Мне хотелось прикрыть своё лицо руками, когда увидела Рошин. Поправить волосы, которые растрепались. Умыть лицо не потому, что стыдилась того, что сделала, а потому, что знала, Рошин поймёт, чем мы с Атласом занимались в её доме. И это вызывало грызущее чувство вины. Я знала, мои щёки полыхают алыми пятнами и всё ещё ощущала вкус его спермы на своём языке. Мне казалось, что на лице остались следы нашей страсти, но я не могла поднять руку и проверить. Это бы подтвердило, что мы делали.
Я бросила быстрый взгляд в сторону Атласа и когда заметила на его губах улыбку, почти поперхнулась. Такой не видела никогда. Она детской была, словно он наслаждался моей неловкостью и хотел посмотреть, как долго я выдержу, прежде чем сбегу. Наглый. Привлекательный. Вкусный. Чёрт. Не туда. Мои мысли пошли совсем не туда.
А потом я заметила какими взглядами обменялись Рошин и Атлас. Они словно говорили только без слов. В полной тишине. И это посеяло во мне новые корни. Подозрение. Они определённо знали друг друга, и это не казалось чем-то хорошим.
— Иди в комнату и разденься. Я обработаю твои раны, Зафира.
Голос командный не терпящий возражений. Я посмотрела на Атласа и заметила едва различимый кивок. Он тоже хотел, чтобы я послушалась и ушла. Что ж, как только мы снова окажемся наедине я потребую ответов.
Поднявшись, скрылась в комнате, прикрыв дверь. Был момент, когда я хотела остаться спрятаться и подслушать, но не позволила тем мыслям отравить моё сознание. Не стоит всё накалять. Уверена, они не скажут друг другу ничего важного понимая, что их могут услышать.
Выполнив просьбу Рошин скинула платье и начала разматывать тугую повязку, которая стягивала рёбра, когда по спине поползли мурашки. И не от страха, а от взгляда, которым меня гипнотизировал Атлас.
Он не позволил обернуться. Подошёл, положил ладони на мои плечи и выдохнул:
— Ещё раз ослушаешься меня и будешь наказана. Поверь, Зафира, я не играю, — его голос сочился ядом и силой, которая больно ударила меня под дых. — Я предупреждал, чтобы не ступала в Бакадимор одна, но ты ослушалась, и посмотри, к чему это привело.
Он развернул меня к себе, опустил взгляд, вырвал из моих окаменевших рук повязку и оголил. А потом его челюсти крепко сжались. Пока глаза выхватывали все каждую рану порез синяк и впитывали в его сознание. Я прикрыла грудь руками чувствуя злость, которая клокотала в нём. Мне хотелось отвернуться спрятаться, чтобы Атлас не видел меня такой изуродованной, но он не позволил. Схватил меня двумя пальцами за подбородок и заставил впитать его тьму. Злость. Ярость и гнев. Они вошли в моё тело и царили там, сея хаос.
— Кто? — единственный вопрос, который резанул мои уши.
— Ты злишься? — едва слышно вместо ответа спросила.
Атлас нахмурился, его глаза полыхнули недовольные тем, что я проигнорировала вопрос.
— Я в бешенстве, — рык, прокатившийся по мне разрушительной волной. — В ярости.
— Почему? — этот вопрос ещё тише словно я боялась услышать ответ.
— Потому что ты моя.
Я закусила губу, когда его пальцы на моём подбородке сжались чуть сильнее. Не причиняя боли, но привлекая внимание. Напоминая, что я так и не ответила на вопрос.
— Что связывает тебя с замком? — всё ещё не желая сдаваться, спросила. — Кто для тебя Вил?
— А для тебя кто, Зафира? — его голос не позволил мне определить тон.
Я не смогла прочесть, злился ли Атлас или намеренно пытался толкнуть меня в бездну.
— Отец, — на выдохе.
