– Черт, Деми… – простонал он, заставив меня довольно усмехнуться.
Оказавшись на уровне его лица, я взяла его руку и положила ее себе на левую грудь, затем медленно наклонилась и засосала его нижнюю губу. Я почувствовала, как у него встал, когда я взяла другую его руку и положила ее себе между ног.
Мы одновременно застонали.
Наши языки переплелись. Желание охватило меня еще сильнее.
Я хотела Сойера так, как не хотела никого в жизни. Он скользнул внутрь меня одним пальцем, и из моего горла вырвался довольный низкий стон.
– Так нормально? – спросил он, дыша мне в ухо.
Я тяжело сглотнула.
– Да.
Я толкнулась бедрами навстречу его руке и выгнулась дугой, когда он взял в рот мой сосок и засосал. Внутри меня словно отпустило какую-то пружину; я нашарила рукой его член и погладила его.
– Деми… – простонал он.
Его рука опустилась мне на поясницу. Одним плавным движением он меня перевернул – теперь я оказалась снизу.
– Так нормально? – спросил он.
Я кивнула, чувствуя, как двигаются во мне его пальцы.
– Презерватив? – спросила я, прерывисто дыша.
Он пошарил рукой в тумбочке возле кровати. Я хотела быть к нему еще ближе, стать с ним единым целым. Он порвал упаковку презерватива зубами и надел его, все это время глядя мне в глаза.
– Ты уверена? – спросил он.
Никогда в жизни я еще не была так уверена. С того самого дня, как мы встретились, я чувствовала, что он сыграет особую роль в моей жизни. Но тогда не хотела этого признавать.
– Абсолютно.
Он стянул мои трусики, поцеловав меня в бедро, и быстро лизнул меня между ног, отчего я чуть не кончила. Он довольно зарычал, когда я схватилась за простынь. Между ног у меня пульсировал жар.
Затем он вошел в меня.
Я громко ахнула. С каждым движением его бедер меня переполняло удовольствие. Жар, напряжение и чистое, мать его, блаженство танцевали у меня под кожей. Он поцеловал меня в шею, одновременно массируя пальцами мое чувствительное местечко.
– Так хорошо? – прошептал он мне на ухо.
– Не останавливайся, – сумела выдохнуть я.
Это было не просто «хорошо». В тот раз с Исааком ничего подобного я не ощущала. На самом деле подобного я не чувствовала вообще никогда в своей жизни.
Приглушенная вибрация зародилась в моей груди. Сойер задвигал пальцами быстрее, толкнулся бедрами резче. Я запрокинула голову на подушку. Он стал целовать мою шею, а потом провел языком вдоль ключицы.
О боже, я сейчас взорвусь.
«Я люблю тебя», – выдохнул он.
«Я тебя тоже», – простонала я.
И тут я изумленно вскинула голову, осознав, что мы только что общались друг с другом мысленно.
Он широко распахнул глаза, и вибрация усилилась. Его эмоции хлынули в мой разум, словно эмоции моей волчицы.
– Ты это чувствуешь? – спросил он.
Я кивнула, ахнув, когда он продолжил двигаться.
– Что это было?
Свободной рукой он коснулся моей щеки и прислонился своим лбом к моему. На меня обрушились волны обожания.
Он обожал меня. Он любил во мне все: мои нелепые футболки, мой смех, мое увлечение фотографией.
– Это запечатление, – выдохнул он.
– В каком см…
Я не успела спросить, что это значит: мое тело сотрясали волны оргазма. Я вскрикнула от наслаждения, царапая ногтями его спину.
Яркий белый свет засиял из моей груди, а затем и из его. Лучи света встретились посередине, превратившись в слепящую белую сферу.
Мой разум наводнили образы. Это была я… но глазами Сойера. Я, выбегающая из коридора в Дельфи, воющая в небо, бессильная освободить свою волчицу. Я, фотографирующая цветы и пейзажи на территории кампуса, пока Сойер наблюдал за мной, разговаривая с друзьями. Моя первая попытка трансформации и то, как он помог тогда моей волчице. Я ощущала его возбуждение, ревность, любовь, страх – все эти чувства накрывали меня почти одновременно, пока я пыталась понять, что происходит.
Сойер надо мной содрогнулся, застонав от удовольствия, когда наши тела переплелись еще теснее, напряженные каждой мышцей. Наше взаимное наслаждение достигло крещендо. Смесь блаженства и магии пульсировала внутри: мы оба тяжело дышали. Свет стал таким ярким, что мне пришлось закрыть глаза. Затем он вспыхнул в последний раз и погас, как будто его и не было.
Я открыла глаза. Сойер упал рядом со мной, тяжело дыша.
Я тоже отдышалась, глядя в потолок и пытаясь собраться с мыслями.
– Что это была за хрень? – наконец спросила я.
И рассмеялась. Он тоже начал смеяться, и очень скоро мы оба хихикали, не в силах остановиться.
Потом меня накрыло осознание, что мы только что… запечатлелись… и мой смех прервался. Я приподнялась на локте.
– Сойер, что еще за запечатление? Что это был за свет?
Я вспомнила, что такой же свет появился, когда мы впервые поцеловались. Я думала, это как-то связано с моей необычной трансформацией и с тем, что в книге говорилось про подпитку от моих сил… но, возможно, это что-то другое.
Он перекатился набок и вздохнул, заправив мне за ухо прядь волос.
– Твои родители рассказывали тебе об истинных парах? О тех, где ты не просто выбираешь себе партнера для брака, а которые предназначены тебе судьбой?
Во рту у меня пересохло, и я покачала головой.
– Деми, с того самого дня, как я встретил тебя в Дельфи, я знал, что ты – моя истинная пара.
Сердце билось у меня где-то в горле.
Неужели истинная пара – это как родственные души?
– Я тоже это почувствовала. То есть я не знала, что это, но… – я позволила фразе повиснуть в воздухе недосказанной. – Но что такое запечатление? И тот белый свет?
Он посмотрел на меня с нечитаемым выражением лица.
– Я мало что знаю об этом. Слышал об особой связи между… Паладинами. Это какая-то магическая штука у их истинных пар.
Ох, черт.
Мне не хватило спокойствия, чтобы спрятать свою реакцию. Мои глаза невольно распахнулись шире, и я закусила губу, пытаясь подобрать слова. Но Сойер посмотрел на меня… без какого-либо упрека.
– Все в порядке, Деми. Я знаю.
Я нахмурилась.
– Знаешь… о чем?
«Только не говори: „Что ты Паладин“».
– Что ты частично Паладин.
Блин. Я села, закрыв руками грудь.
– Что? В смысле… это же очень плохо, да?
