На этот раз безглазых убийц было больше, и сопротивляться их гудению оказалось куда сложнее. Женя вдруг поняла: еще немного, и она прыгнет с крысиной спины прямо в крепкие объятия черных монстров. Или сползет покорной порцией желе по мохнатому боку. Чтобы вернуть себе способность соображать, она окатила голову холодной водой, стараясь не задумываться, откуда пришла к ней эта жидкость, и вытянула обе руки ладонями вперед.
Полная до краев ванна…
Фонтан в городском парке…
Поливочная машина…
Ржавая железная бочка…
Случайные прохожие страшно удивились, когда прямо у них на глазах весело бивший фонтан внезапно пересох. Вернувшаяся с работы владелица сети магазинов одежды долго размышляла над вопросом, почему только-только наполненное джакузи в мгновение ока обмелело? А водитель поливочной машины решил, что над ним кто-то жестоко подшутил, слив всю воду, пока он сидел в кафе. Исчезновения дождевой воды из бочки никто не заметил. Последнее время в нее заглядывали только бездомные кошки, чтобы напиться.
Страшное гудение внезапно превратилось в бульканье, а грозные терминаторы — в раздутых кукол. Несколько секунд они топтались на месте, бестолково размахивая толстыми руками. Потом раздалась серия громких хлопков, и орги мокрыми тряпками осели на пол коридора.
Женя спрыгнула с брезгливо поджимавшей лапы крысы и подобралась к одному из них. Ей вдруг до зуда в ладонях захотелось заглянуть под непроницаемую маску.
— Не надо! — Чухонь пришел в себя после концерта оргов и сейчас восхищенно таращился на спасенную им девчонку. — Потом спать не сможешь!
— А спать и не придется! — Из стены выглянул знакомый грибок. Правда, теперь он был не один. Со звуком лопающихся воздушных шариков рядом с ним появилось еще с десяток его сородичей. Только побольше.
— Рады знакомству! — загомонили они. — Синегрибы! Самые образованные обитатели подземного мира! Островок просвещения в океане безграмотности! Луч света в темном царстве!
— Очень приятно! — только и смогла выдавить Женя.
Она осторожно, чтобы никого не обидеть, заглянула под шляпки новых знакомых. Ей не давал покоя вопрос: чем они разговаривают? Ртов-то не видно.
— А-а-а! Сразу чувствуется исследовательская жилка! — тут же обрадовались болтливые грибы и начали специально запрокидывать шляпки, демонстрируя, как шевелятся под ними темно-фиолетовые пластинки. — Мы относимся к классу «пластинчатых»! Эти штуки играют роль голосовых связок!
— Хватит трандеть! — Из стены не спеша, появился крупный гриб. Остальные тут же почтительно зашептали: «Старый, пусть говорит Старый». — Мы тебя предупредить пришли. Возле норы вас ждут орги. Сколько точно, не скажу, но десятка три точно наберется. Сзади по коридору еще не меньше бегут. Вы, друзья мои, в ловушке.
Женя почувствовала, как ее внутренности стягивает ледяная корочка. По плечам потекли змейки мурашек. Два раза по тридцать. Шестьдесят. Шестьдесят гудящих, словно выкуренный из улья пчелиный рой, бесстрастных убийц.
— Мы будем драться!
— Да она их всех сделает! — радостно запищал маленький грибок. — Одной левой! По первое число наваляет!
— Молчи, Малой! Не до шуток! — цыкнул Старый. — Это не тот бой, ради которого стоит расходовать все свои силы. Тебе только кажется, что они бесконечны. На самом деле, дай Крысомать, чтобы завтра их хватило до того момента, когда прибудет помощь.
— Так куда же нам деваться? На поверхность нельзя — Тим умрет, — начала объяснять Женя, прислушиваясь к нарастающему гулу. — Да и оргов мы не сможем обойти…
— Есть один неплохой вариант, — усмехнулся гриб. — Отправиться в гости. К нам — в Синюю грибницу. Принимается?
Умей холодные убийцы Старшего Сына Крысоматери удивляться, они открыли бы рты и потеряли дар гудения, увидев, как исчезает в стене тоннеля гигантская крыса с тремя всадниками на спине. Кирпичная кладка перед ними на мгновение почернела и растаяла, точно бумага над пламенем свечи. Края возникшего прохода вспыхнули голубыми огоньками. Секунда, другая — и длинный крысиный хвост растворился в каменной толще.
Когда черные фигуры приблизились к тому месту, где только что стоял огромный зверь, на стене не осталось и намека на проход.
— Ничего себе! Обалдеть! — шептала Женя, вдыхая полной грудью густой запах озона и влажной земли. Крыса под ней блаженно урчала.
Они шли по широкому коридору, петлявшему, точно горная тропка. Его стены пронизывали тысячи мерцающих в полутьме голубых струнок, складывающихся в лишенные логики узоры. «Изнанка галактики, — пришло Жене в голову неожиданное сравнение. — Это нитки, которыми пришиты к черному бархату небосвода пуговки звезд».
Странное место шелестело, бормотало, попискивало и хихикало на тысячи голосов.
…ил я никак пестицидов, Грибницей кля…
…когда еще полиморф не попадал в…
…зухая скотина считает, что мы не…
Старый больше не нырял в стены, точно дельфин в море, а ровно плыл на уровне лиц своих гостей.
— Нравится? Это Мицелий — дом, мать и божество в одной кастрюльке. Можете остановиться, отдохнуть. И паренька кладите. Наши им сейчас займутся.
Чухонь с Женей спустили Тима с крысиной спины и положили на теплый пружинистый пол Грибницы. Из стены к спящему сыну Лунной кошки тут же потянулись тоненькие щупальца. Голубые нити окутали мерцающим коконом его голову и коснулись висков.
— Что они делают? — испугалась Женя.
— Выводят снотворное, — объяснил гриб. — Это гифы — кровеносные артерии Синей Грибницы. Они нас кормят и дают возможность свободно перемещаться по всему подземному миру. В каждой крысиной фратрии свой Мицелий. У румын — Красный, в Европе — Зеленый, в Китае — Белый.
Тим вздрогнул и открыл глаза. Несколько секунд его взгляд растерянно скользил по пронизанным мерцающими струнами сводам, пока не сфокусировался на улыбающейся Жене.
— Мы не умерли! — поспешила успокоить она. — Просто грибы пригласили нас в гости.
— На грибной суп? — подал Тимофей охрипший голос.
— Нахал! — зашипело все вокруг, и синие огоньки сердито забегали по голубым ниточкам.
Объяснить проспавшему все Тиму оказалось совсем не просто. Мохнорыло, Чухонь, гигантская крыса, говорящие грибы… Не крутись персонажи Женькиного рассказа рядом и не кивай головами и шляпками, еще не известно, поверил бы сын Лунной кошки в приключения своей подруги. Описание двух сражений с оргами заставило Тимофея помрачнеть.
— Извини, что оказался обузой! — Ему было стыдно за свою беспомощность. Потом, помолчал немного и задал мучивший его вопрос: — А вирус? Он все еще во мне?
В Грибнице стало тихо. Даже бестелесные голоса, постоянно болтавшие о разных пустяках, внезапно смолкли. Женя села рядом с Тимом и, стараясь не отводить взгляда от его лица, ответила:
