Глава первая
Мама открыла дверь, позволяя свету проникнуть в мою комнату. Глаза не сразу привыкли к неожиданной яркости, но через пару секунд мне все-таки удалось разглядеть ее встревоженное лицо. Весь день я просидела в полной темноте, пытаясь спрятаться от неизбежного.
– Пора, – объявила она со смирением в голосе.
Я мельком взглянула на ее лицо. Возле маминых глаз залегли глубокие морщины, которые были результатом ежедневного беспокойства, а на щеках блестели дорожки от слез. Ярче всего выделялся красный полумесяц, вытатуированный у нее на лбу. Символ тех, кто находился в рабстве у демонов. Символ моего будущего.
Кивнув, я поднялась с кровати, едва чувствуя свои конечности. Мама отступила в сторону, позволяя мне пройти в гостиную.
Мой младший брат Майк сидел на диване, пристально уставившись на гладко оштукатуренные стены. Со стороны казалось, что он пытается изменить реальность с помощью усилия воли. Но никакие силы не могли предотвратить того, что ожидало меня в тот день. Моя судьба была предначертана давным-давно.
– Хотел бы я быть первенцем, – глухо пробормотал Майк, и мое горло сжалось от накативших эмоций. Мой беззаботный брат с трудом сдерживал слезы, и меня это просто убивало.
Я бы не пожелала ему такой участи. Хорошо, что именно я родилась первой. Майк всегда был слишком мягким, и жизнь раба наверняка сломила бы его дух. Все сложилось именно так, как должно.
– Лучше бы у меня не было детей, – серьезным тоном сказала моя мать.
Я знала, что она говорит это не всерьез. Она всего лишь хотела защитить меня от неизбежного будущего. Наступили темные времена. После Падения никто из нас уже не надеялся на нормальную жизнь: нам оставалось лишь мечтать о другой реальности или принять ту, в которой мы оказались.
Мама утерла слезы и выпрямила спину.
– Может, тебе достанется некромантия, и тогда ты сможешь получить хорошую должность. Только представь, мы будем работать вместе, как только ты выпустишься из академии. – Ее лицо мгновенно просветлело.
Я кивнула, хотя это было маловероятно. Когда ангелы дали отпор Люциферу и его демонам, произошел невероятный выброс силы, вспыхнувший, как северное сияние. Человечество оказалось «заражено». Большинство из нас превратилось в сверхъестественных существ, и лишь немногие остались обычными людьми. Дар каждого человека зависел от того, чья сила коснулась его сознания: ангельская или демоническая. Это происходило в случайном порядке, независимо от того, грешник ты или святой. Моей маме досталась демоническая сила некромантии, и она занималась тем, что оживляла мертвых. Только поэтому мы не оказались на улице, как бо́льшая часть человеческого населения Земли. Но мамины «пациенты» не были по-настоящему живыми, они…скорее походили на зомби. Я с содроганием вспоминала те времена, когда она брала работу на дом.
– Вряд ли она окажется некро, мам. Я не верю в такие совпадения. Может, она станет хрящом? – мой саркастичный братец наконец-то пришел в себя.
Мама протянула руку и шлепнула его по голове.
– Просто помолчи, – с упреком сказала она. Сегодня ее ослепительные блондинистые волосы выгладили тусклыми и сальными. Наверное, она так и не смогла заснуть от волнения.
Я сухо рассмеялась, чтобы разрядить обстановку. Хрящами называли тех, кто утилизировал мусор и прочие отходы с помощью магии. Этот талант определенно стал бы гнилой вишенкой на дерьмовом торте моей жизни. От хрящей всегда исходила отвратительная вонь, и они находились на самом дне магической иерархии.
Во времена Падения мне было всего пять лет. По словам мамы, когда меня поразила магия – мое тело парило в воздухе целых пять минут. Ей пришлось прижать меня к кровати, чтобы я не улетела. Майку было четыре года, и он вряд ли помнил те события, но мама сказала, что его кожа позеленела на несколько часов.
Она подошла ближе и пригладила мои светлые волосы.
– Прости. Мне не следовало соглашаться на сделку с…
Я прервала ее взмахом руки. Откровенно говоря, меня уже тошнило от извинений. Когда мой отец умирал от рака, то вся наша семья пришла к решению: мама должна продать свои услуги демонам, став некромантом на пожизненной службе у сил зла. Мы просто не прочли мелкий шрифт в конце договора, где было указано, что ее первенец тоже становился пожизненным рабом этих нечестивых существ.
Сперва все шло хорошо, но через шесть месяцев после того, как демоны избавили отца от страшной болезни, его сбил автобус. Шесть месяцев – вот и все, что мы с мамой получили в обмен на пожизненное рабство. Я быстро перестала надеяться на будущее, полное света и радости. Мои детские мечты были разрушены.
Лето подошло к концу, и мне исполнилось восемнадцать. Сегодня мне предстояло отправиться на Пробуждение – магическую церемонию, которую устраивали падшие ангелы. Это было необходимо для того, чтобы пробудить наши дары и проклятья. Во время церемонии определялось, какими силами обладал человек: ангельскими или демоническими. Сразу после Падения никто не знал, затронула ли его магическая энергия, и если да, то какая именно. Когда ангелы поняли, что их действия привели к мутации людей, – они запечатали новоприобретенные способности тех, кому еще не было восемнадцати. Эти силы нельзя было забрать, но их можно было сдержать, чтобы у нас было хотя бы какое-то детство.
Как только моя сила будет определена – я выйду со сцены и поверну налево. После получу метку раба и поступлю в Академию Нечестивых. Тогда как другие выйдут в правую сторону и будут зачислены в Академию Падших, вместе с остальными свободными душами. Академия Падших считалась престижным учебным заведением для тех, кто не был связан демоническим контрактом. По большей части в ней учились благословленные ангелами. Одаренные юноши и девушки должны были обучаться в течение четырех лет, чтобы впоследствии поступить на службу в Армию Падших и получать хорошую плату за работу на стороне света. Война все еще шла полным ходом, и я собиралась вступить в ряды тьмы. Мое служение демонам должно было начаться совсем скоро, и от одной мысли об этом мне становилось тошно.
– Мне пора идти. Не хочу опаздывать, – резко сказала я. Мое опоздание стало бы смертным приговором для моей семьи. Демоны с нетерпением ждали своего нового раба: беззащитную восемнадцатилетнюю девушку-подростка, которую они будут пытать и унижать до ее последнего вздоха.
В этот момент моя мать громко разрыдалась, и я просто не могла на это смотреть. Я сама еле сдерживала слезы, но мне нужно было оставаться сильной.
– Люблю вас. Увидимся позже, – добавила я, игнорируя мамины всхлипы, и поспешно направилась к двери.
– Бриэль, – в ее голосе было столько боли, что я не смогла обернуться. Если бы я посмотрела на нее, то рассыпалась бы на кусочки. – Мне так жаль. Ты простишь меня?
