– Деми! – закричал Уолш.
Я промахнулась мимо тропы и начала заваливаться назад. Ударилась задницей о землю – и заскользила вниз. Спину прошила боль – я катилась по склону, как ребенок в снежный день, только без санок.
«Ох, черт», – крутилось в голове. Я уронила камеру, оставив ее висеть на шее, и начала хвататься за листья папоротника, за стволы деревьев – за все, что угодно, лишь бы замедлить падение.
Тогда я покатилась кувырком. Ударилась о камень, подпрыгнула на нем и приземлилась на левое плечо. Что-то хрустнуло. Я застонала от боли, но не могла перестать кувыркаться вниз по склону. Я катилась вниз, как чертов шар для боулинга. Уолш все кричал мое имя, как безумец, а я думала: «Почему это до сих пор не кончилось? Почему я до сих пор падаю?» Волчица проснулась, но кандалы сдержали ее, и я все катилась и катилась, пока меня не затошнило. Я чувствовала себя разбитой и полумертвой. Во всем теле пульсировала боль: гора будто прожевала меня и выплюнула.
В качестве грандиозного финала я ударилась головой о камень, и у меня все поплыло перед глазами.
Я вскрикнула от боли и наконец перестала катиться, остановившись на земле. Трясущейся рукой схватилась за голову: почувствовав липкую влагу, со всхлипом опустила руку.
Голос Уолша звучал далеко и приглушенно. Я ничего не понимала.
Что случилось? Где я? Как я сюда попала? Черт, точно, я же ударилась головой.
О боже, мое плечо…
Я сосредоточилась на голосе Уолша – на чем-то знакомом, что, как знала, означало для меня безопасность. Я лежала, чувствуя, как тело одолевает сонливость. Хрустнула ветка. В поле моего зрения появился огромный мужчина, способный посоперничать размерами с Юджином. Ему было около шестидесяти, он не носил рубашку, а его лицо и грудь были покрыты племенным боевым раскрасом. С шеи его свисало ожерелье из крошечных заостренных костей. Он наклонился и оглядел меня, нахмурившись.
На мгновение я испугалась: кто это? Паладин? Я что, упала на их сторону? Я все еще не могла собраться с мыслями.
Когда он присел и вгляделся в мое лицо, меня потрясла доброта, плещущаяся в его голубых глазах. Обладатель таких добрых глаз не мог мне навредить, правда?
Он протянул руку и нащупал двумя пальцами мой пульс. Я почувствовала его запах.
Волк.
Доминантный.
Магия?
Удовлетворенный моим пульсом, он взял меня за здоровую правую руку и осмотрел кандалы. Потом наклонился и понюхал мое запястье, удивленно на меня взглянув. Глаза у него были цвета водопада.
– Тебе стоит быть осторожнее, детеныш. Я видел, как Итаки обескровливают таких, как ты, меньше чем за минуту, – прошептал он, оглядываясь через плечо, как будто что-то услышал.
Итаки? Обескровливают? Наверное, я заработала сотрясение, потому что понятия не имела, о чем он. Голос Уолша все еще звучал очень далеко – он кричал, чтобы этот мужчина оставил меня в покое. Я застонала, закрывая глаза. Мужчина слегка похлопал меня по лицу, заставив посмотреть на него.
– Нельзя спать, – сказал он и посмотрел туда, откуда кричал Уолш.
Я заскулила: адреналин схлынул, и на его место пришла острая боль по всему телу.
– Больно…
Он нахмурился и кивнул. Из сумки на поясе он достал маленький белый корень.
– Жуй.
Он сунул корень мне в рот, и я чуть не выплюнула его. Он был горький, как черт знает что, но через несколько мгновений я раскусила кору, и мой рот наполнился сладостью. Боль прошла вместе со спутанностью мыслей.
О боже. Я упала. И очень серьезно упала. Последние несколько минут постепенно возвращались ко мне: я вспомнила, как сильно облажалась.
– А ну отошел от нее живо! – закричал Уолш уже ближе.
Мужчина печально посмотрел на Уолша, затем – на меня.
– Глупые городские волки. Ты была с ними все это время? – проворчал он и начал разворачивать шкуру какого-то животного, которую достал из поясной сумки.
Наклонившись надо мной, он укрыл меня шкурой, как одеялом, и только тогда я поняла, что меня всю трясет. Он снова взял меня за руку и осмотрел кандалы.
– С этим ты не излечишься, – прорычал он, будто сердясь на что-то.
Почему этот незнакомый лесной волк злился на тех, кто меня обидел?
Я показала на него, наконец ощущая эффект от его обезболивающего корня.
– Паладин?
Наши взгляды встретились, и он кивнул.
А потом его голова отлетела от тела.
Меня охватил ужас. Я закричала. На меня брызнула кровь. Его голова упала рядом со мной, и тело начало заваливаться вперед.
Уолш, видимо, уже превратился, потому что не звал меня больше по имени, а по-волчьи взвыл.
Подняв взгляд на тень, нависшую надо мной, я увидела… не знаю, что это было. Остроухий фейри, пахнущий волком? Он был одет в такие же грубые самодельные одежды, как и добрый незнакомец, который мне помог, но выглядел гораздо опаснее. Его черные волосы до талии были заплетены в толстую косу, а сальное лицо усыпали оспины. Он пнул голову Паладина подальше и наклонился, чтобы понюхать мою шею.
В этот момент я увидела еще дюжину людей за его спиной. Все они нехорошо усмехались и держали в руках длинные изогнутые клинки с зазубринами.
Я закричала. Попыталась сдвинуться с места, но меня вновь прошила боль, и мир закружился.
Глубоко вдохнув мой запах, он ухмыльнулся.
– Ты пойдешь с нами, маленький демон.
Затем ударил меня по виску тупым концом меча. Я провалилась в темноту.
Глава 12
Когда я пришла в себя, не сразу поняла, что случилось. Я чувствовала запах горелого мяса и горько-сладкий привкус корня, который дал мне Паладин. Слово «боль» мало подходило, чтобы описать мои ощущения в полной мере: скорее, это походило на пытку.
Болело абсолютно все.
Моя кожа, мышцы, глаза, наверное, даже ресницы. Я не знала, осталась ли хоть какая-то часть моего тела, которая не болела.
Затем смутными вспышками начали возвращаться воспоминания.
Я упала.
Довольно серьезно.
Паладин пытался помочь мне, но… я едва подавила всхлип, вспомнив, как отлетела его голова.
Сквозь закрытые веки я чувствовала мерцание света. Открыв глаза, прислушалась к голосам в комнате.
В углу сидела женщина, а над ней стоял мужчина. Я находилась в какой-то хижине с бамбуковым полом и бамбуковыми стенами, грубо перевязанными стеблями.
– Кожа слишком сильно повреждена из-за падения. Придется продавать ее частями, – сказала женщина, и к горлу у меня подкатила желчь.
