От неожиданности я рассмеялась, чем вспугнула какую-то недовольно ухнувшую птицу и разбудила маленькую обжору. Лысая спинка с большой вытянутой болячкой смешно гармонировала с надутым от еды меховым животиком. Симпатичная хитрая мордашка с ониксовыми глазками смотрела с любопытством.
— Ну привет! — весело поздоровалась я. — Давай знакомиться?
— Уи, — ответила она.
— О, да ты француженка!
Я радостно улыбнулась.
— Фэ, — фыркнула лиска.
Видимо, это значит нет.
— А имя у тебя есть?
— Фэ!
— Тогда назовём тебя?
— Уи, — головка с глазками-бусинками одобрительно кивнула.
— Нюи? Нравится?
— Фэ!!! — возмутилась лиска.
— Тогда просто Ночка? Ночь? Ночерь?
— Уи, — милостиво согласилась она и уделила внимание пирожку.
— Приятно познакомиться, а я Аделаида. Ида.
— Иида, — пискнула она. Получилось очень похоже.
— Да ты и правда говорящая?!
— Уи! — снисходительно подтвердила Ночка.
— И ты останешься? — с надежной спросила я.
— Уи! — фыркнула она.
— Можно я тебя поглажу?
Лиска пошла ко мне на ручки и вальяжно развалилась, подставляя под ласки разные части тела. Когда я осторожно коснулась пальцем запёкшейся корочки на спине, она завозилась.
— Больно?
— Фэ.
— Чешется?
— Уи-уи!
В общем, не знаю, кто там кого должен был приручать, но весь оставшийся вечер я её чесала, кормила, гладила, кормила, носила на плече и, конечно, кормила. К ночи она весила не полтора килограмма, а все три, из которых добрых полкило составляли ягоды лесники.
— И куда в тебя это всё умещается? — умильно спрашивала я. — Тебе плохо не станет?
— Фэ! — недовольно бросила она и осторожно сползла с рук, чтобы скрыться в ближайших зарослях.
Походка у неё была грациозная и немного даже деловая. Тельце удлинённое, с пышным хвостом, лапки коротковатые, ступают беззвучно. Общее впечатление портила только большая проплешина через всю спину. Расцветка шикарная: антрацитовая шкурка с багряными полосками, которые тянулись вдоль позвоночника от головы до кончика хвоста. Ушки бордовые, как и пушистый меховой хвост. Она скорее напоминала куницу, чем лису.
Удержать лиску нечего было даже мечтать, оставалось только ждать возвращения. Разворошив остатки еды в корзинке, я поняла, что из вариантов пообедать остались только яйца (в скорлупе), сердцевинка сыра (снаружи густым слоем налипла шерсть) и несколько помятых пирожков (они лежали на дне и избежали участи стать строительным материалом для гнезда). Всё остальное Ночка облежала, обкусала и обтоптала. Славно порезвилась. Я привередничать не стала, и съела всё, кроме двух яиц и сладких луковиц. Их решила оставить на ужин. Кроме того, обнаружилось, что местная айва, название которой я не знала, пострадала только частично. Ополоснув её от шерсти, я съела половинку, а вторую оставила Ночке. Судя по следам зубов, она пришлась ей по вкусу.
После вчерашнего ночного марафона всё тело ныло, и навалилась лень. Даже за ягодой не хотелось идти на другую сторону поляны. Я легла обратно на одеяло, нашла удобное положение на боку и смотрела на то, как солнечные блики играют на бордовой листве. Затем вытянула руку и умиротворённо наблюдала, как с пальцев потекла Тьма.
Желания колдовать что-то осмысленное не возникло. Мне необходимо было расслабиться и забыться хотя бы на пару часов. Завтра продолжится бесконечное противостояние с Дельминой, а сдерживать Тьму с каждым разом всё сложнее. Я не желала ей зла, но она словно напрашивалась на ответную реакцию, иногда казалось, что донимать меня — это что-то наподобие азартной игры для скучающей аристократки. Такую жестокость я не понимала и не принимала. У неё имелось всё, что можно было пожелать: деньги, положение, образование, внешность. И тем не менее, мерзавка предпочитала цепляться к умственно отсталой служанке, а не найти какое-то осмысленное дело.
Я давно жалела о переходе в этот мир. Мне пока не встретился тут никто стоящий. И всё чаще думалось, что даже десять лет — не такой уж страшный срок. Возможно, не стоило сбегать, стоило бороться. По крайней мере, рядом были бы близкие. А уж условия в тюрьме в чём-то оказались даже лучше местных.
Лиска вернулась довольно скоро. Вид у неё был взволнованный. Она пищала и тоненько звала меня. Не успокоилась до тех пор, пока я не сложила вещи и не поплелась следом за ней. Сочную леснику я так и не поела. Мы шли около часа. Она постоянно оглядывалась и слово бы даже торопила меня, но двигались мы всё равно в удобном темпе. Судя по направлению, удалялись от замка. Так далеко я ещё не заходила, да без Тьмы и не рискнула бы, всё-таки лес для городского жителя кажется чуждым и опасным, стоит только отойти чуть дальше от цивилизации. Да и потом, это же не посадки вдоль дороги, когда можно идти по высокой траве. Здесь и подлесок плотнее, и бурелома полно, и кусты подчас такие густые, что приходилось обходить заросли.
Лиска вывела к огромному, приметному пню. Плотный и сухой, он был лишь с одной стороны немного тронут желтоватым лишайником. Там-то лиска и принялась копать. От нечего делать я помогала ей палкой. Ночка фыркала, недовольно трясла головой, но продолжала упорно копать короткими лапками. Поняв, что упрямая зверушка сама не успокоится, я нашла палку с плоским концом и принялась за дело всерьёз.
«Мы какой-то ерундой занимаемся. Что там? Дохлая мышь? Кротовья нора? Или просто Ночка так развлекается по вечерам?» — зевнул Разум.
«А вдруг там что-то интересное?» — возразило Любопытство.
«Клад!» — подсказала Интуиция.
«Труп», — предположил Сарказм.
«Труп с кладом или клад с трупом!» — обрадовался Оптимизм.
Когда палка упёрлась в резную деревянную шкатулку, я испытала азарт. Действительно похоже на клад!
Вынув маленький резной сундучок, я попробовала его открыть, но не тут-то было. Небольшой навесной замок не позволял этого сделать. Пень рядом оказался очень удобным местом для того, чтобы посидеть и поглазеть на находку. С одной стороны, можно забрать и к себе отнести. Это же клад, значит, я имею право хотя бы на его часть. С другой, делить с кем-то своё сокровище отчаянно не хотелось. Разве только с Аялой.
Сундучок весил порядочно и ручки не имел. Нести его будет непросто. Разумнее вскрыть и забрать содержимое. Я попыталась поддеть палкой, но замок отчаянно сопротивлялся. Сломала несколько палок и расцарапала руки в кровь. Удар камнем тоже результата не принёс, только разнёсся по лесу недовольным эхом. Я даже попыталась разбить сам сундук о пень, но от их встречи скорее страдал второй, а первый лишь дразнил коваными уголками и даже не думал сдаваться.
