— Где эти чертовы бумаги? — несся волнованный крик из лаборатории, из дверей которой выглядывал чрезвычайно лохматый лаборант и яростно жестикулировал руками. — Пакет нужно скоро отдавать!
Из соседней двери тут же выскочил пузатенький мужичок в не сходящемся на его пузике халате и замахал пачкой каких-то документов. Он лихо стартанул с места, взяв разгон, но на долго его не хватило. Уже через десяток шагов бега он побагровел и запыхтел как старинный паровоз. Вдобавок, еще подскользнулся на ровном месте и растянулся прямо посреди коридора. Все его бумаги вырвались из рук и эффектными белыми птицами разлетелись в воздухе.
— Растяпа! — наорал на него подлетевший главный врач, сразу же принявший все собираться с пола. Каждый документ он тщательно оглядывал, прежде чем положить в свою папку. — Одни олухи кругом! С кем мне только приходится работать... А это еще что такое?!
Голос руководителя взлетел к небесам и остановился на самой высокой ноте. Подобрав одну из бумаг, мужчина начал яростно ею трясти.
— Вы что там, вообще, страх потеряли?! Что это такое? Оборудование правильно настроить не можете?! — уже собранной пачкой бумаги он с силой хлестанул пузана по лицу. Раз, два, три! У того аж голова по сторонам моталась. — Как мне это отдавать Скуратовским врачам?! Что они скажут?! Там смеяться никто не будет. Просто иск нам выкатят на на кругленькую сумму!
То краснеющий, то бледнеющий врач стоял перед ним и молча трясся.
— Это что за анализ крови?! Ты свои глаза разул, прежде чем нести эти результаты? — продолжал кричать первый, тыкая в лицо пузана злополучным листком бумаги. — Где ты видел такие показатели гемоглобина? А тромбоциты?! Это же слоновьи, б...ь, данные! Мне это отдавать?! Косорукие, кнопки уже забыли как называть! Перетрахались там друг с другом! Совсем о деле забыли! Мигом переделать!
Провинившийся врач трясущимися руками схватил листок с результатами и побежал обратно в лабораторию. Не было его буквально пять или шесть минут, по истечении которых он выскочил из дверей, как чертик из бутылки.
— Так, так, — главный врач быстро пробежал глазами по новому документу. Уже не кривился. Видимо, его все более или менее устроило. — Вот! Всей лаборатории минус пятьдесят процентов зарплаты. Про премиальные забудьте минимум на квартал или даже на два. И молите Бога, что я сегодня добрый... Уроды, чуть под плаху не подвели...
Развернувшись, главный врач скрылся в своем кабинете. Лишь только дверь из красного дерева за ним закрылась, пузан позволил себе с облечением вздохнуть.
— Ну? Че ему отдал? — со спины к нему прокрался на цыпочках лохматый лаборант и осторожно похлопал по плечу. — Там же не лажа была... Мы все видели.
Тот, все еще пытался продышаться, ничего не отвечал. Вытащил носовой платок и вытер потный лоб, а затем, подумав, протер и всю голову. Правда, пот все равно шел с него градом.
— Отдал... Уф... Отдал другие результаты... Уф, — не переставая вздыхал пузан. Давно на него так не орали. Пожалуй, даже никогда не орали. — А что еще было делать? Ты же сам все видел... Уф... Ему же объяснять было без толку... Лучше остальным скажи, чтобы помалкивали... Уф... И из базы данные первые результаты сотрите. На другие нужно заменить...
— Понятно, — протянул лохматый лаборант, почесав свою гриву. — А это... Чего это за показатели такие? Чего думаешь?
— Уф..., — врач снова протер платком лоб и голову. Платок от пота уже приобрел отвратительный грязно-серый цвет и начал неприятно попахивать. — Какая мне разница. Может маг он неинициированный, а может какую-нибудь сильнодействующую дрянь принимал. К черту это все. Нужно забыть обо всем этом, как о страшном сне.
-//-//-
После его возвращения все стало совсем по-другому. Александр буквально кожей чувствовал, как изменилось к нему отношение. Особенно ярко это проявилось в действиях слуг, острее все чувствовавших такие вещи. Держа нос по ветру, они подмечали любые, даже самые мельчайшие детали и тут же реагировали на них.