Глаза Атласа в тот момент загорелись. Всего на мгновение. Одно краткое мимолётное мгновение, но я не моргнула и увидела его эмоции. В тот момент наши планеты сошли с орбит и столкнулись. В тот момент он получил от меня нечто, что позволило Атласу поменять свои намерения. Переписать историю игры.
— Кто? — с нажимом и каким-то не своим тоном снова спросил Атлас. — Больше спрашивать не стану.
И тогда я промолчала. Не потому, что хотела испытать его, а потому что не знала, как далеко готов зайти Атлас. И окажется ли он на моей стороне или выберет другую? Он сказал: «потому что ты моя». Те слова они резонировали во мне. Боролись с другими более глубинными дикими чувствами, и я не могла примирить их между собой. Тогда он отпустил. И ушёл, не сказав больше ни слова.
Я знала это последняя ночь, прежде чем мы уедем и всё больше чувствовала, что не смогу. Должна покинуть этот город, разрезать невидимые путы леса, который корнями пророс в меня, но не могла. Нечто скользкое гнилое и мрачное держало меня. Оно не позволит уйти, пока я не расплачусь за грехи, которых не совершала.
Рошин, которая вошла после Атласа, не сказала ни слова. Она молча пережёвывала свои вопросы ни на один из которых я не готова была отвечать. В полной тишине обработала мои раны. И когда туго затягивала повязку на рёбрах, я зашипела. Подняла глаза, встретившись с её осуждающим взглядом в зеркале.
— Скажи это, — мрачно кинула.
Она понимала, о чём я говорю. А я не знала, то ли специально прошу её нарушить хрупкое доверие, которое сплелось между нами, то ли устала ото лжи и обмана и хочу напиться не ядовитой лжи, а исцелить свой разум правдой. Она закусила губу и покачала головой.
— Вы знакомы?
— Мы живём в одном городе. Конечно, знакомы, — фыркнула Рошин. — А тебе лучше уехать. Поверь. Не нужно топить себя в том мёртвом болоте, Зафира.
— Откуда ты знаешь?
— Все в городе знают, что эта ночь последняя. Ваш цирк уедет и тебе лучше присоединиться к своим.
Прикусив язык от злости, я развернулась, когда Рошин завязала повязку. Схватила платье, влезла в него, намереваясь убежать. Да именно убежать от всего, что кусало меня за пятки, вонзая острые клыки в кожу. Прорезало сухожилия, вызывая в душе очередную волну яростных чувств. Её рука остановила меня. Заставила обернуться и встретить замкнутый взгляд. Тот самый который я так часто видела в глазах Атласа.
— Он захочет спасти тебя и погибнет сам, и я не могу этого допустить.
— Ты любишь его? — задыхаясь от боли, что резала мои внутренности, выдохнула.
— В каком-то смысле, — уклончиво ответила Рошин. — Уходи не потому, что я прошу, а потому что по-другому вы оба погибните. Бакадимор плохое жуткое место, которое забирает людей и любые воспоминания о них. Не ввязывайся в это, Зафира.
— Иначе что?
Рошин подошла и погладила меня по щеке. Мягко. Нежно. С заботой. Это всё резонировало внутри и разрывало меня на кусочки.
— Иначе мне придётся вмешаться и повлиять на его выбор.
Она развернулась и вышла, оставив меня с той горящей правдой. О, да я определённо уловила главное. Суть её угрозы. Рошин поставит Атласа перед выбором я или она и он, очевидно, выберет её. Значит, те отношения, которые есть между ними гораздо глубже и мрачнее, чем я думала. Чёрт, а я ведь уже представила его в моём сердце. Позволил душе поверить. Разуму отпустить тревоги и каким бы замкнутым ни был Атлас, я чувствовала, что могу довериться ему. Но теперь не понимала, где ошиблась? Почему позволила предчувствию обмануть меня? Попала в ловушку и теперь не знала, как из неё выбраться.
