— Ты думаешь?..
— Конечно! — фыркнула Луа. — Он же станет следующим главой Совета Правящих, а его жена — самой обеспеченной и защищенной женщиной! Подумай, Маруа, это твой шанс отомстить за семью и все годы презрения к вам.
— А я хочу отомстить?
Луа посмотрела на подругу, как на умалишенную.
— Ты будешь в своем праве поставить на место всех хамов, а они не посмеют возмущаться. Ты мало с кем общаешься, а я скажу тебе, что о твоей семье до сих пор говорят с презрением. Твоя мама отказалась выходить замуж за кого-то из Арвелей, предпочтя наследнику второй по значимости семье изгоя из четвертой! А твой отец? Его карьера построена в том числе на преследовании многих высокопоставленных магов! Всех недовольных сдерживает то, что тебя обожает Тайлария, а твоему отцу покровительствуют Лемиш Эйрдаль и наш ректор. Но это не так надежно, как, например, замужество.
Маруа слушала подругу, размышляя. Казалось, Луа знает всё и обо всех. Презрение? Наверное, Маруа чувствовала его где-то на подсознательном уровне, отчего старалась избегать всяких праздников, где собирались все семьи Совета Правящих.
С подросткового возраста, когда ее стали учить магии, Маруа знала, что хочет заниматься только ею, потом решила, что обязательно поступит на факультет экспериментальной магии, отучится там, и… А что дальше, она не знала. В мечтах представлялось нечто обязательно светлое и счастливое, нечто прекрасное.
Но теперь всё оказалось гораздо сложнее.
— Что-то ты совсем загрустила. Мне надо было промолчать, да?
— Всё в порядке.
Маруа упала на бок и улыбнулась подруге.
— Ну куда мне, дочке владельца фабрик, тебе советы давать, — фыркнула она. — Это мне надо просто найти мужа побогаче, а ты у нас — девушка сло-о-ожная!
Маруа, схватив подушку, легонько ударила подругу, и у них завязался шуточный бой. Устав, они так и заснули вместе, на одной кровати, держась за руки. Утром, сквозь сон, она слышала, как собиралась Луа.
— Маруа! — позвала она шепотом, и девушка приоткрыла глаза. — За мной приехал батюшка, так что я ухожу. Увидимся в академии.
И, легонько сжав ей пальцы на прощание, ушла, шелестя порядком мятым желтым платьем. Еще немного подремав, Маруа встала. Оглядев свою просторную комнату, трюмо с зеркалом, дверь в личную ванну, она вздохнула и переоделась в простое платье.
— Госпожа и господин завтракают, — поклонился ей дворецкий, которого она увидела, спускаясь на первый этаж.
Ее родители сидели за круглым столом. Фарлах лениво ковырял нелюбимый омлет, вилкой вытаскивая из него зелень, а Геари наблюдала за этим с ехидством.
— Лук полезен, дорогой. Лучше съешь.
— Ты знаешь, что я его ненавижу, — вяло отвечал тот.
— Доброе утро!
Заметив дочь, Геари позвонила в колокольчик, и появившаяся служанка принесла порцию Маруа. Воздушный омлет дымился на огромной тарелке, в изящной кружечке на блюдечке остывал до нужной температуры зеленый чай… Взяв вилку и нож, Маруа стала завтракать. В академии хорошо, если давали вилку, а то и вовсе к еде прилагалась одна ложка. И, конечно, еда там была гораздо хуже по качеству.
— Как давно мы не ели вместе! — расцвела Геари, пододвинувшая к себе блюдечко с чашкой чая. — Хорошо спалось, Маруа?
— Да, спасибо, — улыбнулась она.
— Нам уже звонила Тайлария и просила передать тебе, что она счастлива. А Фарлаху, хоть он и молчит, звонила его мама.
Мужчина, отодвинув тарелку с едой, тоже принялся за чай.
— Да. Выражала свою радость от того, что мы вышли в люди. Она вскоре устраивает какой-то музыкальный вечер и приглашает нас.
— Думаю, туда позовут и Эйрдалей, — сладко улыбнулась Геари, а Маруа почувствовала, что воздуха ей не хватает.
Стены просторной комнаты сдавили так, что вдохнуть не получалось. Встав, она пробормотала:
— Я, пожалуй, вернусь в академию.
— Маруа!.. — крикнула вслед ей мать.
— Оставь! — приказал Геари Фарлах.
Дворецкий помог надеть пальто, и Маруа ушла из дома. В академию так рано не хотелось, и она решила прогуляться по улицам. Порхали редкие и мелкие снежинки, а погода оказалась не очень холодной и безветренной. Приятный шум города вызвал улыбку: по-прежнему почти на каждом перекрестке играли музыканты, во дворах домов бегали дети, а автомобили не сигналили друг другу и не спешили обогнать: все вежливо уступали дорогу. Нищих приглашали в дома, отогревали и кормили, почти все продавцы в магазинах ставили вазочки с бесплатным печеньем или конфетами.
Световой день быстро закончился, и вместе с ним началась пурга. Пересчитав лежавшую в кармане пальто мелочь, Маруа дождалась автобуса и поехала в академию.
Выйдя на нужной остановке, она чуть не задохнулась: снег залепил глаза и рот, хлестал, а налетевший ветер разыгравшейся бури чуть не снес ее на проезжую часть. Чудом не попав кому-то под колеса, согнувшись едва не пополам, Маруа пошла туда, где должна быть академия с ее тепловым куполом, который обещали растянуть над всей территорией за выходные. Чуть не пройдя мимо, Маруа юркнула в ворота академии и подумала, что оглохла от тишины без рева бури — купол исправно работал. Развязав платок, она улыбнулась, ощутив какое-то странное спокойствие.
Глава 19
— Сульвен Тиш! — Маруа опять и опять стучала в дверь.
Все преподаватели с факультета артефакторики как один указывали, что он в лаборатории, однако Варг не открывал.
— Сульвен Тиш! — стукнула она в последний раз.
Уже месяц ее игнорировали, не отвечая на вызовы по артефакту. После факультатива Варг исчезал с такой скоростью, что догнать его Маруа не успевала. И что происходило, она слабо понимала.
Дверь, наконец, открылась. Войдя, Маруа увидела сонного Варга, кучу исписанной бумаги, грязных кружек (и когда только успел их принести?) и разной ткани.
— Доброе утро, Маруа, — зевнул он и, подхватив последнюю кружку, хотел выпить, но та оказалась пуста.
— Уже вечер.
— Сейчас и не разберешь, — проворчал он, поднимаясь, чтобы снова сделать себе чая.
— Что-то не получается? — осторожно спросила Маруа, вглядываясь в бумаги на столе.
Расчеты, схемы векторов, таблицы достоинств и недостатков разных идей, и всё — до ужаса подробно…
— Почему? Я почти сделал артефакт.
Маруа обернулась к мужчине, который флегматично макал ситечко с заваркой в кипяток. Слов возмущения не нашлось.
— Но…
— Мне одному лучше думается. Сказал же, вторая часть работы — на мне. Кто из нас артефактор, в конце концов?
Между строк читался вопрос «кто из нас преподаватель, гений и старше, в конце концов?», и Маруа замолчала. Иногда она жалела, что не согласилась на контракт — не мучилась бы с поиском идеи для артефакта и не бегала бы месяц за преподавателем, как какая-то влюбленная девчонка. От по-настоящему интересной работы — соединения схемы заклинания с основой — ее грубо отстранили. Перед ней мелькнула чашка с чаем. Грязная. Но, вздохнув, Маруа взяла ее и сделала глоток.
