Уверенность в том, что я здесь не из-за страха перед Льётом. Я здесь, потому что моё место — в академии.
— Прости, — проговорила, отряхивая превратившиеся в чёрную труху края бинта.
— Что случилось? — я хотела вернуться к столу, но Лей взял меня за плечи и заставил посмотреть на себя. — Бао?
— Письмо.
— Что в нём было?
— Ничего особенного, — я почувствовала себя нашкодившим щенком. Невольно опустила подбородок, но продолжала смотреть Лею в глаза — снизу вверх.
— И поэтому ты устроил ритуальное сжигание бумаги прямо в комнате? Сегодня понедельник, Бао, а бумагу принято жечь в воскресенье! — язвительная манера ничуть не скрыла его взволнованность. Мне стало так приятно, что я не сдержала улыбки. — Тебе смешно? Провонял всю комнату! А всё на меня бочку катил!..
Он отпустил меня и пошёл открывать окно, а я села за стол.
— Мне нужно написать ответ, — сказала всё ещё причитающему Лею. Он замолчал, обернулся на меня и долго смотрел. Я смотрела в ответ. Потом он кивнул и зачем-то пошёл на выход. — Ты мне не мешаешь! — поспешила его остановить. Мне стало ужасно неприятно от того, что он мог превратно понять мои слова и расстроиться из-за этого. — Я просто… сказал. Ты можешь тут остаться.
О, Вейла, надеюсь, мои слова его не обидели… Я ведь и правда словно выгоняла его из комнаты!
Лей улёгся на кровать. Я же достала бумагу и, прикусив губу, стала выводить ответ.
Глава 15
Ваше высочество!
Пишу сообщить, что Ваш покорный раб денно и нощно черпает знания, что дарует академия. Я молюсь Вокану за Вас и Ваше благосостояние, и благодарю его за Вашу щедрость ко мне и доброту. Я не мог и мечтать о месте, подобном этому. Быть подле Вашего высочества — величайшая из наград, и всё же мои достижения здесь не могут пропасть даром. Теперь я связан обязательствами с академией и людьми, что идут со мной плечом к плечу здесь, в Донге. А потому я продолжу обучение, и стану другим, лучшим человеком, тем, кто помнит свои корни и верен своим взглядам.
Я безмерно рад, что наступает Ваша эра, и я горд, что был рядом с Вами все эти годы. Для меня тоже наступило новое время. В Донге мои интересы и мои приоритеты. И я буду верен Вам — будучи курсантом, будучи солдатом и будучи донгонцем, тем, кем мне и следовало быть всю свою жизнь.
Прошу позволить мне завершить то, что я здесь начал,
Искренне верный Вам,
Робао (Свободный)*
(Прим. автора: здесь имеется в виду, что Робао — раб, получивший вольную, а значит, не находящийся в услужении и имеющий статус полноправного гражданина. «Свободный» — как приписка вместо имени рода, обозначающее статус человека-бывшего раба.)
Лей кусал губы, чувствуя себя одновременно и отвратительно, и просто прекрасно.
Да, он поступил подло, перехватив письмо Робао.
Нет, он не первый раз проделывал что-то подобное, но сейчас было стыдно. Это же Робао. Его друг, сосед, его… В общем, странное чувство, будто ты стал последним подонком, сделав, в сущности, маленькое дело, не такое уж и греховное. Он же сотни раз чужие письма читал, а тут…
Но Робао был так растерян! Этот пустой взгляд, бледность, которая, казалось, покинула его лицо через месяц пребывания в академии, но сейчас захватившая тонкую кожу с двойной силой. Эта дрожь худых рук и пламя, облизывающее израненные пальцы. Эта слегка безумная улыбка и пушистые распахнутые ресницы…
Лей просто не мог не поинтересоваться. Написанное в сожжённом письме он никогда не узнает, но ведь нет ничего предосудительного в том, чтобы прийти на почту и приказать передать чужое письмо. И читать сейчас, всматриваясь в каждый изгиб бейских букв и боясь неправильно истолковать значение.
Ведь нет же?
— Забирайте, — Лей вернул письмо несчастной девушке. Она не хотела идти у него на поводу, но кто у неё спрашивал? И сейчас она приняла бумажку двумя руками и слегка поклонилась, не поднимая глаз. — Верните всё, как было, чтобы все марки были по миллиметру так же приклеены, ясно?
Девушка закивала, и Лею снова стало стыдно. Дурное влияние жалостливого Робао, не иначе.
Он не виноват в том, что был так взвинчен. Содержимое письма интересовало его настолько, что он был готов выдрать бумажку из-под пера Робао, но он держался — держался как мог.
И нет бы Робао каких черновиков оставил! Нет — он всё на чистовую написал, каллиграфическим почерком, идеально ровными строками и без единой ошибки! А потому Лею пришлось ждать, когда же Робао соберётся на демонову почту, мило сообщив: «Встретимся на примерке».
Когда Робао дошёл до почты, Лей уже был там. Он стоял за дверью кабинета ответственного почтальона и наблюдал, как напуганная им девушка забирает у Робао письмо, плату за отправку, упаковывает в конверт, записывает всё в свои тетрадки, чтобы через несколько минут передать этот конверт Лею.
В общем, Лей был оправданно и в меру взвинчен. А в почту могут кого и с более крепкой душевной организацией нанять. Трясётся она!
Выйдя на улицу, Лей потянулся, подставив лицо лучикам уже не жгучего солнца. Он любил эту пору — в меру сыро, в меру тепло, в меру холодно. Прекрасное время. И день просто замечательный.
«В Донге мои интересы и мои приоритеты».
Лей улыбнулся — в голове эта фраза прозвучала голосом соседа, так, словно Робао обращался лично к нему и про него говорил.
В груди защекотало. Эта щекотка медленно побежала вниз, и только тогда Лей опомнился. Он уставился в небо с абсолютным непониманием на лице. Медленно выдохнул, прокручивая странное ощущение. То есть, ощущение может и не странное, но в контексте…
Да нет, глупость же.
Лею вдруг стало жарко, лицо покраснело, и он подёргал китель, давая себе больше воздуха.
Нет, конечно, глупость…
Хотя, кто его знает. Да и… Чёрт!
Прогуляться! Надо прогуляться!
Сяору
После пережитого стресса решила прогуляться по Бей Донгу, вновь восхищаясь плакатами, светящимися вывесками и яркими нарядами прохожих. Машины уже не казались мне такими жуткими и неконтролируемыми, я легко переходила дороги в толпе местных жителей.
Шум, пестрота, какофония запахов странным образом умиротворяла. Этот контраст с моей прошлой жизнью делал всё вокруг объёмнее, правдивее, таким, что у меня не закрадывалось сомнении — а не сон ли? Такой Донг я бы и во сне не придумала.
И почему просьба вернуться домой так выбила меня из колеи? Словно у меня нет варианта остаться тут, словно на шее ошейник, и по ту сторону кто-то сильно дёрнул, призывая к порядку.
Но ведь нет никакого ошейника! Некому тащить меня назад. Айварс болен и, видимо, уже не выздоровеет. Льёт мёртв, и его наследнику я не нужна. Инг поймёт меня. Здесь мне лучше, чем в Бее.
