– А, маскировку как раз порвали, – протянул Амос. – Я думал, это и так ясно.
– Ясно, – кивнула Наоми. – Вариантов у нас не много, и все плохие.
– О чем это вы? Вы меня выдаете, – заговорила Тереза, – речь ведь об этом? Ясное дело, вы меня выдаете.
– Не так это просто, Кроха, – сказал ей Амос.
Девочка наморщила лоб.
– Я не стою ста тысяч человек.
Джим, как школьник в классе, поднял руку.
– То есть ты хочешь вернуться?
– Нет, не хочу. Мне там смерть, но я одна, а тут целая планета. Вы меня сдадите. Вам придется.
– Мне – нет, – с обманчивым равнодушием возразил Амос. Джиму было знакомо это предвещавшее взрыв равнодушие, а Терезе, наверное, нет.
– Мы уже решили, что Трехо предлагает то, что предлагает? – спросил Алекс. – Что его заботит только логистика? Я что-то не в восторге. Чтобы вернуть Терезу, нам придется выдать себя. Видимо, причалить к какому-то из их кораблей. А я видел в деле их силовые скафандры. Если решатся на абордаж, нас пройдут как папиросную бумагу.
Тереза все хмурилась, но уже по-другому. Джим неотрывно наблюдал за девочкой. Она, зная Лаконию, повидав ее изнутри, как никто иной, первой поверила. Если Трехо что-то предлагает, он это всерьез. Наверняка искренне. Джиму пришла мысль, не вернее ли ее чутье, чем его недоверие или сомнения Наоми. Молодой, свежий взгляд видит яснее? Или же опыт помогает лучше распознать расставленную ловушку?
– Трехо, пока не стал лаконцем, был марсианином, – продолжал Алекс. – Он предал свой народ. Едва ли это довод в пользу его верности слову.
– Мой отец тоже был марсианином, – напомнила Тереза, впрочем, без особой горячности. Так, будто думала о другом.
– Вопрос в том, можно ли доверять его обещаниям, – заметил Джим. – Ответ на этот вопрос у Трехо в голове. Туда нам доступа нет. Так что остается делать ставку на одно или на другое.
– Есть еще кое-что, – сказал Амос. – Выдав Кроху, останемся ли мы хорошими людьми? Это тоже вопрос.
– Вопрос, – признал Джим.
– Когда выбор между одним и ста тысячами, и думать нечего, – сказала Тереза. – Да меня и не убьют.
Но взгляд Наоми уже обратился внутрь. Что-то в словах Терезы ее зацепило. Джим увидел, как она поняла, даже раньше, чем понял, что именно она поняла. Наоми шевельнула бровью, покачала головой – всего на миллиметр вправо и влево.
– Знаете, что происходит? – заговорила она. – Это он перебрасывает на меня ответственность за свои дела. Тереза права. Она точно определила поставленный передо мной выбор. Один человек против множества. Но убить многих собираюсь не я. А он. Выполнив его требование, я спасу людей, которых он готов убить в наказание мне за отказ.
Смешок Амоса очень походил на лай Ондатры. А заговорил он, подражая ласковой угрозе насильника:
– Смотри, до чего ты меня довела, детка. Зачем ты так меня сердишь?
– Вот-вот, – кивнула Наоми. – Я не могла взять в толк, но именно поэтому я не могу согласиться. Он приставил мне ствол к виску и делает вид, что только мне решать, спустит ли он курок. Это не доказательство доверия, а очередная угроза.
– Не забывай и об уступках. Амнистия, – сказал Джим. – Тут не только палка, но и морковка перед носом.
– Морковка ничего не меняет, пока палка у него в руках, – возразила Наоми. – Хватит с меня палок. Я дисквалифицирую палки. Другое дело, если бы он вывел «Дерехо» из Фригольда. Но он не вывел. Он предпочел этот вариант, значит, я не могу ему доверять.
– Кроме того, – улыбнулся ей Джим, – он просит выдать ему девочку, которая к нему не хочет. Значит, пошел он на фиг. Мы на такое не согласны.
– Пошел он на фиг, – подтвердил Амос.
В комнате стало тихо. Наоми поджала губы и почти незаметно качала головой, мысленно продолжая разговор. Джим задумался, что она говорит и кому. Пожалуй, тем, к кому она обращалось, повезло, что их здесь нет.
– У нас два хороших корабля, – сказал он.
– Два-то два, – отозвался Амос. – И я обоих люблю, но «Роси» чувствует себя на все свои годы, и «Предштормовой» давненько не подновляли.
– Два почти хороших корабля, – уточнил Джим. – Тоже неплохо. Загрузим к себе всех, кто есть на станции Драпер, и рванем к кольцу, а если «Ястреб» попробует остановить – собьем его. Когда «Предштормовой» выйдет из укрытия, они лишатся предлога для бомбардировки Фригольда. Хоть планету сохраним.
– Из наших плохих вариантов этот лучший, – признала Наоми.
Джим направился к двери. Он чувствовал себя почти прежним. Страх, паника не ушли, но уменьшились в размерах. С такими уже можно управиться.
– Первым делом проверить, чтобы хватало болванок для рельсовой, – сказал он, нажимая на дверную ручку.
Дверь не сдвинулась, а на запорной панели высветился сигнал. Эта ошибка здесь была настолько не на месте, что он еще дважды дернул дверь, прежде чем смысл надписи дошел до сознания. «Аварийная изоляция. Вакуумная тревога».
– Вот это диво, – произнес он.
Наоми уже обращалась к своему терминалу:
– Джиллиан, что происходит?
Ей ответил жесткий, колючий голос:
– Я понимаю, что вы взволнованы, мэм.
– Что вы делаете?
– При всем уважении к представляемой вами гражданской ветви подполья здесь военный вопрос. Враг угрожает ста тысячам человек и готов пустить их в расход, а требует одну девочку, которой не сделает ничего плохого. В таком обмене нет ничего позорного.
– Вы поверили, что Трехо, получив ее, действительно уйдет? – спросила Наоми. Она не повысила голоса, но в нем звенел гнев.
– Согласно самым надежным нашим источникам, этот человек держит слово, – ответила Джиллиан.
– Это не ваше дело. Мое, – сказала Наоми.
– При всем уважении я как капитан «Предштормового», являющегося флагманом наших боевых сил, уполномочена на решение военных вопросов. Этот – военный.
– Джиллиан, – позвал Алекс достаточно громко, чтобы его было слышно через ручной терминал Наоми. – Напрасно ты это делаешь. Бобби бы так не поступила.
– Капитан Драпер понимала, что одно лицо не должно вставать на пути у большего блага, капитан Камал.
Будь она здесь, она поступила бы, как поступаю я.
Амос хмыкнул:
– Сколько себя ни уговаривай, солнышко, правдой это не станет.
– «Ястреб» направляется сюда с представителем Лаконии на борту. «Дерехо» сопровождает его в качестве эскорта с условием, что после передачи оба корабля должны будут покинуть систему. До тех пор я ограничиваю ваше перемещение жилыми помещениями, – объявила Джиллиан. – После передачи, когда вы достаточно остынете, можно будет обсудить, готовы вы на раскол подполья или поддержите мое решение.
