И были Эдаб и Эвелила, нареченная в жены ему, еще чисты как дети, не знавшие ни зла, ни порока, и были они в саду обнаженные, как младенцы, и не стыдились, потому что не ведали, что такое стыд.
Аввадай часто спорил с советником. И живет как дитя, и сокрыт от мира стенами сада, и послушен воле твоей, но будет ли он беспрекословен и послушен, выполнит ли волю твою, – говорил ему тот. – Подготовь испытание ему, сумеет ли подчиниться тебе и выполнить всякую волю твою? И счел Аввадай, что речь советника мудра.
С самой детской поры Аввадай заповедовал Эдабу не покидать сад и не глядеть за границы его. Шамелай же знал, что Эвелила станет настоящим испытанием ему. Но и еще одно испытание появилось само собой. Как бы не хотел Аввадай, но ветер принес семена Кишкану, и посадил их. Плоды уже зрели, и Аввадай хотел искоренить древо.
– Помнишь, мы говорили про испытания, господин? – Спросил Шамелай. – Это хорошее испытание для отрока твоего. Если он послушен тебе, то и плода не съест. А если ослушается и съест, что толку ограждать, все равно сотворит зло.
– Да, сказал Аввадай, – если он выпьет сок Кишкану, то станет таким же невоздержанным, как и все. И если поглядит за край, то прекратит свою жизнь в саду. Так мы узнаем, достоин ли он имени своего, и надлежит ли ему стать чистым человеком под стать положению его.
И жили Эдаб и Эвелила в саду, исполняя наставления господина своего.
И вспомнила Эвелила слова Белит, матери своей. Тебе, Эвелила, суждено стать женой нового человека. И знай, муж твой будет хотеть покорности. И все будут требовать от тебя смирения. Но знай, в тайне мужчина будет желать в тебе непокорную, неподвластную, необузданную силу. Ведь ты, Эвелила, не только жена. Ты еще и Лилу – древний дух необузданной страсти. Днем муж будет хвалиться, что изгнал Лилу, а ночью снова жаждать встречи с ней. Попомни мои слова.
И потянуло ее вожделение к запретному, и привело ее желание к плодам Кишкану.
Когда еще Эдаб и Эвелила были детьми, размышлял об их судьбе Шамелай.
– Нельзя пытаться вырастить добрый плод посадив его в узкую кадку – думал он. – Нельзя стать благим не ведая зло. Только пройдя долгий путь и испытав его, прикоснувшись ко злу, можно понять, что такое добро.
Шамелай не мог повлиять на Эдаба, но супруга его, Белит, которая растила Эдабу в жену свою дочь, могла.
Маленькая девочка с интересом впитывала все знания, которыми делился с ней мать. Белит рассказала, что сад Э-ден, в котором ей предстоит жить, не есть весь мир. Что за горизонтом есть другие страны, и другие люди. Аввадай захочет – говорила она – чтобы ты была послушной девочкой, и стала беспрекословной женой тому мужу, которого он выбрал для тебя. Но в тебе живет дух Лилу, и Нинлиль – дыхание и ветер – покровительница тебе. Мужчина только внешне желает иметь послушную рабынь, но в глубине души сам жаждет оказаться в рабстве. Ты – говорила Белит, – Лилу, которая не знает никаких господ. И покорятся тебе все не ведая того.
И когда Эдаб и Эвелила крепко спали, настала пора открыть им последнюю тайну. При свете полной луны, серебристым светом залившей сад, пришел Шамелай тайком, без ведома Аввадая. И принес он золотую клетку, в которой томилась птица.
– Смотри, какая милая, – воскликнула Эвелила, когда проснулись они. И вспомнила все, чему училась она: Мир шире, чем стены этого храма и сада Э-денского – говорила Белит. – Какое бы ни было изобилие сада Э-ден, и как бы ни была легка и радостна жизнь в стенах его, она не стоит настоящего радости труда и преодоления сложностей, которые есть за стенами сада. Люди живут вне стен Э-дена и терпят горести и страдания, но они могут быть по-настоящему счастливы, как не может быть счастлива ни одна птица в клетке.
Не случайно рассказала ей это Белит. Эдаб вряд ли догадается, как покинуть этот сад – думал Шамелай – а знал бы он, хватит ли ему мужества? И Шамелай, и Белит оказались правы.
– Не может птичка томиться в заперти, как бы ни была прекрасна клетка. – Сказала Эвелила открыв дверцу, и птица выпорхнула на свободу. Птица покружила над клеткой и полетела, повела за собой. Облетела дерево Кишкану и порхнула через орошающий канал сада за стены его.
И пока еще солнце не поднялось, решила жена: надо спешить. Пошли со мной – промолвила она Эдабу. И пошел за ней муж ее. И пришли они к дереву Кишкану, и еще не скрылась тень его.
А пока не было Аввадая в саду, Шамелай из тайного убежища заговорил с Эвелилой. Она слышала голос, исходящий от дерева, но не видела его.
– Истинно ли, что господин запретил есть с древа сего?
– Не только есть, но даже подходить и касаться его запретил нам господин, иначе не сможем жить.
– А ты коснись дерева и увидишь, что не умрешь.
– И коснулась Эвелила, и не стало ничего, и сорвала она плод, и показался тот ей хорош и вожделен.
– Не умрете, – сказал голос, – но станете, как другие боги, в веселии и радости жить, и знать то, что ведают только боги, живущие во вне.
И позвала Эвелила Эдаба, и ела плод, и насытилась соком его, и дала Эдабу, и тот ел, и насытился соком Кишкану. И стало им весело и хорошо.
И все вокруг казалось другим, и отправились они к краю, и подошли они к зарослям на краю сада, и отделял их канал с водой. Канал был не достаточно узок, но и не столь широк. Пойдем туда – позвала Эдаба жена. И, легче птицы, перепорхнула через канал, переступил через водный поток и Эдаб, ступил на другой его берег,
И стали веселы они, и раздвинули ветви кустарника, которые скрывали стену из глины и узкие окошки-бойницы. А были Эвелила и Эдаб тогда нагими, потому что не ведали стыда.
И расширились глаза от выпитого сока Кишкану, И увидели они, что люди на улицах ходят в одежде, и что богатые смеются над голым нищим, как сильный бьет слабого, как пьяный валяется в луже, и люди смеются над ним.
И загрустили Эвелила и Эдаб, что они наги и нищи, и сшили одежды из листов лотоса, и все равно убоялись господина этого сада.
И когда Аввадай зашел в сад, чтобы прогуляться, шел он привычным путем в направлении солнца. И услышали Эдаб и жена его голоса Аввадая и укрылись от него среди деревьев сада. Не бежал Эдаб радостно на встречу Аввадаю, и воскликнул тот: Эдаб, где ты?
И сказал Эдаб: голос твой услышал я в саду и устрашился, ибо наг я, и укрылся от взгляда твоего. И спросил Аввадай: кто поведал тебе, что наг ты? Не глядел ли ты за край, когда велел я тебе не заглядывать туда?
– Я подошел к краю и увидел, как одетые люди смеются над нагими.
– Что заставило тебя подойти к краю.
– Я вкусил плода Кишкану и пробудилось любопытство и дерзость во мне.
– Зачем ты ослушался меня.
– Жена, что ты дал мне, она позвала и дала плод дерева.
– Зачем ты это сделала, – спросил Аввадай ее.
– Лилу, что живет во мне, позвала меня. Ибо ценит муж покорность, а сам желает страсти и необузданной силы.