— Хм, господин Максим Александрович... Смотри-ка, уже с отчеством величать начали, — удивлённо хмыкнул парень, когда по возвращению домой домоправительница встретила его широкой улыбкой и назвала «господин Максим Александрович». А не так давно от нее и скупой улыбки было не дождаться. Сквозь зубы лишь «господином» называла. Была бы ее воля, наверное в рожу плюнула. Мол, куда ты, быдло, со своим свиным рылом в калачный ряд лезешь. Вот такая она была, мадам Татьяна. — Мои акции, походу, неплохо подросли...
Горничная, вообще, словно «с цепи сорвалась». Если раньше Лизавета лишь «принюхивалась» к нему, «приценивалась» к его месту в доме и новой семье, то теперь все разительно изменилось. Девушка явно избрала его объектом своего вожделения, что было видно невооружённым глазом. Так «стреляла глазками», что в его невидимой броне рваные дуру оставались. Соблазнительные позы просто потоком шли в момент его присутствия рядом. То «совершенно случайно» перед ним салфетку обронит и наклонится так, что основания кружевных чулок можно рассмотреть во всех подробностях. То уронит опахало для пыли и наклонится другим боком, открывая зрелище крупных, готовых вырваться наружу, молочных грудей. То надушится каким-то особым парфюмом, видимо, должным вызвать у него какую-то особую реакцию. Словом, осаду вела по всем правилам военного искусства: с использованием и маскировки, и тяжелой артиллерии. Явно увидела в нем перспективу и решила что-то поиметь с этого. Вот так-то: думаешь, что это делаешь ты, а на самом деле — это делают с тобой.
— А голосок стал словно мед, — усмехнулся Александр, вспоминая их недавнее столкновение в коридоре. Там и пятерым можно было разойтись, настолько широк он был. Девушка же, закатывая глазки от демонстрируемой «неловкости», прижалась к нему всему своими соблазнительными формами. — Как же все это предсказуемо, как дважды два равно четыре.
Ведь еще несколько дней назад его тут с трудом замечали. Относились чуть лучше чем к мебели. Хотя, не правда. Мебель в доме была особой и по стоимости соперничала с домами обычных людей, а значит, априори, ценилась выше него. И вдруг все изменилось, словно по мановению волшебной палочки, которой стало слово Главного, Хозяина, боярина Скуратова.
Пожалуй, только один человек остался при своем мнении в отношении Александра. Этим человеком был Скуратов-младший, по-прежнему, смотревший на него, как на врага.
— Да уж, точно волком смотрит, гаденыш. От такого снова можно ждать чего-то особенного. Хотя в качестве процессора Мариарти он рылом не вышел, как говорится, — разбирая вещи в своей комнате, размышлял парень. Поведение Скуратова-младшего внушало ему беспокойство, хотя бить тревогу было явно рано. — Мелковат и прямолинеен. Значит, и неприятности следует ждать такие же — в лоб и без особых изысков. От такой вряд ли придется ждать многоходовок. Скуратовский сынок скорее наймет какое-нибудь отребье, чтобы меня прижали. Надо быть с ним настороже...
Главным источником и первопричиной всех этих изменений, отразившихся на поведении домочадцев и слуг, естественно был боярин Скуратов. Именно он подал пример, внезапно воспылав особой симпатией к Александру. Самым ярким примером, ставшим для всех остальных знаком, стало то, что у парня за общим столом появилось свое собственное место! До этого ему приходилось садиться то с одной стороны стола, то с другой, вечно натыкаясь на неприязненные взгляды соседей. Теперь же ситуация изменилась. На первом же семейном обеде, когда Александр хотел незаметно пристроиться где-то сбоку, Хозяин вдруг поднял взгляд на него и властно махнул рукой, указав на место в паре стульев от него. По неофициальной систем рангов его статус оказался примерно равен Скуратову-младшему, то есть почти старшему наследнику рода. Это была очень серьезная заявка на пересмотр внутрисемейных позиций, что поняли и остальные из сидевших за обеденным столом.
