И расстраивало ее это все, и вновь пошла она к гроту.
– Амришлаэль.
– Ты звала меня?
– Да. Амришаэль! Я все сделала, как ты научил. И украсила лицо, и научилась ходить томной походкой, и говорить нежно и обольстительно. И вожделел меня Эдаб, и предавались страсти мы. И попало семя в пихву, и понесла я, и родила в муках, как завещал наш отец, когда изгнал из сада за ослушание.
– Ты рада тому, что я научил?
– Да. Но я боюсь предаваться страсти, потому что семя попадет в пихву и снова буду рожать в муках. А муж мой хочет, чтобы понесла я ему еще ребенка. Но я не хочу второго. По крайней мере сейчас. Как мне быть?
– Не каждая страсть заставит тебя понести. Когда муж твой попытается войти в тебя, прогнись ниже, так, чтобы уд его не вошел в пихву, а попал в сорный отвер.
– Но это же будет больно, Амришлаэль.
– Не больно, но и приятно. И мужу твоему, и тебе. Если все сделаешь правильно.
– А как сделать правильно?
– Иди сюда – произнес Амришлаэль и из воды показалась рука. Эвелила ухватилась за руку, которая утянула ее в воду, и они вдвоем оказались в странном месте.
И обучил он ее новому искусству, и показал ей как делать.
– Ты излил семя в меня? – Испугалась Эвелила.
– Нет. Я ангел и состою из огня. Я не мог излить семя в тебя. Но даже если бы и мог излить, ты бы не понесла. Чтобы зачать, семя должно попасть в пихву. Возвращайся.
– И вожделел Эвелилу муж ее. И сделала она все так, как научил Амришлаэль. И не обнаружил муж подмены, и стало ему еще приятнее чем раньше, стонал сладко, и излил в нее семя, все что было.
И понесла Эвелила. И была удивлена премного.
– И пошла в грот, в отчаянии, позвать Амиришлаэля, чтобы вылить стенания из-за того, что понесла она.
– Амришлаэль! Амришлаэль!
Солнечный свет преломился в лучах воды, и ветер порывом ударил в воду, и капли фонтаном брызг поднялись вверх, и собрались в человеческую фигуру.
Но был то не Амришлаэль.
– Где Амришлаэль? Кто ты?
– Амришлаэль больше не придет. По крайней мере сейчас. Он… сделал все, что хотел. Как и Шамелай, когда-то. Я же Дабрилаэль. Ангел света, предводитель небесного воинства.
– Зачем ты пришел?
– Пришел ответить на вопросы, терзающие тебя. И, может быть, помочь обрести тебе спасение.
– Ты знаешь, что сделал Амришлаэль?
– Да, знаю.
– Как так получилось? Почему я на сносях? Ведь Амришлаэль говорил…
– Зачала ты, но не от мужа. Амришлаэль – отец сына твоего. Не говори никому, и не узнает никто. В сыне твоем будет два начала. Земное и небесное. Земное – от мужа твоего. И нечеловеческое – от Амришлаэля, злого духа.
– Можно ли изгнать нерожденного младенца? – робко спросила Эвелила. – Амришлаэль точно подсказал бы травы.
– Нет. Это грех.
– Даже если отец его, злой дух?
– Даже так. Значит так уготовано тебе.
– Так почему Амришлаэль соврал, что я не рожу.
– Он не соврал. Так бы ты не родила.
– Но почему понесла.
– Слишком велико было предначертанное.
– Но это ребенок не от бога.
– И от бога, и не от бога. Теперь только время покажет, чье победит в нем, божеское, или небожеское.
– Что мне делать?
– Дари свою любовь. И помни о боге. Быть может, это спасет вас… с этими словами Дабрилаэль растворился в водяной пар и исчез.
И родился у Эвелилы сын. И назвала она его Сет-Кеенан.
И сказала вот сын от бога
И радовался муж ее. И захотел еще сына.
Но не пошла на этот раз на хитрость Эвелила. И не было у нее больше сыновей.
Флорентина проснулась. Как же так получилось? Не могла же она зачать, действительно, от демона? Нет, конечно. Когда они занимались сексом в попу, наверное неудачно легла, и семя вытекло и попало во влагалище, и она зачала. Но так как она общалась со злым духом, что обучил ее этому, и сношалась с ним духовно, в Сет-Каине сложились две природы, два человека. Человеческий Сет, что от бога, и нечеловеческий Кеенан, что от злого духа. И было в этом человеке две души, и то, что он породил, тоже раздвоилось. Значит, не было никакого Кеенана, был только Сет, и от него произошли люди. Те, кто злы, наследовали зло от демона, а те, кто добры – от бога.
– Так анальное соитие греховно? – думала Флора. И сама себе отвечала, – Да, ибо оно противоестественно божьему замыслу.
– Мне снились очень странные сны, после того, как я прочитала книгу Балаама перед сном. – Поделилась Флорентина мыслями с Эдмондом, когда тот пришел. – Там жуткие вещи о прошлом всех людей.
– Я бы не стал верить дьявольской книге. – Ответил спутник. – Говоришь, Тенебриус украл ее у демонопоклонников?
– Да, у них была. А потом забыл ее в моем домике.
– Тем более. Нельзя верить всему, что там есть.
– Но крупицы истины там могут быть.
– Могут. Как и в любой лжи. Без них вранье было бы неубедительным.
Но все равно Флора чувствовала, какая-то важная отгадка в этой таинственной книге была зашифрована.
Белый снег за окном слепил глаза. Бескрайние поля простыней уходили вдаль.
– Далеко мы теперь от Чернограда. – Произнесла Фло. – Интересно, как наши друзья, тоже в пути?
– Я думаю, с ними все хорошо. А вот с нами едет Охотница. Машинисты говорят, слышали, что в поезде следует очень важная персона.
– Что делать?
– Пока ничего. Ждем.
И Флора снова открыла книгу и продолжила чтение.
И выросли Иаваэль и Кеенан, и стали помогать отцу. Иаваэль пас скот, Кеенан помогал сеять и пахать, а сам был кузнецом. И возмужали сыновья, и Эвелила не могла нарадоваться им.
И как-то Эдаб и Эвелила размышляли. Моя красота – гаснет, говорила Эвелила мужу. А у детей нет жен, чтобы породили наследников и наш род продолжился. Одни мы остались. Я скоро тоже не смогу пахать землю. Без помощников наш род угаснет.
– Давай родим еще детей? – спросил Эдаб Эвелилу. Если это будут девочки, возьмут их в жены сыновья, и продолжится род их. Только, боюсь не увижу я помощников. Два поколения сменится.
– Может, мне стоит войти на ложе к сыновьям, и родить сыновей и дочерей для них? – Говорила Эвелила. – Одни мы люди на земле остались. Помнишь дерево Кишкану? Если найти сад, и сорвать плодов, я напою детей, и не оставим их без наследников.
– Мысли твои тяжелы, Эвелила. Благими намерениями говоришь, но не одобрит наш отец.
