на сумрачное здание. Оно казалось огромным. Дверь открытая пасть. Передо мной монстр, готовый пожирать. Я видела только тёмный безмолвный фасад, который уходил ввысь и скрывал свою вершину-голову в тумане. Поднявшись, отряхнула платье, приближаясь к тому покинутому всеми дому. Вход его оплели толстые лианы и красивые белые цветы. Их аромат сладкий приторный, который вибрировал в носу, привлекал меня всё ближе, пока не осознала, что опустилась на колени и склонилась вниз, ещё глубже вдыхая аромат, который пьянил.
Оторвавшись от земли, я посмотрела на свои руки, которые прижимала к стене, но вместо пальцев из ногтей вились лианы, которые врастали в камень. Сердце колотилось, как молот о рёбра, кода я попыталась вырвать свои руки из стены и упала на задницу. Руки вспотели. На лбу выступила испарина. В горле всё пересохло. Не знаю, как я встала, но поняла, что смотрю на лестницу. Она стояла в самом центре разрушенного дома, который напоминал мне старую церковь. Первые две ступени разрушены, словно кто-то специально пытался снести лестницу. Моя рука на перилах, когда впереди услышала смех. Невесёлый. Не так, как люди смеются. Замогильный. Протяжный. Ужасный. И я пошла за ним.
Поднявшись, оказалась перед большой дырой, которой когда-то было витражное окно. С неба на меня смотрела полная луна, освещая пол, по которому я ступала босыми ногами. Я боялась смотреть вниз, чувствуя, как там внизу по моим ступням скребутся какие-то жуки. Может, пауки. Или кто-то ещё. Посмотреть, значит, сделать то, что было нарисовано в моей голове правдой.
Мне не удалось надолго остаться в том месте, когда заметила белую тень. Я пыталась уловить то видение, словно призрак, дух скитался по этим разрушенным комнатам, но моё человеческое зрение не могло ухватить точный образ. Бабушка. Да именно то слово проплыло в сознании, и я даже не задумалась почему? Пошла за той тенью за жутким скрипучим смехом, пока не оказалась в помещении, похожем на личные покои. В голове туман. По краям сознания бродит та самая призрачная фигура, я всё ещё слышала гулкий смех, когда громкий стук заставил меня подскочить.
Обернувшись, заметила, что дверь закрылась, я вскрикнула, прикрыв ладонью рот, а потом увидела ворона, сидящего на подоконнике. Он держал что-то в клюве и когда я подошла готова была бежать со всех ног, но обернувшись наткнулась на своё отражение. Тогда осознала, что нахожусь в опьянении. Дурман кружил голову, подкидывая те страхи, которые сидели глубже всего. Сон мой пришёл в реальность словно родной гость. Я видела в своём отражении ту девочку так похожую на меня только в глазах огонь полыхал, а ладони её держали огненную сферу. Подняв свои руки, заметила тот же самый шар обжигающего пламени и попыталась скинуть его. Хотела закричать, но ничего не получалось. Мой рот пропал. Его запечатали.
В панике подняла взгляд, увидела своё лицо и изнутри завопила. С моего лица и правда стёрли губы, их просто не было. Ровный участок кожи вместо рта. А позади меня стоял Атлас. Он не касался, но в глазах я видела то же пламя, что всегда во снах. Демон он коснулся моей души и запятнал своей чернильной мглой. Теперь я стала такой же, как он.
Ворон вспорхнул, привлекая моё внимание и когда опустился на раму зеркала, я в очередной раз хотела закричать, но не получилось. На моём лице всё ещё не было губ. Ворон держал в клюве окровавленный кусок плоти, которая могла принадлежать человеку. Тогда я развернулась и направилась к выходу, но чем сильнее бежала, тем дальше становилась дверь. Я словно попала в лабиринт, который удлинялся, не желая выпускать меня на свободу. Дом хотел оставить моё тело себе. Я его пища. Я, душа которой он будет питаться, чтобы сохранить себя.
Семь
Бакадимор
Не думала, что очнусь. Как только сознание врезалось в меня молотом, сбивающим дыхание, хотела вскочить от страха, что лился по нервам. Не самое приятное пробуждение, но я рада была, что очнулась. Голова гудела, будто кто-то хорошенько треснул меня накануне вечера и заставил выпить песок с водой. Но не это заставило страх лавиной накрыть сознание, а взгляд дьявола, который сидел рядом, удерживая моё тело в своих объятиях словно в тисках.
Я смотрела на него как кролик. Жертва, оказавшаяся в силках. Ловушка его тело. Руки стальной канат. Взгляд металлический словно по моей коже прошлись острым лезвием. Я всё ещё находилась в старой церкви, которая вчера ночью стала для меня ужасным откровением. Бабушка Ружа я видела её образ. Печальные глаза словно она разочаровалась во мне. В моих поступках и это болью терзало изнутри. Что-то треснуло во мне, сломалось гораздо больнее, чем рёбра. Там внутри надрыв.
Я чувствовала, как желание к Атласу подавляет страх. Как нестерпимая потребность коснуться его попробовать вкус алых идеальных губ взрывается во мне, унося все страхи в глубину сознания. Тишина абсолютная. Только наши взгляды его руки на моей талии. Я не в силах сопротивляться позволила огромному телу Атласа согреть меня. Чувствовала твёрдость его мышц. Жалящий взгляд. Замерла, а он хрипло на выдохе:
— Зафира.
Слова мягкие. Мужчина нет. Я напряглась готовая бежать или, наоборот, готовая обернуться и вкусить губы, когда Атлас сильнее сжал свои руки вокруг моей талии. Наверное, секс с ним будет подобен урагану, который вполне возможно, просто разрушит меня. Но я не могла не думать о том каково находиться в его объятиях. Позволить сильным рукам бродить по моему телу. Целовать погружаться в меня на всю длину, чтобы наши тела слились в нечто единое. Целое.
— Боишься, — голос сталью коснулся меня, но то не вопрос был.
Атлас знал, что я в ужасе. Что моё сознание словно раздвоилось. Одна половина приняла сторону страха. Другая — заинтересованной казалась. Так же как пугал он манил. Меня что-то тянуло к нему. Что-то что я не в силах объяснить и преодолеть тот барьер.
Рука Атласа мягкой лаской прошлась по моим волосам. А шёпот, который проник в уши заставил тело дико дрожать, и я не знала насколько глубоко моё желание сбежать и насколько глубока потребность остаться. Проглотить его вдох. Стать его выдохом на моих губах.
