Я отстраненно почувствовала, как он поднимает меня, и, пошатываясь, медленно несет на кровать. Бросает, в этот раз — на мягкий матрас. Начинает возиться с моим ремнем.
— Ты же сама этого хочешь, шлюха, раз приперлась сюда… — его бормотание доносилось до меня словно издалека. — Не захотела сосать — получишь по полной, тварь… Вырядилась вампиром, мразь, да ты и на вампирскую подстилку не годишься, вампиры — гордые и сильные существа, они никогда не позволят унижать себя!.. Вот я стану вампиром, тварь, я, а не ты… Нацепила джинсы, вся жопа наружу, значит, хочешь, чтобы тебя трахнули, все вы этого хотите…
Его голос звенел в моей голове, вызывая болезненные воспоминания, сливаясь, сплетаясь с голосом Миши, произносящим эти же слова… Я почувствовала, как слезы текут из глаз, сбегая по вискам прямо в уши…
А затем я поняла — нет. Повторения не будет. Я больше не слабая, наивная школьница. Я — почти вампир. Я — монстр. Я — убийца!
Кровь быстрее побежала по моим венам, а время вокруг снова замедлилось, превращаясь в вязкий кисель. Вот только теперь в нем вязло все вокруг — только не я. Двигаясь с невероятной скоростью, я легко сбросила с себя блондина, краем глаза замечая, как на его лице медленно проступает выражение крайнего удивления. Легко, словно пушинку, я перехватила его в полете, перевернула спиной на кровать и уселась ему на грудь.
И ударила.
Я никогда не била людей.
Меня били довольно часто, но сама я и в мыслях не допускала, что смогу поднять руку на человека. Пусть даже человеком он был только условно, скорее, мерзкой тварью. Но я не могла.
До этого момента.
Я не училась боевым искусствам, не смотрела боевики и бои без правил. Поэтому я просто сжала руку в кулак и, словно молот, опустила ее прямо на лицо блондина.
Еще, еще.
Еще.
Время вернуло свою привычную скорость.
Я сидела на груди блондина, тяжко дыша.
Он был без сознания. Когда я взглянула на его лицо, тошнота подкатила к моему горлу, и я тут же отвела глаза. Путаясь в одеяле и цепляясь за лежащего в отключке мужчину, я неловко слезла с кровати, добралась до кресла и съежилась в нем.
Неужели это я сделала. На нем не осталось живого места. Подушка вся в крови. Моя рука…
Сдержать тошноту удалось только потому, что желудок был почти пустым, не считая пары бокалов алкоголя. Едва сдерживая истерику, я рылась в сумочке в поисках салфеток, мне надо было быстрее стереть с себя это…
Это.
Эту кровь.
Кровь.
Биение сердца ускорилось еще. Кровь. Вот же она. Разве не за этим я пришла?
Я перевела взгляд на лежащего мужчину, затем глянула в сумочку, из которой выглядывал кончик ножа. Я машинально протерла руки парой влажный салфеток до стерильной чистоты и помахала ладонями, высушивая их. Достала нож, осмотрела лезвие.
Перевела взгляд на кровать.
С этого места я не видела окровавленную голову мужчины, но слышала, как глухо бьется его сердце, ощущала вонь перегара в выдыхаемом им воздухе, чуяла кисловатый запах адреналина.
Один надрез.
Он не будет сопротивляться.
Он не сможет мне отказать.
Я получу то, за чем пришла.
Жажда крови заставляла меня забыть обо всем.
Отбросив последние сомнения, я подошла к мужчине.
Действуя четко и обдумано, завернула рукав его рубашки выше локтя. Протерла антибактериальной жидкостью вену, выступающую на внешней стороне ладони. Аккуратно ткнула ножиком — не получилось. Сменила тактику — провела лезвием, от основания до кончика, будто нарезаю мясо.
Кровь потекла тонким, густым ручейком, стекая на кровать. Алое пятно вокруг ладони становилось все больше.
Я наклонилась к руке, вдохнула ртом, почти чувствуя на языке этот волшебный вкус…
И вдруг меня словно окатили ледяной водой.
«Скажи, что ты согласна, милая, я не могу без этого…»
«Давай же, я разрешаю тебе…»
«Покорми меня, детка… — Я согласна!»
Наши с Владом голоса зазвучали в моей голове, оглушая, и я в панике отшатнулась от блондина, споткнулась о край ковра, упала, больно ударяясь, откатилась в угол комнаты.
Каждый раз он спрашивал моего согласия.
Каждый раз, пусть и помогая мне своими чарами.
Каждый раз я давала свое согласие.
Спрашивал ли упырь?
Лишь миг отделял меня от этой черты, из-за которой нет возврата.
Рыдая, я свернулась в клубок, прижимая колени к груди.
Аромат крови все еще манил меня, дурманил, звал. Каждый миг я вынуждена была напоминать себе, чем это кончится для меня — и каждый миг я снова забывала, снова хотела сделать хоть глоток, ощутить этот божественный вкус хотя бы кончиком языка… Хотя бы облизнуть лезвие ножа!
Мое сопротивление становилось все слабее, и я поняла — нужно убираться отсюда!
Я собрала свои вещи, выбросила в унитаз испачканные салфетки и плеснула блондинчику в лицо холодной воды. Дождавшись, когда он начнет ворочаться, постанывая и ворча, я ушла из номера.
Я изо всех сил сдерживала себя — так хотелось бежать! Но я шла, сохраняя на лице нейтральной выражение. Ведомая эхом музыки, я легко добралась до гостиной, откуда все и началось. Тяжело плюхнулась на стул у стойки, бросила бармену пятитысячную купюру:
— Один «особый» на все.
Бармен лишь приподнял бровь, но сделал мне коктейль. Я отпила глоток — крови он не пожалел. Хорошей, правильной крови — отданной добровольно.
— Первый блин комом? — сочувственно посмотрел он на меня.
— Блондин — мудак. — Мне не хотелось говорить.
— Извините, госпожа, ему просто нужна твердая рука… — На рядом с моим бокалом появился еще один. — «Особый» от меня лично, в качестве извинений.
Я залпом допила свой коктейль и принялась за второй — он был обычный, с несколькими каплями крови. Но и они для меня были амброзией.
Я не услышала шагов за спиной, пока тяжелая рука не опустилась на мое плечо.
— Что ты натворила, детка… — голос был полон горечи и сожаления.
— Ничего, Влад. Я удержалась. Я все еще на этой стороне.
Часть 7
— Влад! Если ты еще раз скажешь «пойми» или «все не так просто», я наброшусь на тебя и загрызу! — я угрожающе зарычала, со страхом понимая, что шутки в моих словах — совсем малая доля. Жажда крови разрывала меня на части, гнала на улицу, где так много прохожих — не ожидающих нападения, слабых, доступных.
Домой Влад меня привез на такси, впихнув в него, словно мешок, и продержал, прижимая к себе, всю поездку. Похоже, он всерьез опасался, что я наброшусь на водителя. Впрочем, я тоже этого боялась…
