От его последних слов у меня перехватило дыхание. На глазах наворачиваются слезы. Грудь раздирает на части, стена, выкрашенная голубой краской, мутнеет с каждой секундой. Я непонимающе хлопаю глазами и сглатываю ком в горле.
— Нет, я не могла… — я отшатываюсь назад, в голове пробегают события тех времен, когда я помимо учебы подрабатывала в клинике. Да, иногда я была рассеяна из-за усталости и постоянного недосыпа, но чтобы перепутать препараты… Никогда…
— Это ты, ты разрушила ему жизнь, — Адам берет меня за плечи и начинает трясти, больно сжимая кожу так, что на ней вскоре окажутся синяки.
— Нет, нет, нет… — я мотаю головой из стороны в сторону, по щекам опять текут слезы. — Адам, я не могла…
Он одной рукой хватает меня за горло, больно сжимая. Воздух покидаем мое легкие, и я с жадностью пытаюсь поймать ртом кислород.
— Мне больно, Адам, я не могу дышать… — хрипло выдаю я, жалко хватаясь за его руки, сжимающие мое горло.
Он отбрасывает меня в сторону, от чего я падаю на холодный пол. Он заводит руку за спину и в его руке появляется пистолет.
— Что ты делаешь? — он подносит дуло прямо к моему лбу. Я мотаю головой, обняв себя руками. Я хватаю ртом воздух, но, кажется, будто кислород в этой комнате пропал. Я слышу стук собственного сердца и звук пищащего аппарата, подключенного к телу Марка.
— Один выстрел и твои мозги окажутся на стене, — холодным тоном на одном выдохе выдает Адам. Его рука совсем не дрожит, он смотрит прямо в душу, одно движение и он покончит со мной. — Ты даже представить не можешь, как долго я ждал момента, когда смогу всадить пулю тебе в голову, смотреть, как ты истекаешь кровью и мучаешь, также как мучился Марк. И до сих пор ты дышишь только благодаря моему терпению.
— Ты не можешь вот так, — я сглатываю ком в горле, голова начинает кружится и появляются первые признаки того, что вот-вот я упаду в обморок. — Вот так не разобравшись, выстрелить. — Я глубоко выдыхаю, стараюсь перевести дыхание и успокоиться свое дрожащее тело. — Я бы никогда не смогла рисковать жизнью пациента. Твои люди могли ошибиться, могли перепутать меня с кем-то…
Я чувствую, что горло сжимает острым лезвием. Приступ подкрадывается ко мне мелкими шажками. Грудь Адама часто поднимается и опускается, он скользит взглядом по моему лицу, ища признаки лжи.
— Заставь своих людей перепроверить данные! — слезы мутной пеленой заполнили мои глаза, и я не могу разглядеть его лица. — Если ты убьешь меня, и окажется, что я не виновна моя кровь будет на твоих руках! — Я хватаюсь за колени и с силой сжимаю их, стараюсь облегчить свое состояние. Я поднимаю глаза на потолок, и яркий свет больничных ламп слепит меня. Я пытаюсь сконцентрироваться на другом, чтобы приступ одышки не завладел мною и мой взгляд бегает от одной лампы к другой, но писк горящих светильников режет слух, усугубляя состояние. — Я не виновата… не виновата … не виновата. — вновь и вновь, словно мантру повторяю я. Я открываю рот, стараясь сделать глубокий вдох, но ничего не выходит, я пытаюсь повторить это снова, все тщетно.
После моих слов издается выстрел. Звук оглушает меня и я не слышу ничего, кроме бешенного стука своего сердца и прерывистого дыхания. И, кажется, мое дыхание замедляется…
Глава 13
Я сильно и часто моргаю, чтобы привести себя в сознание. Пульсирующая боль давит на голову изнутри. Я смотрю по сторонам и вижу всю ту же обстановку палаты, только теперь все вокруг кружиться. Я поворачиваю голову и вижу на обивке серого дивана дыру от пули. Он выстрелил в сторону. Я падаю на пол и начинаю громко рыдать, зарываясь пальцами в волосы.
