И всё же он нашёл нужные записи. Датировались двадцатипятилетней давностью. Император, дедушка Лея, обновил мирный договор с Беем, закрепив его династическим браком. Так как у него не было незамужних дочерей и половозрелых внучек, он призвал ближайшего чиновника, самого высокопоставленного и доверенного — генералиссимуса Дзяо Ли. Супругой бейского короля предстояло стать его старшей дочери — Мейли, прекраснейшей из дев Донга. Она была образована и знала стратегию, но не горела войной, как любой другой выходец из рода Дзяо, она горела словом и всем тем, что можно этим словом выразить. Её песни до сих пор сквозят меж стен поместья Дзяо, а её цитра закрыта в бывших покоях — вечным напоминанием божественного таланта.
В браке Мейли родила лишь одного ребёнка — дочь — и назвала её Сяору. Вскоре умерла.
— Сяору, — прошептал Джианджи, и продолжил читать. Приданное Мейли его не сильно волновало, но глаза его зацепились за список отправленных с нею рабов, а точнее — за мелькнувшее имя Робао.
Робао действительно существовал, правда, записи не обновлялись с момента смерти Мейли. Мать Робао умерла ещё раньше, при родах. Информации о ней особо не было, кроме записи о рождении сына и о том, что она была в числе дарованных королю Бея рабов.
Ни фотографий, ни портретов не имелось. Хоть пиши людям в Бее, чтобы выслали… Но тогда точно вопросы начнутся, мимо отца обращение к государственной разведке уж точно не пройдёт.
Закрыв тетрадь, Джианджи откинулся на спинку стула и вгляделся в потолок. Лампа тихо жужжала, нарушая тишину.
Сяору.
Интересно, что будет, если он назовёт её так? Наверное, она испугается. Лучше даже не проверять…
И как ей в академии живётся?..
Стоп.
Джианджи сел, поражённый внезапной мыслью.
Проблема не в том, как ей живётся в академии, а в том, каково ей делить комнату с парнем!
Лей ведь ни о чём не знает? Или знает? Иначе как объяснить его нездоровый интерес и привязанность? Раньше как-то об этом не думалось — ну принял Лей мальчишку в свой ближний круг, ну случаются в жизни исключения, но сейчас… А если Лей в курсе, что Робао — девушка? И только потому так быстро приблизил её к себе?
Да нет, глупости. Знал бы, вёл бы себя совсем по-другому. Но ведь подсознательно точно чувствует неладное…
И как их расселить? Джианджи не может позволить своей сестре делить комнату с мужчиной!
Или может? У него ведь нет вариантов. Как он объяснит своё желание поменяться с Леем комнатами? Ведь никак… Да и сама Сяору… Нет, всё же лучше называть её Робао! Во избежание. Так вот Робао самой будет неловко с Джианджи, к Лею она уже привыкла.
А она знает, что Джианджи — её кузен? Должна знать, он ведь не скрывает свою родовую принадлежность. Тогда, может, с ним ей бы лучше жилось?..
Джианджи тяжело выдохнул. Нет, зря он обо всё этом думает. Пусть Лей и мужчина, но он не опасен Робао — ни как юноше, ни как девушке. Джианджи не должен во всё это лезть — слишком поздно спохватился. Ему остаётся лишь наблюдать со стороны.
Вейла, как вообще всё могло так сложиться?..
*****
«И я буду верен Вам — будучи курсантом, будучи солдатом и будучи донгонцем, тем, кем мне и следовало быть всю свою жизнь.
Прошу позволить мне завершить то, что я здесь начал,
Искренне верный Вам,
Робао (Свободный)»
Инг уже в сотый раз перечитал эти строчки, одновременно находясь и в гневе, и в восхищении.
Ру, умная малышка, знает, как правильно использовать слово. Это у неё от матери — наверняка. Но знает ли она, что её слово — оружие?
Она не специально, нет. И всё же каждое её слово сквозило одним: «Я не вернусь, и мне плевать на ваше мнение».
«Робао (Свободный)». Нет, тут вовсе не про Робао. Сама Сяору говорит прямо — в Донге я свободна, и в Бей я не вернусь.
Но разве он с этим согласится? Конечно, нет. И Ру была слишком наивна понадеявшись, что здесь на неё всем плевать. Да, раньше в Бее ей было куда опаснее, чем в Донге, но не сейчас. И лучше вернуть принцессу в прежний комфорт, пока не случилось чего-то непоправимого.
Ру может даже не представлять, насколько опасен внешний мир. Она романтик, такой же романтик, как и её мать.
Инг начал писать — уже не шифруясь, с подписью, на гербовой бумаге и с королевскими марками.
Он старался выражаться мягко, и всё же к просьбе вернуться на родину добавил: «В противном случае я буду вынужден писать капитану академии. Жду твоего ответа не более двух недель — этого хватит на то, чтобы до тебя дошло моё письмо, а до меня — твоё.»
В тот же час письмо было отправлено. Инг уже не думал о нём — окунулся в придворные дела, свалившиеся на него с болезнью отца.
Сяору
Стреляли мы, наверное, уже часа два. Я ждала, когда Кай уйдёт, его присутствие несколько раздражало, а он всё стоял у своего стола и дырявил мишень.
Уходить первой я не собиралась, тем более поставила себе цель — хотя бы раз выстрелить так, чтобы монета не упала.
Пока что она неизменно оказывалась на земле. Но ещё не вечер…
Оказалось, вечер.
О времени встречи мне никто так и не сказал, но я не сильно переживала на этот счёт. Не зря — Лей сам за мной пришёл. Я краем глаза заметила, как он входит на стрельбище, и тяжело вздохнула — успела забыть о вечерних планах.
— Уже пора? — спросила на всякий случай. Лей только кивнул. Его взгляд не отрывался от Кая, он подошёл ко мне и встал, словно прикрывая. Внутри потеплело, я еле сдержала улыбку и прицелилась.
— Почему ты тут с ним?
— А почему нет? — выдохнула и выстрелила. Монетка упала.
— Даже не знаю, — Лей повернулся ко мне. — Может, ты знаешь?
— Не знаю, — фыркнула и принялась разбирать винтовку. Видимо, достижение цели придётся перенести. Ещё чистить, мишень убирать…
— Если он опять пристанет? — Лей сел на корточки и начал собирать гильзы.
— Пусть попробует. И не собирается он…
— Он прав — не собираюсь, — добавил Кай.
— Тебя не спрашивали, — рявкнул Лей и кинул в него гильзой. Та прилетела Каю в плечо, но он даже не обратил на это внимания — продолжил стрелять.
— Не раскидывайся, — пихнула Лея. — И выйди из образа няньки.
— Я не в образе…
— То есть, действительно нянька?
— Да пошёл ты… — он сделал вид, что обиделся. — И вообще, давай быстрее, тебе ещё душ принять и собраться.
— Душ? — удивлённо на него посмотрела.
— Порохом воняешь, так что будь добр. А то распугаешь нам всех дам.
— То есть и дамы планируются? — я пошла снимать мишень.
