– Тереза, – сказал он. Голос хлюпал и булькал. Она не отозвалась. – Тереза!
Она вскинулась. Лицо у нее опухло. Глаза покраснели. Ужасно она выглядела. Красивая до боли. Такая человеческая.
– Я расчистил тебе дорогу к кораблям, – сказал Джим. – Тебе придется бежать бегом…
Глава 48. Алекс
– … Немедленная эвакуация. Имейте в виду: отныне вам придется жить в той системе, куда вы уйдете. После перехода не рассчитывайте на связь и не пытайтесь снова войти в пространство колец. Это не шутка. Это не учения. Повторяю сообщение…
Наоми закончила запись, разослала ее и, отплыв от экрана, пару раз сглотнула. Алекс так же, как она, ощущал пустоту внутри.
– Ну, – сказал он, – господи боже мой…
Рубка не то чтобы превратилась в обломки, но смотреть было больно. Он сидел в камбузе, когда мир стал незнакомым и в него клочьями редкого тумана вплыла чернота, ставшая единственной реальностью. Удачно для него сложилось, потому что от пилотского кресла осталась половина. Будь он на обычном месте, ему бы уже ни о чем не пришлось беспокоиться.
У Наоми рука висела на перевязи, но все части тела уцелели. Насколько они сумели восстановить события, она, отскочив от потянувшейся к ней черной твари, ударилась плечом в переборку. Отсутствовала длинная полоса палубы, и во внутренней переборке осталась дыра, наскоро залатанная Амосом: на пенно-тканевом покрытии ярко блестел металл.
– Чего нам не хватает до готовности? – спросила Наоми.
Амос по заведенному после смерти обыкновению замер, потом пожал плечами.
– Надо бы еще кое-что подлатать. Мы потеряли одно ОТО по правому борту, но стрелять ни в кого не собираемся, так что это подождет. Проверить, не протекают ли водяные цистерны, перепроверить реактор и двигатель.
– Сколько на это уйдет?
Механик улыбнулся.
– Если мы молодцы – полчаса. Если нет – смотря по тому, насколько мы не молодцы.
– Ты начинай. Я, как только смогу, помогу.
– Принято, босс, – кивнул Амос. – И Кроха, да?
– Без нее не уйдем, – сказала Наоми. – Но «Сокол», может быть, придется отвязать.
– Тогда я еще перепроверю переходник. Он может натворить дел, если пытаешься втянуть неисправный.
– Спасибо, – сказала Наоми и обратилась к Алексу: – Предполетная проверка. Всего, сверху донизу. И повторяй диагностику до последней секунды перед стартом. Если успеешь пять раз, прогони пять.
– Будет сделано, – уверил Алекс, подтягиваясь в уцелевший амортизатор. – Не волнуйся ты, «Роси» нас не подведет.
– Да, потому что мы его не подведем, – сказала Наоми.
На тактической схеме метки оставшихся в пространстве кораблей переключались с зеленого на желтый, меняя курс и запуская двигатели. В очередь на связь выстроились уже полдюжины запросов: просили кто разъяснений, кто помощи. Алекс не знал, чем им помочь.
Наоми, отложив их на потом, отправила запрос Элви, и та сразу ответила.
– В каком состоянии «Сокол»? – спросила Наоми.
Алекс начал диагностику: проверял питание каждого маневрового двигателя, подачу реакторной массы, давление, управление…
В ответе Элви облегчение состязалось с безумием.
– Раздолбаны, взъерошены и далеко от дома.
– Мне бы чуть более техничное описание, – заметила Наоми, хотя в ее голосе слышалась улыбка.
Один из маневровых по правому борту высветил недостачу реакторной массы. Алекс занялся выделением линии и выявлением утечки.
– Мы потеряли двоих. Харшаана Ли и Дэвида Контрераса. Не помню, знакома ли ты с Дэвидом. Химик.
У него жена осталась на Лаконии.
– Ох… и Харшаан. Как жаль.
– Мы понесли ущерб, но не такой тяжелый, как в прошлый раз, потому что у меня это уже второй.
Третьего в жизни не захочу. Ненавижу!
– Сколько вам до готовности к старту?
– Час, – сказала Элви. – А потом взовьемся как нетопырь из ада.
Алекс обнаружил неполадку. Нарушена подача воды от цистерны. В идеале починить бы линию, но «Роси» создан для войны. Многократный запас прочности у него в крови. Для каждого резерва есть свой резерв. Алекс принялся перебирать альтернативные пути подачи, а на экране крутилась диагностика.
– Куда пойдете? – спросила Наоми.
Алекс расслышал во вздохе Элви нотку сомнения.
– В Сол, – сказала она негромко. – Я еще никому не говорила, но в Сол.
– Не в Лаконию?
– Туда уходит «Вихрь». Даже если Трехо решит сдержать слово насчет амнистии, а отказаться ему буквально ничего не стоит, я почти уверена, что адмирал Гуярат составила список врагов. Если я в него попала, а я точно попала, многим моим сотрудникам тоже достанется. Я разобью несколько семей, зато спасу несколько жизней. А вы?
– В Сол, – ответила Наоми. – Но я не уйду, пока Тереза не вернется со станции. Как только сумеем развести корабли, рви отсюда к черту.
– Меня упрашивать не придется, – сказала Элви и прервала связь.
Алекс нашел линию без потери давления и подключил ее. Наоми открыла первое сообщение из списка.
«Говорит капитан Лофтман с „Лагоморфа“. Нуждаемся в помощи. Наш двигатель получил катастрофические повреждения».
Наоми взялась за дело: искать спасателей для нуждающихся в спасении, отвечать на вопросы паникующих, снова и снова справляться у Амоса, как идет работа на корабле. Маленькое окошко на своем экране она отвела под визуальный телескопический обзор станции. Выхода из нее.
Алекс сначала заметил, что дрожит, и только потом понял отчего. А когда понял, убрал руки с управления. «Роси» делал свое дело: проверял статусы восстановителей воды и воздуха, силовой сети, эпштейновского двигателя.
– Наоми, – заговорил Алекс, и, видно, что-то в его голосе подсказало ей, что дело серьезное, потому что она сразу оторвалась от переговоров и обернулась к нему.
На миг она вспомнилась ему такой, какой он впервые увидел ее на «Кентербери», когда самой большой проблемой у них было в срок смотаться с Цереры к Сатурну и обратно, чтобы не лишиться премии за соблюдение графика. Тогда она была тихая. Теперь стала… Нет, они остались родными, но не прежними.
– Если так… – начал он, обдумывая каждое слово. – Если это – последний выбор, где быть… Я знаю, со мной вечно хлопоты, но Кит в системе Ньивстад, и его жена, и малыш. А я не молод. Если с одной стороны у меня: «Никогда уже не увидеться», а с другой: «Найду работу и буду переписываться и заглядывать пару раз в год»? Не знаю, как мне возвращаться в Сол. Моей семьи там нет.
Последние слова получились жестокими, но он не сумел найти других. Наоми была ему родной. И Джим. И Амос. Даже Тереза с ее старенькой псиной. Он отвел взгляд, страшась посмотреть Наоми в глаза.
