Он сохранил и отослал запись, не дав себе передумать. До Фирдо сообщение идет четыре часа, а если застанет ее спящей, он выиграет еще несколько часов, пока она приведет себя в боевую готовность. А уж она приведет.
Все ее доводы он знал наизусть. Протоколы подполья – рекомендация, а не закон; обеспечивающая их инфраструктура установлена лишь частично; какого хрена он ждет пропуска, а не проскочит так? Чего ради висеть без тяги в ожидании допуска, пока кто-то на Бара Гаоне сует взятку снабженцам, перекупает так необходимые Фирдо почву, топливные пеллеты и фабрикаторы?
Она даже была по-своему права. Кому нужен грузовик, если он не возит грузов?
Он выругался – вообще, ни к кому в особенности не обращаясь. И открыл связь с пилотским постом в двух палубах под собой.
– Аннамария, ты там?
– Тут, – отозвалась его пилот.
– Двигай на четверти g к вратам, а? Дадут допуск или нет, а прошмыгнем.
– Поняла, исполняю, – сказала она и отрубила связь.
Через несколько секунд включился сигнал коррекции тяги. Если ему так и не ответят, придется выбирать: тормозить или лезть во врата без разрешения, держа в уме, что о том же сейчас думают капитаны целой армады независимых грузовых кораблей.
Но какого черта? Жизнь – это риск.
* * *
– Приближается, – сказал Джим. – Ты уверен?
– Проскочим раньше, – заверил по связи Алекс. – Она это понимает. Если подойдет слишком близко, мы прибавим скорости, и тогда ей тоже придется. А если мы не станем торопиться, она увидит, как близко мы готовы ее подпустить. В данный момент она готова сбросить реактивную массу, а я нет. Если что-то изменится, значит, изменится.
– Какой у тебя философский подход.
В голосе Алекса послышалась улыбка:
– Эта стадия мне всегда нравилась. Когда доходит до смертоубийства, это уже не по мне, но в этой части сюжета есть своя поэзия. И нам предстоит принимать решения.
Джим повернул голову. Наоми уже смотрела на него. Тереза с Амосом слушали по связи из машинного.
– До системы Нуриель нам придется отклониться от текущего курса всего на десять градусов, – сказала Наоми. – И тормозить не понадобится. А силы подполья там есть.
– Но Танака увидит, что нам не пришлось тормозить, – заметил Алекс. – Если подойти под нужным углом, мы проскочим пространство колец в несколько минут, но это будет – как пустить стрелу в цель. А войдем медленнее – шире будет выбор систем, куда мы могли бы уйти.
Корабль гудел и звенел, двигатель наигрывал знакомую протяжную мелодию. Лаконский истребитель на экране рывком передвинулся, сокращая дистанцию разрыва. Он все еще не успевал перехватить их до момента, когда они выскочат в пространство колец и уйдут в другое кольцо. Паника, деликатно прокашливавшаяся в подсознании Джима, не имела оснований, кроме как в себе самой.
– К тому же не хотелось бы разгоняться так, чтобы самим попасть в голландцы, – сказал он, скорее обращаясь к самому себе, чем сообщая другим то, что они и без него знали. – И в Медленной зоне могут поджидать другие лаконские корабли. Мы ведь не уверены, что их нет.
– Всего не предусмотришь, – сказала Наоми. – Но мы могли бы нацелиться в новую систему там, где будет меньше глаз. На большее нам рассчитывать не приходится.
Куда ни подайся, всюду риск. Если Лакония оставила корабль слежения, их найдут. Если за кольцом, в которое они проскочат, окажется корабль – как «Дерехо» во Фригольде, – они попались. Если дышащая им в затылок Танака додумается до какой-нибудь непредвиденной уловки – тоже. Если выйти на прохождение слишком быстро или в потоке других кораблей, они покойники. Если задержаться в Медленной зоне, можно дождаться момента, когда те, из врат, снова вскипятят пространство, и тогда им конец. А если все сложится удачно… Что тогда? Проигрыш грозил пленом или смертью. Как будет выглядеть успех, Джим не слишком представлял.
Вероятно, как следующий шаг. Не знаешь, чем все кончится? Не беда, лишь бы знать, что делать дальше. «С хорошими фарами проедешь тысячу километров», – говаривала мать Элиза. Давно он о ней не вспоминал. И, так явственно услышав сейчас ее голос, счел это за знамение, только неизвестно чего.
– Кэп? – позвал Амос.
– Да.
– Надо бы повидаться с доком.
Джим ответил с задержкой:
– Система Адро?
– Там всего один корабль, лаконский, – сказала Наоми.
Ей ответила Тереза:
– Зато они все подчиняются доктору Окойе. А никого другого там нет. Полковник Танака этого не ожидает.
– Мы выжали все, что могли, – подал голос Алекс. – Если есть место тихо-мирно поплавать, хорошо бы туда.
– Кэп, – повторил Амос. Что-то такое было в его голосе… – Нам надо повидаться с доком.
Джиму этого не хотелось, а почему – он сам не знал. Нет, не так. Элви была их последней надеждой в наступающей тьме, и, увидев ее неудачу, он останется вовсе без надежды. Не слишком веская причина для отказа.
– Алекс, просчитай самый быстрый курс в систему Адро.
* * *
Когда Кит проснулся, соседняя сбруя пустовала. Он было подумал, что Рохи кормит Бакари, но нет. Малыш парил в своей маленькой сбруе, закрыв глаза и протянув вперед невесомые ручки, будто всю жизнь провел в утягивающем кульке. Сыну было хорошо и спокойно. И это прекрасно, потому что всем остальным спокойно не было.
Кит как можно тише отстегнул свои ремни и синхронизировал ладонник с системой каюты. Она будет приглядывать за Бакари электронным глазом и предупредит, если малыш хоть рыгнет. Потом он тихо-тихо выбрался из каюты и полетел к общему камбузу.
Здесь горели тусклые лампы ночного режима, так что ладонник Рохи подсвечивал снизу ее лицо. Флаг их будущего дома тенью висел над правым плечом. Пустыми глазами она смотрела на маленький экран. Кит, и не спрашивая, знал, что там. Новости из системы Сан-Эстебан.
Он подтянулся к ней, повис в воздухе, не включая магнитных подошв. Рохи подняла на него взгляд и скорбно улыбнулась. Скорбно и, пожалуй, со злостью.
– Мы уже у самых врат, – сказал Кит. – Еще несколько часов…
Рохи кивнула, но видео на ее ладоннике показало что-то новое, привлекло взгляд. Ужас целой системы мертвецов повторяли снова и снова, комментируя на десятке языков с точки зрения сотни политических доктрин. Ученые обсуждали причины смерти. Религиозные передачи толковали событие в духовном смысле и говорили о воле божьей. Политические программы винили идеологических противников. Она смотрела все подряд, будто надеялась увидеть что-то, кроме трупов. Может быть, смысл. Или надежду.
– Тебе бы поспать, – сказал Кит. – Скоро малыш проснется, а ты ему нужнее меня.
– Он чувствует, что с тобой все в порядке, – ответила Рохи. – Совсем маленький, а уже понимает, что у меня нервы натянуты.
