– Ох, – сказал Сойер откуда-то из глубины лимузина, и я подскочила от неожиданности. – Ты выглядишь…
Он замешкался, будто не найдя подходящего слова. В темноте машины я видела только его янтарные глаза, горящие во мраке.
– Прекрасно? – подсказала я нервно.
Он придвинулся ближе. Сиденье прогнулось под его весом, когда он оказался рядом, и я наклонилась к нему. Наши взгляды встретились.
– Соблазнительно.
Меня накрыло волной жара – словно адское пламя, которое не охладить ничем, только одним. Я тяжело сглотнула.
– Ну, в общем… ты тоже выглядишь неплохо, – пошутила я.
Он усмехнулся:
– Как же я люблю твое чувство юмора.
Черт, я не связывалась с настоящими эмоциями. В смысле, могла, но это не мой конек. Легче прятаться за щитом сарказма. Но мои чувства к Сойеру казались глубокими, как бездонный океан.
– Им я компенсирую свою ужасную внешность, – пошутила я.
Шутки сыпались из меня сами собой, против воли. Прежде чем он успел ответить, машина остановилась.
– Это было быстро, – заметила я.
Дверь открылась, и Юджин помог мне выйти из машины. Что за?.. Он что, ехал впереди? Черт, этим ребятам прекрасно удавалось маячить перед глазами, когда они хотели, чтобы их видели, и исчезать, если требовалось быть незаметными. Я приняла его руку и вышла в…
Порту.
– Почему мы… – начала было я, когда меня прервал высокий женский голос.
– Сойер! – закричал кто-то радостно.
Здесь собралась толпа. Вдоль красной ковровой дорожки стояли десятки черных лимузинов, из которых выходили люди. Я проследила взглядом до конца ковра, и мои брови взлетели.
У причала стоял круизный лайнер – или яхта, или как там еще богачи называют эти гигантские корабли. Он был пришвартован и украшен вдоль бортов чудесными белыми гирляндами.
– Добрый вечер, миссис Пеппер, – Сойер кивнул подошедшей к нам женщине, но я слышала нотки раздражения в его голосе.
Пеппер. В смысле, как Мередит Пеппер?
Сойер взял меня за руку и переплел наши пальцы, как ни в чем не бывало. Темноволосая женщина с излишним количеством косметики на лице заметила это и подняла бровь.
– Полагаю, ты уже выбрал свои топ-20? И наверняка Мередит в этом списке? – сказала женщина, заговорщицки ему подмигнув.
Сойер нервно рассмеялся.
– Может быть, нам не стоит обсуждать это на дне рождения моего отца? – он тоже ей подмигнул.
Она коротко рассмеялась и похлопала его по груди.
– Ты прав. Повеселись на вечеринке, дорогой.
Когда она отошла, я посмотрела на Сойера. Он в ответ посмотрел на меня из-под своих густых черных ресниц.
– Ты привел меня на свидание на день рождения альфы?
Сойер усмехнулся.
– Для меня он просто папа. Но да, я хотел привести тебя сегодня именно сюда.
Это было… ужасно мило. Ох, помоги мне господь, я влюблялась в него все сильнее. Теперь для меня больше нет дороги назад.
Я улыбнулась.
– Подумать только, а я ведь почти решила не переодеваться. А если бы я пришла в футболке с надписью «Свободна, но не заинтересована»? – упрекнула я его, когда мы ступили на ковровую дорожку.
Сойер широко улыбнулся, отчего у него появилась та проклятая сексуальная ямочка на щеке, подчеркивающая его мужественный подбородок.
– Сплетни об этом ходили бы еще долгие годы.
Мы шли за толпой, пока я пыталась осознать не только тот факт, что меня пригласили на яхту, где праздновался день рождения альфы, но и то, что на мне был топ, а я находилась на свидании с сыном альфы.
Я остановилась.
– Кажется, мне надо переодеться.
Женщины вокруг расхаживали в бальных платьях.
Сойер взглянул на меня из-под полуприкрытых век и покачал головой.
– Ты выглядишь идеально.
Я покраснела. Он слегка сжал мою руку, и мы продолжили путь, направляясь к кораблю. Слышались звуки пианино, пока мы поднимались на борт, – такую музыку обычно можно услышать на элитных вечеринках для богатых.
Нам поклонился человек в черном костюме.
– Сэр Хадсон.
Сойер искренне ему улыбнулся.
– Роланд, я хочу представить тебе Деми Каллоуэй.
Он показал на меня, и я улыбнулась пожилому мужчине. Он склонил голову.
– Добрый вечер, мисс Каллоуэй.
– Роланд – наш семейный дворецкий. Я знаю его дольше, чем умею ходить, – Сойер тепло ему улыбнулся.
– Привет, – я застенчиво помахала рукой. – А я оставила своего дворецкого дома.
Маска спокойствия Роланда на мгновение треснула – он усмехнулся, и я посмотрела на Сойера, не уверенная, хорошо ли приняли мою шутку. Он улыбался от уха до уха, демонстрируя ямочки на щеках и подбородке.
Фуф.
– У Деми отличное чувство юмора, – сказал Сойер дворецкому, подмигнув.
Роланд кивнул.
– У других ваших спутниц его не наблюдалось. Разнообразие не помешает.
«Ух, вот это да».
Сойер хмыкнул, но кто-то потянул его за руку прочь от Роланда. Это оказалась его мать, ведущая нас за собой через толпу с улыбкой на лице. Точнее говоря, она вела Сойера, а тот вел меня. Наклонившись, Сойер прошептал:
– Надо мной сейчас правда ехидничал мой собственный дворецкий?
Я рассмеялась.
– Ага. Похоже, у тебя ужасный вкус в женщинах. Исключая меня, разумеется.
Он усмехнулся.
– Разумеется.
Когда мы нашли свободное место, я заметила сцену на корме корабля. Справа от нее кто-то играл на пианино, а в центре стоял гигантский белый торт с голубой каймой по краям. На миссис Хадсон было черное бальное платье в пол. Теперь, когда им хватало места, чтобы встать лицом друг к другу, она крепко обняла сына. Я отпустила его руку, чувствуя себя неловко, а он обнял ее в ответ.
– Добрый вечер, матушка.
Когда она отстранилась, ее взгляд упал на меня, и я приготовилась увидеть недовольство на ее лице или молчаливый упрек в сторону моего наряда, но, к моему удивлению, она вдруг обняла и меня тоже.
– Ох, – застигнутая врасплох, я ответила на объятие, и она крепко сжала меня.
Она отстранилась, сияя.
– Твой отец будет очень рад увидеть вас обоих.
Сойер взял меня за руку, и в животе у меня запорхали бабочки.
Так, хорошо…
Может, на самом деле это ничего и не значит – то, что он привел меня на день рождения своего отца… но я так не считала. Встретиться с его родителями вот так, держась с ним за руки на глазах у всех богачей Города вервольфов… значило для меня… очень много.
