Я повернулась на спину и уставилась в потолок. Прямо за окном стоял уличный фонарь освещая всю комнату, и я отчётливо видела каждую дощечку отделки. Первая, вторая, третья, четвёртая… десятая. Строгая люстра слегка бликует, матовое стекло над дверью тоже пропускает свет.
Бесшумно встала и натянула сапоги. Надо прогуляться.
Последние дни были отвратительны до зубовного скрежета, а отсутствие времени не давало об этом задуматься. Сон не шёл, наверняка из-за усталости, да и грудь с плечом болели ужасно, потому пришлось ослабить бандаж.
Я вышла в коридор и облокотилась о перила, уставившись в звёздное небо. На Севере небо выглядело иначе — звёзды казались ярче, а небосвод — чернее.
Полнолуние. Может, от того сон плохой?
— Не спится?
Я вздрогнула и быстро провела ладонями по влажному лицу — странно, я плачу.
— Джао Ян?..
— Просто Ян, — я нахмурилась, и он понял моё смятение. — Ты, кажется, младше меня? Думаю, да. Тогда называй меня старшим, в Донге часто используют это обращение.
— Как «братец»?
— А ты бы хотел называть меня братцем? — я залилась краской и пробормотала:
— Старший.
— Так почему ты не в комнате?
— Не спится, — ответила его же фразой.
Мы замолчали, и я вернула своё внимание небу. Старший всё не уходил, и я чувствовала себя скованно. Если уйду я, будет выглядеть так, словно мне неприятно его общество, и это вполне может его обидеть. Придётся стоять в этом гнетущем молчании.
— Бессонница?
— Да.
— Как твои рёбра?
— С ними всё в порядке.
— Кай поступил бесчестно, но, надеюсь, ты не держишь на него зла? — я вздёрнула брови и повернулась к старшему.
— А я должен? Это был поединок с единственной целью — победой. В поведении соперника не было ничего предосудительного.
— Так воспитывают воинов на Севере?
В ответ я промолчала. Чего-чего, а говорить о Севере мне сейчас совсем не хочется — щёки до сих пор сырые.
— Куришь? — спросил старший. Я отрицательно мотнула головой. Думала, сейчас он закурит один, но он продолжал смотреть в небо, не шевелясь. Неловко чувствовала себя только я. — Расскажи о Бее.
Я раздражённо вздохнула, привлекая его взгляд, и смущённо поджала губы — не ожидала, что получится так громко.
— Если не хочешь — не рассказывай, я не настаиваю, — тут же среагировал старший.
— Ничего. Я расскажу, — задумалась. — В Бее… холодно? Относительно Донга, думаю, да, но мы привыкли. Зимы бывают совсем суровыми, но лето у нас всё же есть, что бы там ни рассказывали про наши края. На самом деле я совсем не знаю, как там — за пределами королевского дворца, но всё же в учебниках говорят, что самые тёплые города — на границе с Донгом: летом температура поднимается до двадцати пяти градусов, на солнце и того жарче.
— Наверное, там как здесь, мы в Северном Донге, а там — Восточный Бей. По сути одно и то же.
— Думаю, прохладнее, — фыркнула, вспомнив местный дневной солнцепёк, когда пот ручьями по телу и на затылке можно яичницу жарить.
— А промышленность?
Я подняла брови — разговор принимает деловой оборот. Хотя чего ожидать от сына премьер-министра?
— Мех, рыба — всё, как и сто лет назад, как и двести. Ещё уголь, древесина, сталь.
— Слышал, в Вечной Мерзлоте обнаружили залежи алмазов.
— Где слышал? — сразу напряглась. Обнаружить-то обнаружили, но добычу, как и продажу соответственно, ещё не начали. Король возлагает большие надежды на ту местность, считая её своего рода кладовой на чёрный день.
— Да так… — он хмыкнул. — Среди экспедиции были и наши эксперты, предоставленные правительством Донга.
— Правда? Я не знал.
Странно. Чтобы националистичные северяне, да раскрывали свои секреты иностранцам, ещё и помощь их принимали? Удивительное дело! Наверное, за это отвечал Инг.
— У нас есть несколько торговых договоров с Беем, благодаря которым Донг ещё не развалился на части.
— В каком смысле?
— Когда монархию зажал парламент, началась революция, и Нан Донг (Южный Донг) отделился в надежде получить статус самостоятельного государства. Однако оказалось — и это, конечно, было логично — что все торговые договоры аннулировались, и, если с Югом ещё можно было наладить новые связи, Север для Нан Донга оказался недостижимой далью. Без поддержки Севера и Юг отказался строить новые отношения с Нан Донгом, новому правительству ничего не оставалось, как вернуться в состав Донга. Так образовались Соединённые Республики.
— Я слышал, до сих пор проходят митинги. Из-за этого?
— Коммунисты выступают против аристократии — извечная песня, только на фоне некрепких торговых отношений это всё очень не к месту. Народ жаждет статуса независимости для своих республик, считается, что Джоуян Донг — центральная республика — рассадник аристократии и несправедливости, что богачи диктуют пролетариату, как жить, и это никого не устраивает.
— Но люди не видят общей картины, — поняла я. — По сути все торговые, мирные и прочие договоры заключены лишь с центральной частью Донга — бывшей монархией и новым парламентом. Когда была последняя революция?
— Три года назад. Тогда императорская династия отдала бразды правления парламенту.
— И за три года люди успели забыть, почему Нан Донг так и не смог получить независимость? Кажется, правительство Донга распустило свой народ, в Бее идти против власти — верная смерть.
— Мы за демократию и право слова.
— Не думал, что когда-нибудь скажу подобное — но зря. Всегда считал, что авторитарность режима Бея переходит все границы, но на примере Донга понимаю, что и демократия не ведёт к светлому будущему.
— Ведёт, просто мы идём по неправильному пути.
— Политика — такая сложная вещь, — я тяжело вздохнула. — Идеальное государство, идеальное общество — утопия. Золотой середины просто не существует.
— Знаешь, я верю, что будущее Бея очень перспективно. Я общался с наследным принцем, мы даже пересекались на учебных курсах в Сифане и Нане, да и тут его высочество был в составе северной делегации. Он показался мне прогрессивным человеком, иногда мы общались на политические темы, и его взгляды действительно широки.
— Правда? — я сглотнула тугой ком. Предчувствие подсказывало, что дальше разговор пойдёт в не очень удобном мне русле.
— С ним всегда был слуга — тоже донгонец. Я удивлён, что тогда принц не брал с собой тебя, ты ведь близок ему, раз даже получил вольную.
— Его высочество предпочитал оставлять меня со своей сестрой, он сильно волнуется о ней и не может доверять незнакомцам.
