– Или не вел, – вздохнул Павел, что означало абсолютную закрытость убитого. – Или вел, но хитрым способом.
– Его нет в соцсетях? – изумился Огнев. – Невероятно. Мальчик не состоял, не замечен, не участвовал… Верится с трудом. Паша, это точно?
– Точнее не бывает, – подтвердил Феликс. – После маминых восхищений сыном и результатов исследования я тоже не верю, что мальчик Илюша не наследил в интернете. Но пока мы ничего не выловили, ничего. Операторы связи выдали нам контакты, которых на удивление немного, теперь займемся ими. А в день убийства Илюша звонил только маме, сделал несколько звонков.
– Маме? – переспросил Огнев. – Хм… Тринадцатое января, традиционно все празднуют, ну, почти все, а мальчик звонит только маме? Других звонков женщинам не делал?
– Намекаешь на девчонок? – спросил Феликс. – Не звонил. Мать утверждала, девчонку он не завел, однако! Мама отстегивала ему и на секс.
Огнев наклонился к полке, взглянул свежим взглядом на изображение, выпрямился, помолчал несколько секунд, что-то обдумывая, после бросил вопрос:
– А преподаватели что говорят о нем?
– Мы их пока не трогаем, – развел руками Павел, гуляя по комнате. – Студентов хочу сначала прокачать, Женя с Вениамином ближе к ним по возрасту, сообразительные, они отберут тех, кто нам пригодится. Надеюсь, кого-нибудь подцепят… М-да, парень классный, кто бы спорил… Но жил так, что мы столько времени ничего не можем узнать о нем, чист, как стекло. Однако убит зверски, нюхал кокс – это и все, а так… мальчик сам ангел.
Огнев выпрямился, посмотрев на озабоченного Терехова, подбодрил его, но он же из тех, у кого стакан наполовину полный:
– Да, интригующий случай. Пожалуй, я ничего подобного не припомню в своей практике… Эй, ребята, не раскисать! Вы лучшее, что есть в наших следственных органах, поэтому нос морковкой, хвост пистолетом и… вперед.
Ух, как ее сегодня разозлили!
Ух, сколько Бела приложила сил, чтобы не выписать кое-кому парочку оплеух, а ручка у нее тяжелая – как у хорошего мужика. Их отдел продаж из одних баб состоит, почти все не замужем, прямо наказание какое-то. Федя заехал в перерыв, когда все выдры шатались по отделу со своими чашечками кофе…
Кстати, Бела пьет кофе и чай из нормальной большой кружки, а не из мензурки, выдры все время хихикали за спиной, мол, корове нужна бадья, и думали, будто она ни разу не услышала их шипения, типа глухая и слепая. Однажды попросту (она же простая, как хозяйственное мыло) сказала во всеуслышание:
– Между прочим, чтоб вы все знали, я пью кофе по-шведски.
– Это как? – пискнула мышка-норушка, которую никто и никогда замуж не возьмет по многим причинам.
– Это когда кружка больше моей почти в два раза.
Раздались ехидные смешки. На новой работе Белу невзлюбили, потому что начальство возлюбило, ведь у нее идут дела лучше, чем у остальных. Она быстро соображает, как поправить убыточный сектор – изучает спрос на рынке, работает с людьми, рекламу разрабатывает, и успешно. Отсюда и злит Бела инертных девиц, не умеющих пользоваться мозгами, зато языками чешут, как профессиональные сплетницы. Но она отвлеклась, опять отвлеклась, собираясь домой.
И поглядывала на одну стерву, еле выдержала полдня, чтобы не врезать ей. Так вот Федор забежал к ней на пять минут, а Белы не было на месте. Он не ушел, курил на лестничной площадке, там-то и застала их, то есть увидела, как кокетничала с ним Тамила, просто змеей извивалась и хохотала, как бездарная артистка, да еще и глазки закатывала.
– Иди отсюда, – сказала она Тамиле на зловещей улыбке.
Та поднималась по лестнице и вертела задницей при живой жене! Во наглость. Бела повернулась к Федору и пыхнула:
– Какого черта лыбишься?
– Мне нравится, что ты так ревнуешь.
Естественно, после его фразы ее негодование снизилось к нулю, но сразу-то этого не покажешь, шлейф от змеи тянулся. Тем временем Федя вытянул шею и губы, чтобы чмокнуть ее в щеку, Бела подалась назад.
– Пф! Дурак…
– Ну, чего ты, глупая… Ну, подошла девушка, попросила сигарету, стала рассказывать несмешные анекдоты, сама же и смеялась. Мне что, хамить надо?
– Курить ты теперь бросишь, это я обещаю. Чтоб больше тебя здесь я не видела. Телефон есть, звони, внизу у главного входа жди, там диван кожаный есть, посидеть можно.
– Ты же не отвечала, – хихикал Федя. – Ладно, не бесись. Я зашел сказать, завтра утром… уточняю: рано утром в завтрашнюю субботу, едем к моим родителям на выходные, они хотят познакомиться с тобой. Так что готовься психологически с этой минуты.
– Ой, – взялась она за сердце. – Это ж мне надо постричься, маникюр… А зачем они хотят познакомиться?
– Я сказал, что мы женимся, вот они…
– А мы женимся? – обалдела Бела.
– Ты чего, совсем больная? Или ты кого-то другого дожидаешься?
– С ума сошел? Ты же мне никогда не говорил… не предлагал… Так. Стоп. Я после работы в салон… а ты жди меня дома. Понял?
– Какой салон после работы? Они будут закрыты.
– Договорюсь, – она погладила его по щеке. – Заплачу двойную цену, да хоть тройную. Все, иди. Да иди же!
Господи, от такого счастья Бела ног под собой не чувствовала, взлетела по лестнице, как птичка, но в отделе увидела гадину Тамилку. Еле дождалась конца рабочего дня, и когда Тамила потопала к выходу, последовала за ней, выловила ее на улице, прижала к стенке дома телом:
– Ты, кошка драная, слушай сюда! Если еще раз увижу, что крутишь своим ободранным хвостом перед моим мужем, я тебе его оторву.
– А ты разве замужем? – дерзким тоном спросила Тамила, намекая, будто Бела уродина, недостойная хорошего мужчины, а Федю за версту видно – хороший.
– Представь себе, – заявила она. – Это тебя замуж не берут, а меня всегда…
– Боишься, что бросит тебя?
– Боюсь, на твоих похоронах придется кутью кушать. Тебя устраивает такая судьба? Меня – нет, последствий не хочу для себя.
– Пусти, психопатка, раздавишь своими… телесами откормленными…
– Я тебя всего-то ласково прижала, могу и круче. Усвоила? Пошла вон!
Отбежав на безопасное расстояние, Тамила обернулась и, на всякий случай пятясь назад, крикнула на всю улицу:
– Халда! Тебе на рынке торговать рыбой, а не в приличном обществе работать, хабалка.
И на всякий случай дернула прочь со всех ног. Удовлетворенная Бела шагала в противоположную сторону, улыбаясь и ворча:
– Ишь, какая! Люди работают, торгуя рыбой, а от тебя пользы ноль. Вертихвостка. Знаю я вас, уже была одна такая на моем пути… Прихожу домой, а они лежат в моей кровати, не ожидали, видишь ли. Я их здорово погоняла по двору нагишом под хохот трех многоэтажек, меня же и загребли в участок. Вот и в участке такие же смешливые попались, продержали два дня, пирожные носили… Хорошие мужики, в общем-то. Потом отпустили, когда я успокоилась. Второй раз ни одну бабу не подпущу.