Где, черт возьми, персонал этой больницы? Они должны были сбежаться на звук выстрела, но до сих пор в этой палате мы одни. Конечно, у него все схвачено. Тебя могут прикончить в стенах этой клиники и твое тело вынесут вместе с использованным медицинским инвентарем. Вот что творят деньги, люди покупают и продают жизни других. Твоя жизнь ничего не стоит, если на кону стоят огромные бабки.
Меня кто-то берет за плечо и тянет вверх, я встаю на ноги и совсем их не чувствую, они словно ватные. Он что-то говорит, но я ничего не слышу и на секунду мне показалось, что я оглохла. Адам выводит меня из палаты, вокруг полно персонала и всем плевать, они проходят мимо, занимаются своими делами. Только некоторые пациенты с интересом наблюдают за нами.
Мы выходим на мокрую от дождя парковку, в воздухе пахнет сыростью и мокрым асфальтом. Я отдергиваю свою руку и освобождаюсь от хватки Адама.
— Ты хотел убить меня! — крик вырывается из моей груди, сейчас в моей груди слишком много адреналина, чтобы я думала о последствиях. — Ты, чертов ублюдок, ты хотел убить меня! — кидаюсь в сторону Адама и влепляю ему громкую пощечину.
Он делает шаг назад и на его лицо появляется удивление.
— Для тебя ничего не стоит моя жизнь, да? Ты кем себя возомнил, чтобы так просто забирать у меня то, что я добивалась с таким трудом! — я начинаю бить его грудь, но он словно стена, не поддается давлению. — Ты выкрал меня из дома, держал взаперти, как животное, трахал меня, когда тебе вздумается как свою собственную шлюху. Ты издевался надо мной и поливал меня грязью и в конце решил, что может взять, привести меня в эту чертову клинику и пристрелить там?! Ты забрал у меня все! ВСЕ! Я была пустым местом для тебя, ничтожеством. Но я человек! — мне казалось, что я свихнусь от гнева. Он стоял, засунув руки в карманы, выжидающе смотрел на меня и молчал. — Мне жаль, что у тебя было поганое детство, жаль твоего брата, твою бедную мать, мне жаль, что твоя жизнь не сложилась так, как ты этого хотел. Мне жаль тебя. — я сбавила тон, начинала говорить медленно и прерывисто. — Ты ужасный человек, Адам. Ты трус. Ты боишься посмотреть правде глаза, ты боишься поверить в то, что ты ошибся, что я не виновата в болезни твоего брата. Ты хочешь повесить на меня эту ошибку и освободить свою душу, ты хочешь быть чист, что ты смог отомстить за Марка.
На пару секунд я замолкаю и перевожу дыхание:
— … Ты проиграл. Настоящий виновник в болезни твоего брата сейчас спокойно живет своей жизнью. Отправь своих людей перепроверять данные, и они скажут тебе, что ты ошибся. Все это время ты мучал не ту. Ну что, легче на душе стало? Отлегло? Я надеюсь, ты будешь также страдать, как страдала все это время я. Я буду молиться, чтобы так и было… — я выдыхаю и хватаюсь за заднюю сторону шеи. Она такая горячая, а мои руки ледяные. Я быстрым шагом иду к машине и сажусь на переднее сиденье.
В зеркало заднего вида я вижу, как Адам достает из пачки сигареты и закуривает одну. Затем вторую и третью. Он вытаскивает телефон из кармана темных брюк и подносит к уху. Бурно жестикулируя, он кричит на кого-то. Он зол, очень зол.
Спустя некоторое время он садиться в салон, и мы едем в его особняк. Что сейчас будет со мной? Он отпустит меня? Или оставит также в своем плену? В любом случае, я так просто не сдамся. Я буду бороться за свою свободу, ведь теперь я отчетливо понимаю, что не виновата перед ним. Время проведенное рядом с ним навсегда изменило мою жизнь: закалило мой характер, я научилась смотреть в глаза трудностям, а не избегать их. Я больше никому не позволю так отвратительно обращаться со мной, ведь я столкнулась лицом к лицу со Смертью.
