Вибрация походила на ту, которая возникла, когда я обменивалась рукопожатиями с отцом Сойера и премьер-министром Локком, а вот свет был чем-то новым.
Воздух пах горелой проводкой… а значит, магией.
Сойер вздохнул, глядя туда, где, как я подозревала, Юджин, Сейдж и другие охранники терпеливо ждали в коридоре, пока мы закончим целоваться. Наконец он посмотрел на меня, и в его взгляде я увидела глубокую печаль. Я оказалась к этому не готова.
– Я должен сделать кое-что, что тебе не понравится. Тебе придется мне довериться.
Я изумленно распахнула глаза, но расспросить его подробнее не успела: он повернулся и ушел, оставив меня с припухшими от поцелуев губами и с бешено бьющимся сердцем.
Сойер Хадсон сведет меня в могилу. В этом я не сомневалась.
Я пропустила обед и сразу отправилась в библиотеку с Сейдж и Уолшем на хвосте. Они ели сэндвичи и болтали, а я подошла поговорить с библиотекаршей. Сейдж сказала, что во время «смены» она должна вести себя профессионально и не может по-приятельски посидеть со мной, так что я оказалась сама по себе.
Чертов вибрирующий белый свет во время поцелуя с Сойером занимал все мои мысли, и я решительно настроилась выяснить, что это такое. Что я такое.
Мисс Линч подошла ко мне, как только увидела меня за стойкой.
– Чем могу помочь, дорогая?
Я попыталась подыскать подходящие слова.
– В общем… я не то чтобы выросла в Городе вервольфов, но моя мама рассказывала мне одну историю, и я хотела узнать, нет ли у вас книг об этом.
Она задумчиво сморщила лоб.
– Как история называется?
Блин.
– Я не помню… но там было что-то про… расколотую трансформацию у оборотня, который мог находиться в своей человеческой форме одновременно с волчьей.
Ее лицо озарилось пониманием.
– А! Проклятое создание. Боюсь, все книги про это существо уже разобрали.
Проклятое создание.
Существо.
Мое сердце билось о ребра так громко, что я едва расслышала ее слова.
– Кто их взял?
Я знала ответ еще до того, как она произнесла его вслух.
– Сойер Хадсон. Он взял их на… – она проверила свой планшет, листая страницы на экране. – О. Их изъяли из библиотеки.
Она обеспокоенно нахмурилась, и мир поплыл у меня перед глазами.
Я проклята? Я какое-то, мать его, существо?
Почему Сойер скрывал это от меня? Он все знал или просто взял книги, чтобы выяснить на досуге?
Святые перевертыши.
Всплеск адреналина получился таким мощным, что волчица мгновенно проснулась.
– Мисс Каллоуэй? – библиотекарша помахала рукой перед моим лицом.
Мои клыки удлинились. Волчица билась под кожей, и мое тело гудело от напряжения. Я крепко обхватила себя руками, пытаясь сдержать ее. Она почувствовала угрозу в моей реакции на слова библиотекарши.
– Извините, мне что-то нехорошо, – сказала я.
Она понимающе кивнула.
– Полнолуние. Со всеми бывает, дорогая.
Я адресовала ей слабую улыбку, развернулась на пятках и побежала. Пробежала мимо Сейдж и Уолша, мимо двух студентов, которые собирались зайти в библиотеку, и выбежала в сад. Студенты нежились на солнце: кто-то в волчьей форме, но большая часть – в человеческой.
«Прекрати», – сказала я волчице, видя, как на руках у меня прорастают клочки белой шерсти.
Черт, черт, черт!
Раз я могла удлинять зубы, выть и отращивать шерсть на руках, значит, способна на нормальную трансформацию – превращаться из человека в волка… верно?
Ткань футболки затрещала, и я поняла, что у меня нет времени.
– Деми! – раздался сзади голос Сейдж.
Я свернула в лес. Люди поворачивали головы, глядя мне вслед, и я снова услышала треск швов на одежде.
– Прекрати! – закричала я, укрывшись за деревьями.
Я подняла глаза: луна уже вышла, пусть и довольно блеклая днем. Полнолуние никогда еще не влияло на меня так сильно, но я никогда и не встречала его без магических кандалов и никогда не жила в стае. Спрятавшись за плотной стеной деревьев, я наконец выпустила волчицу: сдерживать ее стало слишком больно. Так что я сделала глубокий вдох – и отпустила.
Я ожидала, что превращусь. Трансформация уже прошла где-то на четверть: шерстяные руки, острые зубы, натянувшиеся грудные мышцы – но затем волчица отделилась от моего тела. Она стала прозрачной, как привидение, чтобы не разорвать мою одежду, и материализовалась только тогда, когда полностью из меня вышла.
Какого. Черта?
Как?
Почему?
Нет!
– Деми!
Сейдж выбежала на поляну, и я юркнула за огромный булыжник, сжавшись за ним, чтобы меня не заметили.
Когда она резко остановилась перед волчицей, я моргнула – и внезапно уже смотрела на нее глазами зверя.
Сейдж с облегчением выдохнула при виде волчицы.
– Ты чертовски меня напугала! Я уж думала, что-то случилось. Первое полнолуние, да?
Волчица кивнула, и Сейдж усмехнулась. Из кустов на поляну вышел Уолш с оружием наперевес, и волчица стала зарычать, пока не поняла, кто это.
Она доверяла Уолшу и Сейдж.
– Это ее первое полнолуние. Я превращусь, чтобы мы пробежались вместе, – сказала Сейдж Уолшу и начала раздеваться.
Его взгляд на мгновение скользнул по ее черному лифчику. Потом он кивнул и повернулся к нам спиной. Было так странно одновременно прятаться в человеческой форме за камнем и чувствовать себя волчицей, глядящей на Сейдж, которая обрастала рыжей шерстью. Я смотрела сразу с двух перспектив, и мне казалось, что я схожу с ума. Может, это действительно все нереально, и я понемногу теряю рассудок?
Сейдж легонько укусила меня за хвост, выдергивая из задумчивости. Она побежала в лес, и волчица побежала за ней. Ветер трепал мою шерсть, когда я перепрыгивала через грязные лужи и упавшие стволы деревьев. Лапы пружинили по мшистой земле, и в глазах у волчицы стояли слезы.
Это чувство… это было…
«Я свободна, – подумала я. – Наконец свободна».
Все это время волчица мечтала лишь об этом. Каждый раз, когда кто-то из отбросов Дельфи выводил меня из себя и заставлял волчицу скалить зубы, призывая ее выйти наружу, она хотела только этого – быть свободной, без кандалов, без контроля. Теперь, в отличие от той ночи, она могла меня защитить. Так странно было чувствовать себя виноватой за то, что ты сама не смогла себя защитить. В ночь изнасилования я ощущала себя такой беспомощной: меня удерживали против воли, били, пока я не прекратила дергаться, и моя волчица все пыталась вырваться – но с кандалами я была всего лишь человеком. А человек не в силах противостоять даже одному вампиру, не говоря уже о четырех.
